Как убивают российскую экономику

Текстовая версия беседы:

Собеседники:

Валентин Катасонов — доктор экономических наук, профессор, преподаватель МГИМО

Артём Войтенков — Познавательное ТВ, http://poznavatelnoe.tv

 

Артём Войтенков: Валентин Юрьевич, сейчас изменяется курс рубля, причём рубль падает, доллар и евро дорожают. И вот, даже на тот день, как мы с вами разговариваем доллар – 47 рублей 88 копеек, евро – 59 рублей 52 копейки. Чуть просело, но дальше всё равно это всё будет расти. Большинство людей: у кого-то паника, у кого-то не паника, кто-то к этому ровно относится. Но просто интересно – а кто управляет курсом доллара и евро? Или это просто стихия какая-то такая?

 

Валентин Катасонов: Вы знаете, стихии, конечно, никакой быть не может. Даже в природе, если глубоко задуматься, — стихия не бывает. А уж в сфере экономики, финансов стихии тем более нет и быть не может. Безусловно, что этими процессами управляют некие субъекты, которые находятся за пределами Российской Федерации. И если так совсем спрямлять все объяснения, то это, конечно, — хозяева Федеральной резервной системы.

 

Хозяева Федеральной резервной системы управляют двумя основными потоками капитала, которые связывают Россию с остальным миром.

— Один поток – это поток, связанный с выручкой от экспорта российской нефти и других сырьевых товаров. То есть они управляют ценами на этих рынках.

— И второй канал – это управление движением капитала. Потому что рубли в российскую экономику попадают через валютный рынок. Центральный Банк приобретает валюту, которая приходит в Россию в виде экспортной выручки или в виде иностранных инвестиций. И, соответственно, экспортёры получают рубли, а иностранные инвесторы тоже получают рубли. Вот такой простой механизм.

 

Но повторяю, что исходные причины этих колебаний, они находятся за пределами Российской Федерации. Это особая тема, можно целую лекцию прочитать: механизмы управления, скажем, потоками капитала и механизмы управления ценами на товарных рынках с помощью банков, с помощью хозяев денег, вернее в интересах хозяев денег.

 

Артём Войтенков: Как всё-таки механизм работает? То есть нам говорят: «Сегодня по результатам торгов на Московской валютной бирже доллар стал стоить столько-то, евро стал стоить столько-то». Что происходит? Значит, пришли ребята на валютную биржу, спекулянты. Или кто там вообще работает?

 

Валентин Катасонов: Сейчас наибольший спрос на валюту создают наши российские предприятия и организации. Ни для кого не секрет, что у нас сегодня внешний долг в основном, корпоративный долг. Ни для кого не секрет, что начались экономические санкции, что, наверное, наиболее такой серьёзной экономической санкцией является запрет на предоставление российским компаниям и организациям длинных и средних денег.

 

Артём Войтенков: Из зарубежных банков.

 

Валентин Катасонов: Да, на мировых финансовых рынках, совершенно верно. Подобного рода санкция привела к тому, что многие наши российские предприятия и организации оказались в сложном положении. Они всегда рефинансировали свой долг, а сейчас возможности рефинансирования своего долга за счёт внешних рынков они резко сузились. Поэтому спрос стал предъявляться на валюту, которая находится в резервах. Соответственно, этот спрос и создаёт такие возмущения с курсом российского рубля. Сейчас продаются рубли нашими российскими предприятиями и организациями для того, чтобы получить валюту, а валюта им нужна для того, чтобы выплатить свои обязательства перед внешними кредиторами. Конечно.

 

Артём Войтенков: А раньше они рефинансировались.

 

Валентин Катасонов: А раньше они рефинансировались, поэтому давления на рубль не было. Создавалась иллюзия — всё хорошо, прекрасная Маркиза. Потому что до поры до времени, они пользовались валютой не той, которая находится в резервах Центрального Банка, а той валютой, которая находилась на мировых финансовых рынках.

