В качестве «аннотации-эпиграфа»:
«Я помню этот психически ненормальный блеск в глазах юных физиков и астрономов, когда речь заходила о межгалактических путешествиях на фотонных ракетах к другим мирам … или когда всерьез обсуждалась проблема существования антимиров. Теперь понимаешь, что эти люди с сумасшедшими глазами фанатиков как раз и погубили естествознание. Исследовать природу нужно так же спокойно, как асфальтировать дорогу: строго последовательно, уделяя главное внимание состоянию исходного грунта. Они же сыпали горячий асфальт прямо в грязь или траву; какой не пригодный к эксплуатации проспект науки мы сегодня имеем, видят все». О.Е. Акимов, кандидат физ.-мат. наук.
«… нет особого промежутка помимо
величины помещающегося тела…»;
« …. не существует протяжения,
отличного от тел, отделимого от
них и существующего актуально».
Аристотель «Физика»
1. Византийское богословие и структура Вселенной.
Вселенная как образ человека (Макроантропос).
Современная наука о Вселенной несёт на себя печать всех тех ошибок, которые сумела накопить АФП (антропоцентрическая фундаментальная парадигма) за время своего существования. Пытаясь «свободным разумом» постичь тайны мироздания на основе новоевропейской математики, физики и биологии, современная космология не только не смогла осуществить эту цель, но и породила множество космологических мифов, которые превратили космологию в раздел научной фантастики. Разрушив сложноорганизованную иерархическую структуру античного космоса, и сведя его прекрасный образ к безжизненным элементарным частицам и нескольким фундаментальным взаимодействиям: электромагнитному, гравитационному, слабому и сильному, современные учёные пытаются теперь из полученных частей построить картину эволюции Вселенной. Основным идейным орудием разрушения, как мы подробно рассмотрели ранее, была идея тварной бесконечности (актуальной и потенциальной), посредством которой в структуру знания о Вселенной был внесён принцип неопределённости, который привёл к бесконечным противоречиям и парадоксам [ Игнатенко А.И. Критика падшего разума. Раздел II . гл.4. — http://reosh.ru/category/biblioteka/page/5].
В основе современной научной гносеологии лежит принцип редукционизма, согласно которому высшая форма тварного бытия может быть познана из низшей. Это фундаментальное заблуждение является обратной стороной фундаментального паралогизма, в котором тварному миру сообщается определение самобытия. В этом случае возникновение тварного мира понимается не как духовный процесс сотворения Творцом, а рассматривается как природный, естественнонаучный процесс. Его основу составляет самая низшая форма, которая сама по себе, основываясь на самой себе, порождает более высокую форму тварного мира. Познавательный редукционизм лежит в основе логики эволюционного развития.
Совершенно иной алгоритм познания (теорию познания) мы обнаруживаем в ТФП (теоцентрической фундаментальной парадигме) Согласно православному богословию, процесс сотворения мира есть духовный процесс, весь видимый и невидимый тварный мир есть результат творения Творца – Высшего Божественного Бытия. Византийское богословие открывает нам иконический принцип сотворения, согласно которому, все составные части творения являются образом своего Первообраза – Божественной Троицы и имеют друг в друге своё отображение. Например, Святая Церковь есть, с одной стороны, и прежде всего, образ и изображения Бога. С другой стороны, Святая Церковь есть образ мира, состоящего из сущностей видимых и невидимых. Затем человек есть образ мира, но и мир есть образ человека. Как мы видим, здесь процесс познания повторяет процесс сотворения. Здесь мы переходим от Святой Церкви как Богочеловеческого организма непосредственно к формам тварного мира. Иконический (образный) принцип сотворения следует рассматривать как важный методологический принцип познания одного через другое. Этот метод не приводит к разрушению и редукции предмета изучения, а предполагает активный поиск конструктивных естественных аналогий. Раскрывает нам тайну высшего единства и гармонии сотворенного мира.
Такое воззрение на вселенную промыслительно имели древние греки, поэтому и называли космос макроантропосом. В восточных традициях, например, в даосской алхимии, также чётко прослеживается структурно-функциональная аналогия между организмом человека и вселенной, каждому органу в организме соответствует конкретный астрономический объект. Это отражение одного в другом, не просто возвышенная поэтическая метафора, а важный методологический принцип познания. Поэтому, вполне уместно рассматривать Космос через призму категорий анатомии и физиологии человека.
В современной физике одним из самых сложных и запутанных понятий является понятие пространства. На предпосылках этой путаницы мы частично останавливались выше.
- Понятие пространства в основных научных программах
античности (теоцентрический анализ).
Для пифагорейцев понятие пространства неразрывно связано с понятием числа, при помощи которого они хотят объяснить природу всего сущего. Так возникает первая в истории попытка осмыслить число как божественное начало мира, как миросозидающий и смыслообразующий элемент.
Мир в космологии пифагорейцев мыслится как нечто завершенное, замкнутое (предел), а окружающая его пустота — как нечто аморфное, неопределенное, лишенное границ — беспредельное.
