История одного генерала

Статья Александра Вершинина,  эксперта Центра проблемного анализа и государственно-управленческого прогнозирования.

Поразила  история недавно погибшего под Славянском украинского генерала Сергея Кульчицкого. Жизнь, которую сломала катастрофа 1991 года. Обычный советский офицер, родился на Украине, учился на Дальнем Востоке, служил на Северном флоте, потом Афганистан. Гордился своей «большой советской Родиной». И вдруг в одночасье все рухнуло. Нищета, бесчестье, возвращение в разрушенную украинскую армию. Тяжелейшая культурная травма, особенно болезненная для военного, которая из советского офицера сделала украинского националиста.

Весной 2014-го Кульчицкий добровольно встал во главе карательных войск на Донбассе. Его интервью, записанное российской журналисткой за несколько месяцев до гибели генерала, удивляет. «Трудно сказать, какую тактику мы выберем, — делится он своими военными планами. — На войне любая хороша. Лишь бы наши солдаты оставались живы, а ваши погибали. На дуэли мы драться точно не собираемся, но мы будем мочить вас в сортирах. И на вашей территории тоже. В ход будут пущены все средства. Будут рваться ваши вокзалы… И мне все равно будет, кого из вас убивать: мирное население, немирное… Я буду хладнокровно вас убивать».

Это — слова фанатика-неофита. Фундаментализм остается последним прибежищем людей, испытавших внутренний надлом и оказавшихся в культурном вакууме. Он привлекает их своей тотальностью и простотой. Он раскрашивает мир в черно-белые тона и делает его понятным. Когда уходит культура, на смену ей приходит фундаментализм. Молодой москвич принимает ислам, отправляется на Кавказ, а затем взрывает троллейбус в Волгограде. Советский офицер, говорящий по-русски, превращается в бандеровца и идет убивать своих соотечественников.

После гибели генерала его интервью стало широко известным и вызвало бурю эмоций в сети. Реакция российского пользователя в 90% случаев — «поделом предателю». Почему предателю? Так он же, говорят, был наш, русский! Он же прожил здесь полжизни, все его друзья здесь.

Нашему обывателю кажется, что код русской культуры — это как отпечатки пальцев: раз и на всю жизнь. Раз ты родился и живешь среди русских, говоришь и думаешь по-русски, ты принадлежишь этой стране. Подобная точка зрения — одно большое заблуждение.

Любая, самая сильная культура переживает спады, в момент которых рвутся символические скрепы и ломаются идентичности. Кризис культуры Просвещения после Первой мировой войны привел к массовой фашизации западной элиты и широких слоев населения. Крах советского культурного типа в конце 1980-х обернулся невиданным доселе ростом национализма и экстремизма. В тех уголках бывшего Союза, где имелся субстрат национализма, он расцвел пышным цветом.

Через национализм ситуацию культурного вакуума пытались преодолеть практически все советские республики, от Прибалтики до Таджикистана. За исключением Белоруссии и России. Русская культура не знает национального дискурса. Как любая культура имперского типа, она космополитична и гетерогенна в своей основе. В этом ее плюсы и минусы. Ее аморфность на протяжении веков позволяла интегрировать самые разные в этническом и конфессиональном отношении группы. Однако при этом в ней так и не сформировалось четкого ядра, которое бы определяло, что такое «русскость». Рыхлость культуры сыграла с русскими злую шутку в 1990-е годы. Та их часть, которая осталась в границах России, сохранила традиционную имперскую идентификацию по государственной принадлежности — русский как подданный русского царя, советский человек как владелец «серпасто-молоткастого» паспорта и т.п. Однако русские, оказавшиеся в границах новых национальных государств, попали в трудную ситуацию выбора.

Миллионы русских Украины, а также близкие к ним в культурном отношении русскоязычные украинцы, включились в процесс реализации украинского национального проекта. Они не могли ничего противопоставить украинскому национальному дискурсу, который казался тем привлекательнее, что базировался на той же самой славянской православной матрице. Языковой вопрос, который в Прибалтике позволил русской диаспоре выстроить хотя бы какую-то идентичность по принципу «от противного», в данном случае отходил на второй план. Независимой Украине даже не пришлось прикладывать особых усилий для ассимиляции русских: многие из них добровольно приняли новую идентичность, при этом сохранив все внешние атрибуты «русскости» — язык, культуру и т.п.

Этот парадокс до сих пор не описан и не осмыслен, хотя он, в том числе, объясняет, как на Майдане под бандеровскими флагами оказался русскоязычный город Киев, почему Юго-Восток в массе своей принял националистический переворот, так и не поднявшись (по крайней мере, пока) на борьбу по примеру Донецка и Луганска. Между тем, за сухими фактами скрывается драма целого народа, которая отразилась в одной отдельно взятой человеческой трагедии — русского офицера и украинского генерала Сергея Кульчицкого.

Александр Вершинин

http://problemanalysis.ru/mission/kolonka-vershinina/kolonka-vershinina_23.html