 

Артём Войтенков: То есть они просто перекредитовывались.

 

Валентин Катасонов: Да, совершенно верно. Выстраивалась долговая пирамида. Безусловно, рано или поздно эта ситуация, которую мы сегодня наблюдаем, она бы произошла. Но ведь мы живём в мире неких иллюзий: пока гром не грянул, мы считаем, что всё хорошо. И, слава богу, что он сейчас грянул, потому что если бы скажем, наш долг перевалил корпоративный за 1 триллион долларов, то ситуация была бы намного более тухлой. Так что это в каком-то смысле, звоночек и, слава богу, что этот звоночек прозвенел сейчас, хотя мне хотелось бы, чтобы он прозвенел бы не в 2014-ом году, а где-нибудь ещё в 2010-ом. Но, слава богу, что в 2014-ом, а не в 2016-ом.

 

Артём Войтенков: То есть получается, что спрос на доллары создают наши предприятия и наши банки, через которые действует предприятие.

 

Валентин Катасонов: Да, совершенно верно.

 

Артём Войтенков: И это всё вызвано как раз торговыми, ну экономическими ограничениями введенными Западом.

 

Валентин Катасонов: Да. Не Экономическими и торговыми, а конкретно финансовыми. То есть с ограничением возможностей получения длинных и средних денег на международных финансовых рынках. Проще говоря — кредитный займ. Короткие деньги — они используются в основном для финансирования торговых операций.

 

Артём Войтенков: Хорошо, тогда я знаю, что это не очень правильное дело спрашивать о каких-то предсказаниях, прогнозах, но, тем не менее, вы это положение понимаете. Рубль дальше будет падать, а доллар и евро расти? Или это на каком-то куске всё устаканится?

 

Валентин Катасонов: Вы знаете, я действительно прогнозами не занимаюсь, вы правильно это заметили. Один господь бог знает, как будут развиваться события, но я использую сценарный подход. Вот два, три базовых сценария, как могут развиваться события. Но, естественно, что если мы не будем принимать никаких защитных мер и не только защитных, но и мер по перестройке своей экономики и денежно-кредитной системы, то дальнейшее сползание рубля будет продолжаться, это очевидно.

 

Если же мы будем принимать какие-то радикальные меры по защите и по перестройке, с моей точки зрения, эта проблема отпадёт. Потому что с моей точки зрения, единственной эффективной системой защиты нашего рубля является государственная монополия внешней торговли и государственная валютная монополия. И в этом случае рубль вообще никак не зависит от каких-либо внешних факторов.

 

Мы с вами на эту тему говорили, что есть внутреннее денежное обращение, которое обслуживается национальной денежной единицей. Есть международные расчёты, которые обслуживаются валютами, которые могут, при определённых условиях, обслуживаться даже золотом, клирингами, бартерами и так далее.

 

Поэтому с моей точки зрения, какие-то промежуточные варианты, они очень не устойчивые. Если мы, предположим, даже введём, скажем, то, что я давно предлагаю — ограничение или запрет на движение капитала, да, это, безусловно, сразу стабилизирует курс рубля. Но, опять-таки, я не буду сейчас этот сценарий подробно описывать, всё равно эта система не устойчива будет.

 

А вот на счёт того, что необходимо ввести немедленный запрет на свободное движение капитала, я об этом говорил и ссылался на классический пример Малайзии. Это финансовый кризис в Юго-Восточной Азии 1998-ой год. Собственно, спекулянты типа Джорджа Сороса, они тогда обвалили национальные валюты стран Юго-Восточной Азии и начали мародёрствовать. Для чего обваливается валюта? Для того, чтобы всё скупать за копейки.

 

Артём Войтенков: А у нас это было в 90-ых.