Согласно Аристотелю, пифагорейцы на основании чисел составляли представление о расположении небесных светил; в движении небесных тел они видели еще одно подтверждение своего тезиса, что все в мире устроено «в соответствии с числом». Аналогия между числовыми соотношениями в музыке и в астрономии породила характерное для пифагорейцев представление о «гармонии сфер».
Пространственные вещи у пифагорейцев состоят из чисел. А это, в свою очередь, возможно в том случае, если числа имеют некоторую величину. Само число, как единица, двойка, тройка и т.д., пространственно, а значит, тело состоит, складывается из чисел, а разграничивает природу чисел пустота [П.П. Гайденко. История греческой философии в её связи с наукой. — [Электронный ресурс]. URL: http://philosophy.ru/library/gaid/2.html].
Элеаты впервые поставили перед наукой вопрос, который является одним из важнейших методологических вопросов и по сей день: как следует мыслить континуум дискретным или непрерывным? состоящим из неделимых (единиц, «единств», монад) или же делимым до бесконечности? Любая величина должна быть понята теперь с точки зрения того, состоит ли она из единиц (как арифметическое число пифагорейцев), неделимых «целых», или она сама есть целое, а составляющие ее элементы самостоятельного существования не имеют. Этот вопрос ставится и по отношению к числу, и по отношению к пространственной величине (линии, плоскости, объему), и по отношению к времени. В зависимости от решения проблемы континуума формируются и разные методы изучения природы и человека, т.е. разные научные программы.
Согласно Зенону, «единица» неделима, следовательно, она не имеет пространственной величины (точки), если же она имеет величину, то должна быть делима до бесконечности. В своих апориях Зенон доказывает невозможность движения, если оно основано на допущении дискретного континуума, это когда пространство и время мыслятся как состоящие из актуального множества неделимых «единиц» [Там же, — [Электронный ресурс]. URL: http://philosophy.ru/library/gaid/3.html].
Атомисты утверждали, что первоначала бесконечны по числу, и считали их атомами, т.е. неделимыми и неподверженными воздействию вследствие того, что они плотны и не заключают никакой пустоты; ибо они говорили, что «деление в телах происходит через пустоту».
Атом, согласно Демокриту, не содержит в себе пустоты, а потому, он вечен и неизменен, имеет почти все атрибуты бытия Парменида. Помимо бытия, атомисты допускают существование небытия. Небытие — это пустота, которая разграничивает множественное бытие атомов, Атом также непроницаем, а пустота «проницаема».
Благодаря небытию, «бытие» атомов приобретает возможность движения. Если бытие у элеатов неподвижно, то у атомистов — подвижно и непрерывно. Движением атомов атомисты объясняют изменчивость всех предметов и явлений чувственного мира.
Таким образом, все сущее образуется из атомов, неизменных, непроницаемых, вечных, находящихся в постоянном движении. Они бесконечны по числу и соответственно заполняют пространство (пустоту), бесконечную по величине.
Аристотель часто сравнивает атомистов с пифагорейцами, ибо, действительно, и те и другие признавали неделимые элементы и пустоту, их разграничивающую; но никогда он не забывает указать также и на различие обеих школ. Пифагорейцы не различали числа и вещи, поскольку эмпирический мир вещей — это мир пространственный, то единица, становясь точкой, тем самым выступает как элемент пространственного, а значит, эмпирического мира [Там же, — [Электронный ресурс]. URL: http://philosophy.ru/library/gaid/4.html].
У Платона числа и геометрические объекты имеют разный статус: числа – это идеальные сущности, а линии, углы, фигуры сущности «промежуточные».
У Платона пространство — стихия геометрии — есть нечто среднее между идеями и чувственным миром.
Согласно П.П.Гайденко, Платон впервые в античной науке вводит понятие геометрического пространства; до него античная философия не отделяла сознательно пространство от его наполнения, за исключением разве атомистов, но они определяли пространство физически — как пустоту, отличая ее от атомов как «полного».
В диалоге «Тимей» пространство лежит как бы между миром идей (истинного бытия), миром умопостигаемым и миром чувственных вещей, воспринимаемых ощущением. Подобно идеям, пространство вечно, неразрушимо, неизменно и не воспринимается через ощущение. Но, с другой стороны, есть определённое сходство его и с чувственным миром. Пространство, таким образом, есть нечто весьма неопределенное — «незаконное умозрение», некая «смесь» между мышлением и ощущением.
Пространство, начало для геометрии, мы видим его как бы во сне и в то же время не можем постигнуть в понятиях. Пространство, у Платона — это не чувственные вещи, а как бы сама стихия сна, пространство — это сам сон в котором мы за вещи принимаем лишь тени вещей. Пространство неуловимо для понятий разума.
Для Платона пространство это предпосылка существования геометрических объектов, это «начало», которого необходимо постулировать в качестве первого недоказуемого положения геометрии.
