Эти слова взяты из приказа немецкого военачальника. Удивляться не стоит: враг лишь подтвердил неоспоримую истину. Как относятся советские люди к Городу русских моряков, немцы и румыны уяснили для себя ещё на первом году Великой Отечественной войны. Более восьми месяцев — вплоть до начала июля 1942 года — героические защитники Севастополя не сдавали его врагу. И хотя гитлеровцы, захватившие Крым ценой больших потерь, были уверены в том, что пришли сюда навсегда, ошиблись. 70 лет назад, 8 апреля 1944 года началось освобождение Крыма.
Чувства советских людей от утраты Севастополя и Крыма выразил в «Литературной газете» В. Ермаков. Он писал:
«Крым был для нас образом победившего — впервые в истории человечества победившего! — счастья. Он всегда с новой свежестью напоминал нам о радостной осмысленности каждой минуты нашего повседневного труда, он был нашей ежегодной встречей с тем главным, лучшим, что было в нас — с нашей целью, с нашей мечтой.
Так вот что захотел навсегда отнять у нас враг — самый образ нашего счастья!»
Крым наряду с символическим значением, имел и огромное военно-политичес
После разгрома вермахта на Курской дуге стало ясно, что освобождение всей территории СССР — вопрос времени. 1 ноября 1943 года, когда части Красной Армии штурмовали «мать городов русских» город Киев, 4-й Украинский фронт под командованием Ф. И. Толбухина предпринял попытку прорваться в Крым с севера. В итоге 19-й танковый корпус под командованием генерал-лейтенан
Нашим доблестным бойцам удалось создать и ещё два плацдарма — северо-восточнее Керчи и на южном береге Сиваша. Первым провёл через Гнилое море разведчиков и передовые подразделения колхозник Василий Кондратьевич Зауличный. За этот подвиг он был награждён орденом Красной Звезды. Другим проводником через Сиваш стал 68-летний Иван Иванович Оленчук. Ровно 23 года назад в первых числах ноября 1920 года тем же маршрутом он привёл в тыл войскам П. Н. Врангеля части Красной Армии. Не подкачал Иван Иванович и на этот раз.
Идти через Сиваш было не просто. Генерал-лейтенан
Удерживать плацдармы зимой 1943 – 1944 годов было не просто. Начальник штаба 4-го Украинского фронта генерал-лейтенан
Началась подготовка к операции по освобождению Крыма. Для создания переправ потребовались поистине титанические усилия. А. М. Василевский, координировавший деятельность 3-го и 4-го Украинских фронтов, вспоминал: «Штормы, налёты вражеской авиации и артиллерийский обстрел разрушали мосты. К началу операции было создано две переправы — мост на рамных опорах длиною 1865 м и две земляные дамбы длиной 600 – 700 м и понтонный мост между ними длиной 1350 м. Грузоподъёмность этих переправ усилиями инженерных войск фронта была доведена до 30 т, что обеспечивало переправу танков Т-34 и тяжёлой артиллерии. С целью маскировки в километре от этих переправ был сооружен ложный мост».
В районе Перекопа на узком участке перешейка — протяжённостью до 14 км, глубиной до 35 км — противник создал три мощные оборонительные полосы. Главная полоса обороны глубиной 4 ‑ 6 км имела три оборонительных позиции с траншеями полного профиля, дотами и дзотами. Центром обороны являлся Армянск, на улицах которого были сооружены баррикады. Всего в районе Перекопа враг сосредоточил до 20 тысяч солдат и офицеров, 325 орудий и минометов, до 50 танков и штурмовых орудий.
Замысел Крымской наступательный операции состоял в том, чтобы одновременными ударами войск 4-го Украинского фронта от Перекопа и Сиваша, и Отдельной Приморской армии генерала армии А. И. Ерёменко с плацдарма в районе Керчи, в общем направлении на Симферополь и Севастополь, при содействии авиации дальнего действия, Черноморского флота, Азовской флотилии и партизан расчленить и уничтожить группировку противника, не допустив её эвакуации с полуострова. Командование 4-го Украинского фронта, имевшее представление о силе вражеской обороны в районе Перекопа, главный удар решило нанести со стороны Сиваша. Там и были сосредоточены главные танковые части фронта. В случае успеха они выходили в тыл укреплениям противника на Перекопе и могли наступать вглубь Крыма.