 

Валентин Катасонов: Да, совершенно верно. Но и другие страны, за исключением Малайзии, они стали прибегать к тому методу, который был позволен международным валютным фондом. То есть стабилизировать курс своей денежной единицы за счёт валютных интервенций. Но патроны кончились и всё равно в выигрыше оказались валютные спекулянты. Единственная страна, которая нашла быстрое эффективное решение, была Малайзия — она ввела ограничение запрета на движение капитала и курс национальной денежной единицы тут же стабилизировался.

 

Но, безусловно, тогда всех собак повесили на премьер-министра Малайзии, обвиняя его во всех грехах: и в финансовых и в политических, не буду сейчас эту историю разрывать. Сегодня, между прочим, Международный валютный фонд, понимая, как далеко всё зашло, уже не требует столь жёстко прежних правил игры. То есть, если внимательно читать документ МВФ, он говорит «Да, при определённых условиях можно вводить ограничение запрета на движение капитала, когда совсем плохо«. То есть, видите, сегодня уже размывается вашингтонский консенсус, потому что даже для хозяев денег, я имею в виду акционеров ФРС, ситуация переходит из стадии управляемого хаоса в стадию неуправляемого хаоса. Это и в финансах и в политике, поэтому вот такие новые тенденции.

 

Но меня удивляет, что почему-то наши денежные власти вообще даже не заикаются, они оказались святее Папы римского. Уже Международный валютный фонд не очень настаивает на том, чтобы страны использовали этот метод. Но наши денежные власти молчат.

 

Артём Войтенков: Да потому, что наши денежные власти – это просто куклы.

 

Валентин Катасонов: Да, безусловно, я с вами согласен. Ретрансляторы этих сигналов оттуда.

 

Артём Войтенков: А давайте вернёмся к нашему. Почему наш Центробанк не даёт нашим предприятиям деньги? Вы сказали –»доллар растёт из-за того, что спрос у предприятия». А почему же наш Центробанк, у него же там 540 миллиардов этих долларов лежит или 450.

 

Валентин Катасонов: Мы с вами на эту тему говорили, что Центральный Банк не является органом государственного управления и поэтому, строго говоря, эту валюту нельзя даже рассматривать, как резерв государства. Если вот так провести анализ закона «О Центральном Банке» и некоторые другие нормативные документы Российской Федерации, то выяснится, что правительство не может истребовать эту валюту для, будем так говорить, покрытия каких-то срочных чрезвычайных потребностей. Вот такая вот ситуация.

 

Артём Войтенков: Ну, по закону «О Центробанке», да. Там написано, что он не имеет права давать правительству денег.

 

Валентин Катасонов: Это особая тема, это речь идёт о кредитовании правительства. Действительно я с вами согласен, что отчасти эту статью закона «О Центральном Банке» тоже можно использовать для того, чтобы не передать эту валюту Министерству Финансов Российской Федерации. То есть вот такая парадоксальная ситуация. Валютные резервы – это некая квинтесенция результатов, будем так говорить, хозяйственной, экспортной деятельности России и в то же время этот результат, он оказывается на балансе организации, которая не имеет статуса органов государственного управления.

 

Это сделано специально, потому что этими деньгами де факто располагаются хозяева денег – акционеры Федеральной резервной системы.

 

Артём Войтенков: Это отчасти понятно, но вот не понятно, почему сначала Центробанк делал свои валютные интервенции, так называемые выбросы для поддержания курса рубля. Даже 31.10.2014 – это 2 миллиарда, 2 с половиной миллиарда долларов выбросил. Днём раньше почти 3 миллиарда долларов он выбросил на поддержание курса рубля, а потом 6 ноября он сказал – 350 в день.

 

Валентин Катасонов: Знаете, они же собственно и сказали, что мы прекращаем валютные интервенции для того, чтобы сохранять валютные резервы. Они первоначально говорили, что мы отменим валютные интервенции с 1 января 2015-го года.