Платон отрицательно относился к возможности создания физики как науки о природном бытии, поскольку её предметом является чувственный мир, который не может дать нам достоверное знание в силу своей изменчивости. Поэтому космологию, которую он рассматривал в органической связи с физикой, он относил к сфере мифологии, а статус науки оставлял только математике.
Учение Платона об онтологическом приоритете мира идей над чувственным миром служит логической базой для утверждения, что космос некогда возник; ибо, мысль о первичности идеального мира должна с необходимостью обернуться повествованием о рождении чувственного мира из идеального: ведь мир представления обязательно превращает первичность логическую в предшествование во времени.
Переход от идеального образца к чувственному для Платона в известном смысле аналогичен переходу от «идеи треугольника» — числа три — к «возникновению» треугольника как пространственной фигуры.
В своей космологии, Платон различает «творца и родителя» космоса — демиурга и тот «первообраз», взирая на который демиург сотворил Вселенную. «…Для всякого очевидно, что первообраз был вечным; ведь космос — прекраснейшая из возникших вещей, а его демиург — наилучшая из причин» [Там же, — [Электронный ресурс]. URL: http://philosophy.ru/library/gaid/6.html].
Учение Платона о материи неоднозначно. Для сотворения космоса демиургу нужна была еще и материя, в которой он мог бы чувственно воплотить образец космоса. Поздний Платон понимает материю как субстрат лишеный каких-либо качеств.
Но есть и другое определение материи у Платона, которое встречается как в ранних, так и поздних диалогах. Материя здесь выступает как особый принцип, противоположный единому, как «иное» единого, как «множественность» или «неопределенная двоица».
Платон не мыслил свои «тела», «треугольники» и «многогранники» как физические тела. Воплощаются все эти «тела» в материи, понятая не как вещество, а как пространство: двухмерное — для треугольников (плоскость), трехмерное — для многогранников (объем).
Учитывая особенности платоновской математической программы, отмечает П.П.Гайденко, можно полагать, что, по крайней мере, в сочинениях позднего Платона материя и в самом деле понимается как пространство. Поэтому Платон в «Тимее» и говорит, что материя и пространство — одно и то же, так как одно и то же восприемлющее и пространство. Это чисто воспринимающее (материя) есть, согласно Платону, чистое, невидимое, лишенное образа пространство.
Платон искал посредствующее звено между числом и геометрическим объектом, и он нашел его — эту посредствующую реальность он увидел в «пространстве» [Там же].
Аристотель совсем иначе подошёл к задаче создания физики, отбросив платоновско-пифагорейскую программу и заменив ее континуалистской. Пространство выступает у Аристотеля как «место», а это понятие радикально отличается от геометрического пространства Платона.
Категория места играет в научной программе Аристотеля важную роль. Он специально создает это понятие для того, чтобы показать, что «не существует протяжения, отличного от тел, отделимого от них и существующего актуально». Место имеет три измерения: длину, ширину и глубину, но оно не есть тело, в противном случае, «в одном и том же будут находиться два тела». Место отделимо от тел, оно не пропадает, когда находящиеся в нём вещи гибнут, следовательно, место нельзя отождествлять с материей и формой. В итоге Аристотель рассматривает понятие места по аналогии между местом и сосудом: «По-видимому, место есть нечто вроде сосуда, так как сосуд есть переносимое место, сам же он не имеет ничего общего с содержащимся в нем предметом» [Там же, — [Электронный ресурс]. URL: доступа http://philosophy.ru/library/gaid/7.html].
Вопрос о природе «места» — это пункт, где сталкиваются между собой все три научные программы античности: атомизм, «математизм» Платона и пифагорейцев и, наконец, аристотелевский континуализм. Аристотель прекрасно понимал, что здесь, в этом пункте, он должен отстоять свою линию — в противном случае его научная программа окажется продуманной не до конца [Там же].
Ни платоновское, ни демокритовское понимание пространства для Аристотеля были неприемлемы.
Аристотель отмечает, что отождествление пространства с материей у Платона возникает из попытки дать онтологическое обоснование геометрии. Для физика такое отождествление недопустимо. Для него самым важным является понятие места, поскольку оно позволяет построить кинематику как науку о движении. Место для него, «… не столько то, «в чем» предмет покоится (хотя это, конечно, тоже место, место «по совпадению»), сколько то, «в чем» он движется (не случайно, определяя движение, Аристотель всегда указывает три момента: «что» движется, «в чем» и «когда»). «Категория материи вводится Аристотелем для объяснения изменения (материя — это «что» изменения, т.е. то, что сохраняется при изменении), так и категория места вводится ради того же, но только место — это «где» (а не «что») изменения, и оно тоже сохраняется при изменении: мы потому только можем сказать о том, что туда, где раньше была вода, теперь переместился воздух, что это «где» остается постоянным» [Там же].