Наши деды и прадеды буквально рвались в бой, горя желанием побыстрее выбить немцев и румын из Крыма. Однако море штормило, а дожди сделали дороги совершенно непреодолимыми. Из-за распутицы и погодных условий наступление не раз откладывалось. Вплоть до 8 апреля.
Утром этого памятного дня после мощной артиллерийской подготовки, продолжавшейся более двух часов, советские войска перешли в наступление. Они сразу же натолкнулись на упорное сопротивление противника. Не обошлось без неприятных сюрпризов. В ходе боя выяснилось, что в глубине вражеской обороны были минные поля, на которых сходу подорвались несколько танков.
Но красноармейцы продолжали наращивать давление, и 10 апреля в дневнике офицера оперативного отдела штаба 17-й немецкой армии капитана Ханса Рупрехта Гензеля появилась запись: «Северный фронт удержать нельзя. 50-я пехотная дивизия, понеся большие потери, с трудом сумела отойти на запасную линию обороны. Но сильная танковая группировка русских наступает сейчас через брешь в румынском секторе обороны, создавая угрозу нашим тылам. Мы лихорадочно трудимся над тем, чтобы подготовиться к размещению войск на оборонительной линии «Гнейзенау». Мне было приказано вылететь в 5-й корпус на Керченский полуостров, чтобы доставить туда приказ об отступлении к Севастополю».
Взламывая оборону противника, солдаты и офицеры Красной Армии проявили самопожертвовани
13 апреля были освобождены Евпатория, Феодосия и Симферополь. Готовясь к отступлению, гитлеровцы заминировали важнейшие здания Симферополя, намереваясь взорвать их вместе с советскими войсками. Совершить злодеяние не позволили подпольщики. Генерал-лейтенан
В тот же день 13 апреля у села Ашага-Джармин Сакского района около двух часов вели неравный бой девять разведчиков 3-го гвардейского мотоинженерного и 91-го мотоциклетного отдельного батальонов: командир группы гвардии сержант Н. И. Поддубный, его заместитель гвардии младший сержант М. З. Абдулманапов, рядовые П. В. Велигин, И. Т. Тимошенко, М. А. Задорожный, Г. Н. Зазарченко, В. А. Ершов, П. А. Иванов и А. Ф. Симоненко. Они отбили несколько вражеских атак, а когда кончились патроны, разведчики, многие из которых были уже раненными, пошли с врагом врукопашную.
Взятых в плен красноармейцев связали колючей проволокой и, добиваясь нужных сведений, стали зверски пытать. Их били прикладами, кололи штыками, дробили кости, выкалывали глаза. Но так ничего от них и не добились. Тогда вражеский офицер обратился 19-летнему аварцу Абдулманапову: «Ну, они русские, а ты кто? Чего молчишь? Чего тебе терять? Ты чужой для них. Каждый должен думать о своей жизни. Откуда ты?» На вопрос Магомед-Загид ответил прямо: «Известно, откуда. Мы все — дети одной матери-Родины!» и плюнул офицеру в лицо. После пыток, героев-разведчик
Один из героев, 24-летний пулемётчик В. А. Ершов, чудом выжил. Обнаружившие героя местные жительницы увидели на его теле 10 огнестрельных и 7 штыковых ран. Челюсть Ершова была превращена в месиво. На всю жизнь уроженец Сандовского района Тверской области остался инвалидом 1-й группы. После войны Василий Александрович Ершов приезжал на место боя, где местные жители встретили героя как самого близкого им человека.
