Filosofiya-dolzhna-osvobodit-sya_articleimage

Критика падшего разума — 2

Продолжаем публикацию глав из книги Александра Игнатенко «Критика падшего разума». Начало здесь.

Глава 2. Церковь как Трансцендентное Бытие

Эта глава раскрывает трансцендентную природу Церкви. Нетварная, трансцендентная природа Божественного Бытия распространяется и на Церковь, поскольку в мистическом (духовном) смысле, Церковь есть Тело Христово и благодать Святого Духа. Наш Катехизис учит: «Бог везде, но на небесах есть особенное присутствие Его, в вечной славе являемое блаженным духам, в храмах есть особенное

присутствие Его благодатное и таинственное, благоговейно познаваемое и ощущаемое верующими…».

Церковь это «представительство» трансцендентной Троицы на земле. Но поскольку мы питаемся, в прямом смысле, Богом – Христом (хлебом насущным), принимая Его в себя, то мы также становимся частью Его Тела (вот откуда происходит слово «Причащение»).

Христос неоднократно повторял, что как Он в Отце, так и Отец в Нем, и что также, и мы, христиане, если будем Им питаться, т.е. принимать Его в себя, то и Он будет пребывать в нас. Но, Христос никогда не пребывает Сам, вне Святого Духа. Где Христос – там и Дух Святой. Следовательно, причащаясь, мы одновременно и обожаемся благодатью Святого Духа, не Самой Ипостасью, а ее нетварными трансцендентными энергиями. В результате Причащения мы соединяемся с Самим Богом. С Самой Троицей. Но! Не по сущности, а по благодати, т.е. нетварными, трансцендентными энергиями! Если бы было иначе, то мы, тварь, становились бы равными Самому Богу, т.е. Творцу, что нелепо и неблагочестиво.

Церковь это Богочеловеческий организм, в который входит Сам Бог (через Христа и благодать Святого Духа). Поэтому в православии Сам Христос является главой Церкви, а не человек. Частью Её являются и верные христиане, которые сумели вместить в себя благодать, т.е. причащаются не в осуждение себе. Святость главы Церкви, Её Тела — Христа и Святого Духа соделывает Её непогрешимой. И когда некоторые члены Церкви впадают в грехи и заблуждения, то если они не покаются в этом, то отторгаются от Её Тела, от Евхаристического общения и Причастия.

Согласно преп. Максиму Исповеднику, Церковь есть «непрестанно продолжающееся и ширящееся воплощение» Христа. Церковь у Максима есть «символический» переход, пасхальный и эсхатологический «исход» Таинства в мир и мира в Таинство. Она сама есть Мистагогия, как «путь Таинства».

Церковь и Её трансцендентная природа есть абсолютно необходимое условие не только спасения, но и истинного познания. Процесс преобразования падшего разума и его исцеление — есть тайна, происходит незаметно для самого человека и превышает пределы его понимания. Вот как об этом говорится в «Последовании ко Святому Причащению»:

 

«Боготворящую кровь ужаснися , человече зря:

Огнь бо есть, недостойные попаляя.

Божественное тело и обожает мя и питает:

Обожает дух, ум же питает странно».

 

 

ГЛАВА 2.

 

ЦЕРКОВЬ КАК ТРАНСЦЕНДЕНТНОЕ БЫТИЕ

 

«Eхtra Ecclesia nulla salus»

(Вне Церкви нет спасения)

 

свм. Киприан Карфагенский

 

Как мы уже выяснили в предыдущей главе, кардинальное заблуждение инославного и иноверного мировоззрений состоит в тотальном отчуждении его носителя (человека) от Трансцендентного Бытия (Бога), которое составляет запредельную причину всего сущего. Источником этого заблуждения является невыполнение человеком условий положенных Самим Богом для его спасения и богообщения. Условием спасения и богообщения человеческой личности является исполнение ею воли Божьей, которая заключается в тщательном соблюдении божественных заповедей. Для этого необходимо признание человеком своего онтологического ничтожества и отказ от волевого произвола, лежащего в основе падшего существа человека. Или же, говоря по-другому, требуется перенос его жизненного центра со своей самости на Бога, на Трансцендентное Личное Существо.

Внутри инославного (и иноверного) мира Трансцендентное Бытие не обнаруживается потому, что условие для Его «присутствия» не выполнено. Трансцендентное Бытие обнаруживается только в Православной Церкви. На Западе трансцендентная природа Церкви подменяется имманентными факторами: политическими, социальными, этническими, культурными.