В отличие от Платона, у Аристотеля материя динамична. Место у него не лишено «силы». Верх, низ, центр и периферия для Аристотеля не относительные, а абсолютные места. Благодаря «силе» места существует так называемое естественное движение тел на свое собственное место: легких — вверх, тяжелых – вниз. Различение движений «естественных» и «насильственных» играет важную роль в физике Аристотеля. В насильственных движениях движущим является всегда какое-то другое тело, а вот в естественных, движущим является само «место». Это различение позволило Аристотелю провести одно из центральных положений его кинематики о том, что всякое движение предполагает движение и движущее. Соображения об относительности всякого места сразу подрывало фундамент перипатетической физики и вело к пересмотру остальных ее положений.
Атомисты, в отличие от Платона, определяли место как пустоту. Аристотель это положение принять не может, его физика, строящаяся на основе принципа непрерывности, противоположна атомистической физике, допускающей физические неделимые, дискретные атомы, движущиеся в пустоте. В атомистической физике у атома не может быть «своего» места, место и атом — две взаимно безразличные реальности. Атому для движения нужен пустой «промежуток», в котором нет других атомов.
Аристотель выступает категорически против отождествления места с «промежутком» между телами: «…нет особого промежутка помимо величины помещающегося тела». В качестве примера возможности движения при отсутствии « промежутков», он приводит движение в сплошных средах, когда тела «уступают друг другу место» (движение рыб, тонущих предметов и т.д.) «Если бы был какой-нибудь промежуток в себе, по природе способный существовать и пребывать в себе самом, — пишет Аристотель, — то мест было бы бесконечное множество…» Атомисты, напротив, допускали «бесконечное множество мест», поскольку мыслили пространство неограниченным [Там же].
В основу своей физики как науки о движении, Аристотель положил принцип непрерывности — принцип антиатомизма, который исключает возможность «пустого промежутка», как разрушающего непрерывность телесного мира: ведь пустота — это место без тела.
Если бы существовала пустота, говорит Аристотель, то в ней движение было бы невозможным. «Ведь, подобно тому как, по утверждению некоторых, земля покоится вследствие равномерного окружения, так необходимо покоиться и в пустоте, ибо нет оснований двигаться сюда больше, сюда меньше: поскольку это пустота, в ней нет различий» [Там же].
Аристотель не допускает существования пустоты, как и актуально-бесконечного, для него это физический эквивалент ничто, а в последнем нет «никаких различий».
Физика Аристотеля внутренне глубоко связана с принципами математики и также «запрещает пустоту», как математика Евклида запрещает бесконечность. Пустота не находится ни в каком отношении с наполненной средой, как в математике нуль не находится ни в каком отношении с числом (аксиома непрерывности Евдокса). Пустое и наполненное несоизмеримы, следовательно, физика Аристотеля запрещает движение в пустоте.
Попробуем осмыслить концепцию пространства Платона и «абсолютных мест» Аристотеля с точки зрения христианского учения об двух формах тварного мира: умопостигаемом (эоне) и чувственном (движущемся эоне). Весьма любопытно, что Платон сближает понятие пространства с материей. Пространство – это чистая, невидимая, лишенная образа материальная реальность. Необходимо ещё раз подчеркнуть, это понимание пространства с точки зрения эона – неподвижного, статического модуса (мира) тварного мира.
Аристотель критикует Платона исходя из другого динамического модуса того же тварного мира, которые, как мы знаем, онтологически равноценны. Поэтому, сближение пространства с материей для него неприемлимо, поскольку оно недостаточно для объяснения движения, которое является предметом познания в физике. Для Аристотеля, явление движении предельно конкретно и включает три момента: «что» движется, «в чем» и «когда»). Материя — это «что» изменения, т.е. то, что сохраняется при изменении. Место — это «где» (а не «что») изменения, и оно тоже сохраняется при изменении. Место, следовательно, есть нечто устойчивое, через него, поэтому можно определить подвижное и изменчивое, ибо если нет ничего фиксированного, к чему мы могли бы отнести движущееся, то последнее оказалось бы неуловимым и неопределимым. Место играет в физике Аристотеля роль некоторой абсолютной системы координат, по отношению к которой только и можно вести речь о движении любого тела. Абсолютное место — это и то, куда движется тело, и то, откуда оно движется: если не окажется ни верха, ни низа, то всякое тело будет дезориентировано в своем движении.
Можем сделать предварительный вывод. В контексте христианского учения об эоне, Аристотель скорее развивает платоновское понимание пространства, чем его отрицает. Второй важнейший вывод, понятие пространства у Платона и «абсолютного места» у Аристотеля категорически исключают сближение его с пустотой.