Героически сражались и советские лётчики. 22 апреля 134-й гвардейский бомбардировочный авиаполк получил приказ нанести бомбардировочный удар по вражескому аэродрому, где находилось более полусотни самолётов. При подходе к цели немцы открыли сильный заградительный зенитный огонь. Один снаряд попал в самолёт командира авиаполка майора Виктора Каткова. Командовавший 6-й гвардейской бомбардировочной авиационной дивизией генерал Г. А. Чучев вспоминал:
«Командир энергично перевёл горящий самолёт в пике. На пикировании пламя огня с крыла самолёта было сорвано. Пикируя, лётчик произвёл прицеливание и сбросил бомбы на самолёты противника, стоявшие на границе аэродрома. При выходе из пикирования в горизонтальный полёт самолёт снова загорелся. Только после выполнения задания майор Катков вышел из боевого порядка, развернул самолёт в направлен6ии своей территории и пошёл на посадку. Пламя уже приближалось к кабине лётчика и штурмана. Через несколько минут возник пожар в кабине. Лётчик произвёл посадку на пересеченной местности на фюзеляж. Самолёт прополз некоторое расстояние по неровному грунту и остановился. Фонарь лётчика был заклинен и не сбрасывался, вследствие чего лётчик и штурман из кабины вылезти не могли. Пламя распространялось по всему самолёту. Вот-вот должен был произойти взрыв. Не мешкая ни секунды, стрелок-радист старший сержант Д. И. Одинокий оставил свою кабину, рискуя жизнью подбежал к горящей кабине и, применив свою богатырскую силу, разбил ногами плексиглас фонаря кабины. Вначале он помог вылезти командиру полка, затем вытащил из горящего самолёта обгоревшего штурмана и отнёс его в безопасное место. Через несколько секунд самолёт взорвался».
В. М. Катков и Д. И. Одинокий вернулись в часть через два дня, а штурман И. К. Рогонов — через полтора месяца, когда Крым был уже нашим.
Отступая, немецкие и румынские оккупанты и их пособники стремились нанести оставляемым территориям максимальный ущерб. А самое страшное заключалось в том, что враги убивали мирное население, включая детей. 18 апреля 1944 года «Красная звезда» опубликовала репортаж майора Г. Прокофьева «Злодейские преступления немцев в Старом Крыму»: «Прямо у подъезда дома врача Федотова, умершего в дни оккупации, немцы расстреляли его 64-летнюю жену Елену Сергеевну и жившую с ней Марину Ивановну Чижову. Напротив через улицу у маленького домика — лужица крови. Здесь погиб от пули негодяя-гитлеров
Когда наши войска оказались на подступах к хорошо укреплённому Севастополю, командующий 17-й немецкой армией генерал-полковни
«Я получил приказ защищать каждую пядь Севастопольского плацдарма. Его значение вы понимаете. Ни одно имя в России не произносится с большим благоговением, чем Севастополь. Здесь стоят памятники прошедших войн…
В связи с тем, что Севастополь имеет такое историческое значение, Сталин хочет вернуть себе этот город и порт. Поэтому нам предоставляется возможность обескровить на этом фронте превосходящие силы красных.
Я требую, что все оборонялись в полном смысле этого слова; чтобы никто не отходил и удерживал бы каждую траншею, каждую воронку и каждый окоп».
А нашим бойцам предстояло их брать. Особенно грозными выглядели многоярусные укрепления Сапун-горы с 63 дотами и дзотами. Укрепления штурмовали войска 63-го стрелкового корпуса генерал-майора П. К. Кошевого и 11-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора С. Е. Рождественского. П. К. Кошевой вспоминал: «Бой принял напряжённый характер во всей полосе корпуса. Быстрого продвижения нигде не было… В облаках пыли и гари от взрывов снарядов и мин наши бойцы и неприятель то и дело сходились врукопашную… Трижды траншеи переходили из рук в руки. Кругом все горело, но враг упорно не покидал первой позиции».
В те весенние дни на подступах к Севастополю подвиг Александра Матросова повторили лейтенант Михаил Дзигунский, сержанты Федор Скорятин и Степан Погодаев, рядовой Александр Удодов (он был тяжело ранен, но выжил). Все четверо, как и ещё 122 освободителя Крыма были удостоены звания Героя Советского Союза. А бежавший из плена к партизанам командир воздушной эскадрильи Владимир Лавриненков получил вторую медаль «Золотая Звезда».
12 мая 1944 года Крымский полуостров был полностью очищен от оккупантов. До Великой Победы оставалось меньше года.
Оставить комментарий