Для человека, не понимающего природы Церкви, догматические различия Восточной и Западной христианских Церквей представляются случайными и историческими расхождениями. Тогда как, на самом деле, догматы выражают реальный опыт богообщения, его условия, важнейшим из которых, является знание пределов, границ человеческого разума. Не менее важно также знать, каким образом происходит встреча Бога и человека, как осуществляется их взаимодействие? Все догматы Православной Церкви заимствованы из Божественного Откровения и Вселенского Предания как непрерывающегося действия Духа Святого в Церкви. Поскольку догматы Римской Церкви заимствованы из человеческого разума, то в ней мы обнаруживаем роковое отклонение от древнецерковного вероисповедания в своем вероучении. Эти различия в вероисповеданиях не есть различие в деталях, а есть выражение и проявление кардинального и трагического изменения отношений между Богом и человеком, принадлежащим к Западной Церкви. Эти изменения состоялись в ее таинственной мистической глубине и оказали определяющее влияние на весь ход последующей истории Западной Церкви и Западной Европы.

Не посягая на объяснение путей Божественного Промысла, лишь выразим позицию Восточной Церкви: изменение древнецерковного вероучения привело Западную Церковь к потере нею спасающего содержания, или, говоря по-другому, к утрате условий для соединения с Богом, а ещё более конкретно, к утрате благодати. А это, говоря языком философии, означает, что Церковь утратила свою Трансцендентную природу, в ней возобладал мирской дух имманентного содержания. Это обстоятельство знаменует кардинальный поворот в мировой истории. Ведь на Западе до сих пор не могут осознать глубину этих различий, и упорно не замечают Восточную Церковь и ее спасающий характер. Для них вопрос кажется решенным, вынося приговор своей Церкви, — они вынесли приговор и всему христианству.

Наиболее ярким феноменом, вернее, эпифеноменом падения Римской Церкви является возрождение и развитие философии, начиная с философии эпохи Возрождения и до философии нашего времени. Имея глубинные корни в католической теологии Римской Церкви, западноевропейская метафизика есть выражение подлинной сущности западного христианства, исторический «плод» его «развития». Эта глубинная взаимосвязь философии и римо-католического учения будет рассмотрена более подробно в специальных главах.

Таким образом, история, Церковное Предание, духовный опыт Святых Отцов свидетельствуют, что только в Православной Церкви сохраняются условия для спасения, только в ней посредством Таинств осуществляется воздействие благодати на падшую природу человека, только в ней происходит приобщение тварного (имманентного) бытия к Божеству (абсолютно Трансцендентному Бытию и Личности), и нет более места на земле, где человек вступает в непосредственное соединение с Богом. Говоря языком философии, только в Восточной Православной Церкви присутствует Трансцендентное Бытие (Реальность). Для инославного и иноверного мира, Трансцендентное Бытие (Реальность) совершенно недоступно, т. е. человек в нём (неправославном мире) лишен самого главного, самого необходимого и существенного содержания, сообщающего смысл всей его жизни – такой вывод напрашивается после знакомства с историей западной культуры и, прежде всего, философией.

Теперь попытаемся более конкретно раскрыть, что понимается под Трансцендентным Бытием (Реальностью) в Православной Церкви согласно догматическому богословию. Это означает раскрыть тайну Восточной Церкви, в которой восточное экклезиологическое мышление видит Божественную Реальность.

Православное богословие Восточной Церкви никогда не мыслит себе Церкви вне Христа и Святого Духа, они созидают Церковь, в которой происходит соединение людей с Богом. Церковь есть одновременно и Тело Христово и полнота Духа Святого. Единство Тела относится к природе, полнота Духа относится к личности, к множеству человеческих ипостасей, из которых каждая представляет собой целое, а не только его часть. Таким образом, человек по своей природе является частью, одним из членов Тела Христова, но, как личность, он также существо, содержащее в себе целое. Святой Дух, как царское помазание почивающий на человечестве Сына – главы Церкви и сообщающий Себя каждому члену этого Тела Христова, создает как бы многих Христов, многих помазанников Божьих: это – личности человеческие на пути обожения, стоящие рядом с Личностью Божественной.

В отношениях Бога и человека определяющую роль играют отношения от Бога к человеку, от Трансцендентного к имманентному. В католицизме и протестантизме мы видим обратное соотношение. Особенно резко эти различия проявляются в Таинстве Причастия. Литургические различия в характере взаимоотношений Трансцендентного и имманентного детально рассматривает Андрей Кураев в книге «Протестантизм о православии» [ Кураев А. Протестантам о православии. Киев: Киево-Печерская Успенская Лавра, 1997].