П.П.Гайденко отмечала, что концепция «абсолютных мест» Аристотеля представляет известные затруднения не только для современных ученых, чье мышление проникнуто принципом относительности, характерным для физики нового времени; оно не было общепринятым и в греческой науке. Но Аристотелю важно определить место именно как границу, ибо граница есть то основное определение, которое «держит в узде» бесконечность, делая ее из чего-то полностью неопределенного определенной величиной. Граница, таким образом, есть некая абсолютная система координат: « место не пропадает, когда находящиеся в нем вещи гибнут». Поэтому для Аристотеля не только через вещи определяется место, но и вещи — через место: место в этом смысле наделено как бы некоторой силой. «Место, говорит Аристотель, — есть не только нечто, но оно имеет и какую-то силу. Ведь каждое из них (физических тел. — П.Г.), если ему не препятствовать, несется в свое собственное место, одно вверх, другое вниз, а верх, низ и прочие из шести измерений — части и виды места» [Там же].
Напротив, с точки зрения ТФП, аристотелевская концепция «абсолютных мест», является необходимым и важнейшим моментом познания Вселенной.
Абсолютное место, это определённое Богом конкретное физическое пространство. Оно неподвижно. Его границами и ориентирами выступают небесные тела. Это верх – низ Аристотеля, подлунное пространство и надлунное и т.д. Относительное место – это пространство определённое физическим объектом внутри абсолютного физического пространства, оно подвижно.
Человеческое тело может быть удачной аналогией для понимания структуры космоса как Большого тела — Макроантропоса. Каждый орган или система в нашем теле занимает некоторое абсолютное, только ему предназначенное место. Если, например, почки опускаются, т.е. они занимают не своё место и возникает болезнь. Поэтому их стараются вернуть в исходное местоположение. Такой же порядок существует и в Космосе. Иерархия абсолютных мест, которые ограничиваются движением небесных тел. И относительные места – это собственное место физического тела, которое определяет это место «на фоне» абсолютного места.
Возвращаясь к теории относительности, становится очевидным, что космическое пространство Эйнштейн сближается с концепцией атомистов. «Эйнштейн, — повторим слова русского физика О.Акимова, — отменил эфир; сегодня мы живем в пустоте. Электромагнитные волны стремительно пронизывают все космическое пространство какими-то странными гофрированными лучами из загадочной материи. Релятивистов это обстоятельство нисколько не беспокоит; они проговаривают бессмысленный ряд слов вроде: «Электромагнитное поле — это особый вид материи, распространяющийся в пространстве со скоростью с, и на этом их славная наука заканчивается » [О.Е.Акимов. Почему теория относительности ошибочна (Коротко, доступно и исчерпывающе). — [Электронный ресурс]. URL: http://sceptic-ratio.narod.ru/fi/pochemu.htm].
Релятивисты отменили эфир (материальную среду) и признали существование пустоты, это означает, что они отождествили физическое пространство, важнейшим содержанием которого является неотделимость субстанциональности (материальности, телесности) от протяженности (которая является самостоятельным объектом геометрии), с пустотой. Но «физическая пустота» не имеет в себе никаких различий и определений, поэтому говорить о кривизне пустого пространства бессмысленно. Тем не менее, они это делают. У релятивистов, физическое пространство (пустота) стало неотличимым от геометрического, которое также образуется путём абстрагирования от материальности. Не видя различий между ними, они физическую пустоту наделяют геометрией, что недопустимо.
Понятие «пространство» термин не очень удачный, ввиду его ассоциации с пустотой и геометрическим пространством. Пустота это место без тела. Аристотель прекрасно без него обходился. Понятие абсолютного места является понятием, которое позволяет избежать разделения протяженности и телесности, представления о бесконечности космического тела, а также освобождает процесс движения от парадоксов, вызванных смешением абсолютной и относительной систем отсчёта. Не случайно, по видимому, в синтаксисе нашего языка разделение обстоятельств как членов предложения обозначающих признак действия (движения), происходит по месту и времени (отвечают на вопросы где? куда? и откуда? ).
С понятием абсолютного места связано доказательство Аристотелем невозможности мыслить бесконечное тело, которое лежит в основании важнейшего положения перипатетической космологии о конечности космоса (макроантропоса).
Предпосылкой этого доказательства является установленная Аристотелем «обратная зависимость» между числом и величиной. Величина может бесконечно уменьшаться, но она не может бесконечно расти. Обратное мы имеем в случае числа: оно может бесконечно расти, но не может бесконечно уменьшаться; ведь его нижний предел — единица — не может быть превзойден, иначе оно перестанет — для грека — быть числом. Аристотель рассматривает процесс дихотомического деления определенной величины как процесс порождения числового ряда. Здесь хорошо видна связь двух «пределов»: тот самый предмет, который служит нижним пределом числового ряда — единицей, является верхним пределом для величины; так что мера для числа — его единица — оказывается мерой и для величины, образно говоря, ее единицей; только для числа единица — это начало счета, а для величины — конец ее роста. Без меры же, по Аристотелю, нет ни числа, ни величины.