В католицизме и протестантизме Таинство Евхаристии совершают люди (прежде всего священники). В Православной Церкви Таинство совершается Христом и Его Духом. Священник же служит Таинству и потому называется священнослужителем. Через вкушение евхаристического хлеба люди становятся Телом Христовым – Церковью. Здесь не люди усваивают плоды Таинства, но Таинство усваивает людей.

Таким образом, вне Православной Церкви Причастие является не Божьим действием (Трансцендентной Личности), а заменено человеческой деятельностью. Или, как мы говорим, Трансцендентное Бытие подменено бытием имманентным. Трансцендентное Бытие здесь не находит себе места, и поэтому в Евхаристии у католиков и протестантов не происходит онтологического преобразования природы человека, а своими силами он этого совершить не в состоянии. В католической и протестантской Церкви произошло глобальное отчуждение человека от Трансцендентной Реальности и превращение Церкви в мирской социальный институт – в реальность имманентную. Только Православная Церковь сохранила истинные отношения с Творцом, и только в ней человек соединяется с Трансцендентной Реальностью (Бытием) и обретает высший смысл своей жизни как вхождения в вечность.

Далее, в приложении А, мы сделали подборку выдержек из работ Отцов Церкви и современных православных богословов, раскрывающих трансцендентную природу Православной Церкви.

Приложение А.

Церковь как Трансцендентное Бытие

 

«Основал Бог Церковь Свою действием и Слова и Духа Своего, — и поддерживает Он Церковь этим действием. Сами Апостолы из себя единственно не могли сделать ничего. Господь заповедал им пребывать неисходно в Иерусалиме, доколе они не облекутся силою свыше, то есть доколе не снизойдет на них Святой Дух. Обличенные силою свыше, не прежде, они вышли на проповедь, насадили по всей вселенной истинное богопознание. Деятели в Церкви – Слово Божие и Дух Божий, благодатные человеки – только орудия. Человек, чуждый благодати, не может быть орудием. Ошибаются, тяжко ошибаются те, которые хотят действовать в деле Божием силою и средствами своего падшего естества. Падшее естество заражено враждою к Богу, находится в общении и средстве с падшими духами: как же может оно действовать в пользу дела Божия? Это противоестественно ему! Это невозможно для него! Опыты согласно показали, что человеки, вздумавшие действовать из себя в пользу дела Божия, действовали во вред его, в пользу дела демонов» [Отечник. Составленный святителем Игнатием Бранганиновым. М., «Правило веры», 1996. C. 29].

«Блажен авва Арсений, почтивший должным образом Премудрость, нисшедшую человекам свыше, и уничтоживший пред нею премудрость, возникшую из падения человеческого» [Там же, С.37].

«Для Православной Церкви Пресвятая Троица – непоколебимое основание всякой религиозной мысли, всякого благочестия, всякой духовной жизни, всякого духовного опыта. Именно Её ищем мы, когда ищем Бога, когда ищем полноту бытия, смысл и цель своего существования. Пресвятая Троица для нашего религиозного сознания есть изначальное Откровение, источник всяческого откровения, и всяческого бытия. Её нужно принимать как факт, достоверность и необходимость которого, могут обосновываться им самим. По мысли современного русского богослова отца Павла Флоренского, для того, чтобы человеческая мысль обрела абсолютную устойчивость, нет для неё другого выхода, как принять троичную антиномию. Уклоняясь от Троицы, как единственного основания всякой реальности, всякой мысль, мы обрекаем себя на путь безысходный, мы приходим к апории, безумию, разрыву нашего существования, к духовной смерти. Между Троицей и адом нет никакого иного выбора. Это поистине вопрос крестный в буквальном смысле слова: троичный догмат есть крест для человеческой мысли. Апофатическое восхождение есть восхождение на Голгофу. Поэтому, никакая спекулятивная философия не могла подняться до тайны Пресвятой Троицы. Поэтому также и человеческие умы могли во всей полноте получить откровение Божества только после креста Христова, восторжествовавшего над смертью и адом. Поэтому, наконец, и сияет в Церкви откровение о Пресвятой Троице как данность чисто религиозная, как истина преимущественно кафолическая» [Лосский В. Н. О мистическом богословии Восточной Церкви. В кн. О мистическом богословии Восточной Церкви. Догматическое Богословие. М., 1991. C. 52].