Из этих размышлений Аристотеля непосредственно вытекает известное положение в его физике, а именно что не может существовать бесконечное, чувственно воспринимаемое тело: «Что такое тело вообще невозможно, — утверждает греческий философ, — ясно из следующего. По природе все воспринимаемое чувствами находится где-нибудь, и есть известное место для каждой вещи, одно и то же для части и для целого, например, для всей земли и для отдельного комка, для огня и для искры. Так что если бесконечное тело однородно, оно будет неподвижным или вечно будет передвигаться. Однако это невозможно: почему оно будет внизу, а не вверху или где бы то ни было? Я имею в виду, если будет, например, комок, куда он будет двигаться или где будет пребывать? Ведь место сродного ему тела бесконечно. Может быть, он захватит все место? А каким образом? Какое же и где будет его пребывание и движение? Или повсюду он будет пребывать? Тогда он не будет двигаться. Или повсюду он будет двигаться? Тогда он не остановится» [П.П. Гайденко. История греческой философии в её связи с наукой. — [Электронный ресурс]. URL: http://philosophy.ru/library/gaid/7.html].
Как видим, по Аристотелю, невозможно мыслить бесконечное тело, так как невозможно определять движение иначе, чем через место. Основания этого вывода лежат в принципах мышления Аристотеля, в понятиях материи и формы.
Павел Флоренский развивает идею о необходимости существования абсолютной системы отсчёта значительно дальше в сравнении с Аристотелем, и рассматривает религиозный культ необходимым условием осознания пространственных представлений и распознавания мест. Согласно русскому философу, без культа (духовного и идеального содержания) сознанию было бы невозможно зацепиться в безразличной среде пространства, и, следовательно, для него как бы не существующей. «Итак, культ, — пишет отец Флоренский, — есть условие возможности ориентироваться в пространстве. И мы, ясно или неясно знаем это, однако пользуемся тем, что дает культ, и если бы в самом деле могли сполна выкачать из сознания свое культовое содержание, то не только лишились бы высших духовных ценностей, но—и просто сознания: для нас не было бы распознавания мест—мы не видели бы пространства, оно бы свилось, как свиток, в безразличную среду, не имеющую в себе никаких расчленений, никаких координат, никакого многообразия и никакой устойчивости,—абсолютно вне сознания лежащую, недоступную сознанию, воистину по ту сторону сознания, ибо сознанию не за что было бы в нем зацепиться, и, следовательно, для нас не существующую. Это был бы μη цv. Пространство есть, ибо есть в нем некоторое расчленение разумностью, некоторая причастность его миру идеальному, но разумное и идеальное во плоти дается только культом. Пространство есть, ибо есть культ» [Священник Павел Флоренский. Философия культа. (Опыт православной антроподицеи). Философское наследие. Т.33. М., «Мысль». 2004. C.119].
3. Современные открытия в физике и система абсолютных
мест Аристотеля.
Устоявшиеся представления о рождении Вселенной из Большого Взрыва, в основании которой лежит релятивистская теория, поставлены под сомнение исследовательской группой центра космических полетов NASA имени Годдарда: аэростатный радиометр ARCADE выявил аномально мощный шумовой спектр реликтового излучения, пронизывающего Вселенную, сообщает CNews [NASA отыскало во Вселенной «Ось зла» и озадачилось поисками Бога (время публикации: 18 января 2009 г. — [Электронный ресурс]. URL: http://www.rus.newsru.ua/world/18jan2009/ozadachilsa.html].
Вместо того, чтобы располагаться неупорядоченно, как это и должно быть после Большого Взрыва, области излучения, «холодные» и «теплые», выстроены в определенной последовательности, которую космолог Жоао Магейжу назвал «Осью зла».
Второе открытие, еще более простое, удивительным образом дополняет вопрос о Большом Взрыве. В рамках проекта Galaxy Zoo выяснилось, что доля спиральных галактик, видимых с Земли как закрученные по часовой стрелке, не соответствует доле закрученных в противоположную сторону. На самом деле подобных галактик должно быть поровну, что обусловлено позицией наблюдателя.
Так, например, в северном полушарии вода уходит в водосток по часовой стрелке, а в южном – против часовой. То же по идее должно происходить и с рассматриваемыми спиральными галактиками.
В ходе изучения ориентации 1660 спиральных галактик выяснилось, в частности, что их оси ориентированы преимущественно в направлении «Оси Зла», что совершенно не укладывается в рамки современной космологической модели.
Второе открытие может свидетельствовать о том, что Земля расположена во Вселенной уникальным, заранее обусловленным образом, который и дает нам возможность видеть то, чего в Космосе быть не должно.
Если же попытаться представить, что оба открытия взаимосвязаны и найдут свое научное обоснование, это может означать подтверждение геоцентрической системы мира, уникальность Земли во Вселенной и неслучайное происхождение нашего мира [«Ось Зла»: возвращение геоцентризма? 23.12.08. — [Электронный ресурс].URL:http://rnd.cnews.ru/natur_science/news/top/index_science.shtml?2008/12/23/332964].
Согласно теории относительности, развертывание пространства и времени после первоначального «большого взрыва» происходило хаотично, а сама Вселенная в целом однородна и имеет тенденцию к расширению на всем протяжении своих границ.
Однако данные с американского зонда опровергают эти постулаты: замеры температуры реликтовой радиации свидетельствуют не о хаосе в распределении различных зон Вселенной, а об определенной ориентации или даже плане. При этом существует особая гигантская линия, вокруг которой происходит ориентация всей структуры Вселенной, сообщают ученые [Ученые обнаружили во Вселенной «ось зла. — [Электронный ресурс]. URL: http://oculus.ru/digest.php?tom=99&id=217].
«Все известные планетарные системы построены по такому принципу: самая большая планета расположена ближе всего к своему солнцу. У нас же вблизи Солнца «крутится» маленький Меркурий.
Кроме того, если планеты других систем движутся по эллиптической орбите, то в нашей системе все орбиты имеют форму почти идеального круга.
Наконец, именно в Солнечную систему входит Земля, на которой существует жизнь! В ближайших к нам звездных системах признаков жизни не обнаружено» [Формула Бога над осью зла. 26.08.2010. — [Электронный ресурс]. URL: http://www.pravda.ru/science/eureka/discoveries/26-08-2010/1046302-god_exist-0/].
Ученые установили, что наша Вселенная конечна, весьма компактна, а по форме напоминает футбольный мяч, то есть сферу, состоящую из пятиугольников. Научное название такой формы — додекаэдр Пуанкаре.
По мнению исследователей, это излучение невозможно совместить с представлением о бесконечной Вселенной. Мы действительно живем в маленькой замкнутой Вселенной [Ученые установили, какой формы Вселенная. 9 октября 2003 г. — [Электронный ресурс]. URL: http://www.newsru.com/world/09Oct2003/universe.html].
«Взгляните на факты, — говорит Риккардо Скарпа (Riccardo Scarpa) из Европейской Южной обсерватории в Чили. – Базовая модель Большого Взрыва не в состоянии объяснить три главных особенности наблюдаемой Вселенной. Всякий раз, когда базовая модель оказывается неспособной объяснить наблюдаемое, в нее вводится какая-нибудь новая сущность – инфляция, темная материя и темная энергия». Речь идет, в первую очередь, о неспособности объяснить наблюдаемую температуру сегодняшней Вселенной, ее расширение и даже существование галактик. Проблемы множатся. Совсем недавно было обнаружено кольцо из ярких звезд настолько близко к центру галактики Андромеды, где, по мнению ученых, должна находиться черная дыра, что их там просто не может быть. Аналогичное образование зафиксировано и в нашей Галактике.
Обнаружение «Оси Зла» не так уж плохо, полагает сам д-р Магуэйо. «Стандартная модель уродлива и запутана, — считает он. – Надеюсь, ее финал не за горами». Тем не менее, теории, которая придет ей на смену, придется объяснить всю совокупность фактов – и в том числе те, которые стандартной моделью описывались вполне удовлетворительно. По всей видимости, мир стоит на пороге очередной революции в научной картине мира, и ее последствия могут превзойти все ожидания – особенно с учетом того, что теория «Большого Взрыва» имела не только научное значение, но и отлично согласовывалась с религиозной концепцией сотворения Вселенной в прошлом [Космологический феномен – «Ось Зла». — [Электронный ресурс]. URL: http://chu-space.narod.ru/vs.htm#3].
Демьянов В.В. говорит о потрясении и крушении принципов, которые должны испытать сторонники теории относительности после открытия «Оси зла» [Демьянов В.В. Мировая «Ось добра» (пра-столетие теории относительности). — [Электронный ресурс]. URL: http://www.trinitas.ru/rus/doc/0016/001b/00161242.htm].
«В основании средневекового галилеева принципа относительности, — пишет автор, — который Эйнштейн считал базой первого постулата СТО, лежит утверждение о ненаблюдаемости абсолютных движений и неразличимости состояний движения и покоя инерциальных объектов. За 100 лет насаждения этого принципа четырём поколениям людей, окончившим ВУЗы мира, сторонники Эйнштейна внедрили в физику запрет даже думать об абсолютных движениях тел. Этот запрет выдаётся ими сегодня за закон природы. Он блокировал на корню любые попытки вновь приходящих в науку рассматривать в теориях абсолютную подвижность материальных объектов по причине вымышленного отсутствия реперов отсчёта у ПВ (пространства-времени). Открытие Оси симметрии космического тела ПВ Вселенной ясно показывает, что такие реперы у ПВ мира есть и реликтово присущи ПВ, так сказать, до рождения частиц» [Там же].