«Отныне мир тварной и ограниченный носит в себе новое тело, обладающее нетварной и неограниченно полнотой, которую мир не может вместить. Это новое тело есть Церковь; полнота, которую она содержит есть благодать и, преизобилие Божественных энергий, которыми и ради которых был создан мир. Вне Церкви они действуют как внешние определяющие причины, как Божественные произволения, созидающие и охраняющие тварное бытие. Только в Церкви, в едином Теле Христовом, они сообщаются, подаются людям Духом Святым, именно в Церкви энергии – это благодать, в которой тварные существа призваны соединяться с Богом. Вся вселенная призвана войти в Церковь, стать Церковью Христовой, чтобы, по совершению веков, преобразиться в вечное Царство Божие. Из него сотворенный мир находит своё призвание, завершение в Церкви, где тварь, выполняя своё призвание, обретает непоколебимое свое утверждение» [Там же, С.86].

«Дело, совершенное Христом относится к нашей природе, которая не отделена от Бога грехом. Новая природа, обновленная тварь появляются в мире, новое тело, чистое от всякого касания греха, свободное от всякой внешней необходимости, отделенное от нашего беззакония, от всякой чуждой воли драгоценной Кровью Христовой. Это – Церковь, чистая и непорочная среда, в которой мы достигаем соединения с Богом, это также и наша природа, как внедренная в Церковь, как часть тела Христова, в которое мы входим крещением» [Там же, С.117].

«В мир входит новая и более совершенная реальность – это Церковь, основанная на двойном Божественном домостроительстве: на деле Христа и на деле Духа Святого, на двух Лицах Пресвятой Троицы, посланных в мир. Оба дела лежат в основании Церкви, оба они необходимы для того, чтобы мы смогли достичь соединения с Богом» [Там же, С.18].

«Бог не предмет науки, и богословие радикальным образом отличается от философского мышления: богослов не ищет Бога, как ищут какой либо предмет, но Бог сам овладевает богословом, как может овладевать нами чья-то личность. Именно потому, что Бог первый нашел его, именно потому, что Бог, так сказать, вышел ему навстречу в своем откровении, для богослова оказывается возможным искать Бога, как ищем мы всем своим существом, следовательно, и своим умом, чьего-либо присутствия» [Там же].

«Католическая традиция полагает, что людям (прежде всего священникам) дана власть совершать таинства и чудеса» [Кураев А. Протестантам о Православии. Киев. Киево-Печерская Успенская Лавра. 1997. С. 167].

«Таинство (в православном богослужении – А. И.) совершается Христом и Его Духом. Священник же служит Таинству и потому называется священнослужителем» [Там же, С.168].

«В протестантизме Евхаристия не есть принятие дара от Спасителя, а есть очередная присяга на верность евангельскому учению, есть нечто, что декларирует человек перед лицом Бога. Причастие оказывается не Божим действием, а чисто человеческим. …Итак, вектор протестантской Евхаристии – от человеческого сердца (от «внутренней духовной веры») наружу, во «внешние акты», в символы, знаки и образы. Это чисто человеческая деятельность» [Там же, С.177-178].

«Мы вышли в храм просто людьми. А должны стать Церковью – Телом Христовым. И мы просим о том, чтобы через хлеб и вино, пресуществленные в Тело и Кровь Христа, Господь сделал нас Телом Христовым» [Там же, С.169].

«…через вкушение евхаристического хлеба люди становятся Церковью с тем, чтобы участвовать в победе Христа над смертью…Величайшее чудо не в том, что хлеб и вино в чаше стали Телом и Кровью, а в том что мы становимся Христовыми» [Там же, С.170].

«Необычность этого изменения состоит в том, что не люди усваивают плоды Таинства, но Таинство усваивает людей. При обычной трапезе плоды, внушаемые людьми, превращаются в человеческое тело. На евхаристической трапезе человек сам должен стать тем, что он есть вкушая Тело Христа, человек свое тело должен преобразовать в Тело Христа. Так, по опыту преп. Максима Исповедника, центральным моментом Литургии является «пресуществление причастников во Христе». «Кто причащается таинству достойным образом, тех он преобразует сообразно самому себе». Христос преобразует верных в себя» [Там же, С.177-178].

«Литургия это событие, которое и делает меня христианином, которое присозидает меня к Церкви. Это то событие, в котором Церковь, собственно, и поддерживает свое существование» [Там же, С.171].

 

Смотрите также