«А пока, — продолжает своё разоблачение релятивистского мифа Демьянов В.В., — в физике безраздельно властвует экзокинематическая гипотеза (своеобразная научная конвенция), согласно которой феномен подвижности тел осуществляется только через их парные отношения друг с другом вне допущений какой бы то ни было их динамической связи с ПВ (т.е. властвует галилеева гипотеза безреперности и кинетической нереактивности ПВ, гипертрофированная первым постулатом СТО, запретившим рассмотрение выделенных состояний, положений и мест в ПВ). Наивность этого вполне «здравого» соображения можно простить эпохе постсредневекового возрождения науки 15-гоё 19-го столетий н.э., но никак не физике начала 21-го века, расширившей границы чувствительности своих наблюдательных инструментов по сравнению со средними веками на 150-170 дБ » [Там же].
Автор не сомневается, что симметрия углового распределения реликтового фонового микроволнового излучения возможна только благодаря недиссипативной материальной среде, каковой является сверхпроницаемый эфир.
Любопытно, что Демьянов В.В доказательства существования эфира получил ещё в 1968 году и делал многократные попытки опубликовать сообщения (в ЖЭТФ, УФН и др.) о субстанциальности эфира, репероносности образуемого им ПВ, выделенности положений и мест абсолютного отсчёта 3-х мер подвижных тел, наконец, о методе наблюдения абсолютных скоростей, — всё напрасно.
Автор обнаружил проявления «гармонической реперности» материи эфира на расстояниях ~10-7÷10-6см вокруг каждой элементарной частицы. А так как проявления всех элементарных частиц Вселенной тождественны, уже тогда он склонялся к выводу, что обнаруженная ПВ-репероносность вселенски глобальна. Обнаружение Оси мира американскими учёными и исследования Демьянова В.В., однозначно указывают на существование выделенных мест в мире. Их носителем является эфиросущее ПВ, обладающее повсеместной репероносностью материального ПВ-континуума мира, глобально доступной инструментам проницательных наблюдателей.
Автор также утверждает, что эфир материален, имеет эвалектическом способ существования и, совместно с пространством и временем порождает вещественные корпускулы и всё многообразие спектра волнений от них эфирной плоти. А его открытия электромагнитной природы волн Комптона и де Бройля, вместе с эфиродинамическим переосмыслением релятивистской и квантовой теорий должны привести к грандиозному перевороту всех физико-технических приложений науки.
«Экономический эффект» научных программ доказательства галилеево-эйнштейновской безреперности «Стандартной модели» ПВ мира (однородности, изотропности, пустовместности и нереактивности ПВ), составил миллиарды долларов. «Однако, — отмечает Демьянов В.В, — неожиданно они получили обратный результат — оказалось, мир имеет ось, в нём повсюду есть выделенные положения и места, а состояния разноскоростных инерциальных систем отсчёта (ИСО) оказались далеко не одинаковыми.. Ошарашенные этим открытием, они воспринимают итог своих поисков, как свалившееся на них зло; это видно по названию, которое они дали своему открытию: обнаружена «Ось зла» — кричат они в отчаянии (см. шум вокруг Оси зла в Интернете)» [Там же].
Своими предшественниками в критике постулатов теории относительности Демьянов В.В. называет Паули и Бриллюэна.
Паули, считавший тупиковой идею Эйнштейна о существовании «единого поля», так обозначил ключевую проблему первого постулата СТО: «Представляется неудовлетворительным, что не все системы в СТО рассматриваются как равноправные и…отсутствует логическое обоснование выделенности галилеевых ИСО» [Pauli W. Relativitдtstheorie. Enz. Math. Wiss. bd.V, h.IV, Art.19 (1921), С.17]. Это замечание, которому 85 лет, оказалось пророческим.
Во второй половине 20-го века прояснилась аналогичная проблема второго постулата СТО, о которой Бриллюэн писал: «Неудовлетворительно то, что, как теперь известно, в пустом пространстве, даже в совершенном вакууме, все виды других волн (волны де Бройля или Шредингера) распространяются со всевозможными скоростями» [Паули В. Теория относительности (М.: «Наука», 1991) 328 c. — С.50].
Рассмотренные аргументы позволяют автору сделать следующий вывод: « ПВ мира субстанциально, эфироосуществлённо, обладает абсолютно выделенным положением и всегда готово быть репером, обеспечивающим проницательному наблюдателю измерение абсолютных состояний, мер, скоростей и т.п. исследуемых объектов мира» [Демьянов В.В. Мировая «Ось добра» (пра-столетие теории относительности). — [Электронный ресурс]. URL: http://www.trinitas.ru/rus/doc/0016/001b/00161242.htm] .
Учитывая материалы антирелятивистского движения, можно сделать следующий вывод: современной физикой накоплен колоссальный объём данных теоретического, экспериментального, методологического и философского порядков, свидетельствующих о полном крахе релятивистской научной парадигмы и тех областей физики на которые она оказала наибольшее влияние (прежде всего космологии) [История антирелятивистской борьбы на Западе. — [Электронный ресурс]. URL: http://www.antidogma.ru/library/ history.html]. Теоретическая физика постепенно возвращается к отвергнутой, начиная с первой научной революции (XVII в.), аристотелевской физической (континуальной) парадигме.