 

Хотя тут тонкий вопрос: что считать валютной интервенцией? Потому что, скажем, по приходе в магазин, предположим, купить буханку хлеба — это обычная сделка купли-продажи. А если вы приходите купить мешок хлеба (там сто буханок), можно сказать, что вы совершили некую товарную интервенцию. Можно так сказать. То есть на самом деле, нет чётких критериев, сколько может продавать и покупать Центральный Банк в течение определённого периода времени. Это, к сожалению, не чёткый термин «валютная интервенция». Его надо определять законодательно.

 

Вот в условиях Бреттон-Вудской системы было понятно, что такое бреттон, а что такое интервенция. Интервенция это действительно были продажи или покупки валюты страной для того, чтобы вернуть курс валюты в тот узкий диапазон, который определялся неким соглашением (международным соглашением) и эти узкие рамки, они определяли паритет, валютный паритет валют. Всё было очень жёстко, курсы были фиксированные, и вот тогда было понятно, что такое валютная интервенция. Сегодня достаточно сложно сказать, что такое валютная интервенция. Это надо определять.

 

Артём Войтенков: Ну, хорошо. Вот выбросы ЦБ для поддержания курса рубля. Почему они были?

 

Валентин Катасонов: А что такое выбросы? А что такое просто продажи? Вот понимаете, тут надо чётко провести эту грань.

 

Артём Войтенков: Нет, ну смотрите, тем не менее, он выбрасывал по два с половиной миллиарда в день.

 

Валентин Катасонов: Я понимаю, если мы посчитаем, сколько было всего продаж за год, среднесуточное определение продажи и вот скажем в 2, 3 раза среднесуточных. Хотя бы для того, чтобы нам самим понять. Да, я понимаю, что это действительно даже может не в 2, в 3, а может быть в 5 или даже в 10 раз выше среднесуточных значений.

 

Ещё раз повторяю: это было сделано для того, чтобы нейтрализовать падение рубля, которое было вызвано повышенным спросом на валюту со стороны прежде всего российских, со стороны российский предприятий, организаций, которые были поставлены перед фактом покрытия своих внешних обязательств.

 

Мы не знаем деталей всех этих договоров и соглашений, потому что могут быть договора и соглашения, которые содержат специальные сатьи. Что если там происходят некие события, может быть даже события, которые приближаются к форс-мажору, то тогда кредитор имеет право требовать погашение всей суммы обязательства. Скорее всего, так и происходит. Поэтому сейчас нарушены обычные графики погашения, идут некие такие чрезвычайные погашения, имеет место повышенный спрос на валюту. И этот повышенный спрос на валюту удовлетворяется не за счёт традиционно внешних финансовых рынков, а за счёт того, что наши предприятия, организации пристают к Центральному Банку и говорят: «Дай, дай, дай».

 

Артём Войтенков: Но они не кредит просят, они покупают на бирже.

 

Валентин Катасонов: Они покупают, совершенно верно, но некоторые уже не могут покупать, между прочим, и некоторые уже встали в очередь. Естественно, что они встали в очередь к окошечку, на котором написано не Центральный Банк, а Министерство Финансов. Потому что часть валютных резервов де-юре принадлежит Министерству Финансов. И некоторые уже находятся на грани дефолта. Да, находятся. И я даже, более того говорил: «Не надо дожидаться пока это произойдёт».

 

Российская Федерация должна с упреждением объявить о дефолте своих внешних обязательств. И вот тогда тоже всё стабилизируется. Вы спросите: «А на каком основании?»

Вы знаете, сегодня дефолт – это такое оружие, которое используется и должниками и кредиторами. И всё зависит от того, кто быстрее и квалифицированнее это оружие использует.

 

В данном случае у нас есть все моральные, юридические основания для объявления дефолта, потому что этот дефолт обусловлен санкциями. Санкции являются односторонние, санкции противоречат международному праву и естественно, если они противоречат международному праву, то это называется юриспруденцией форс-мажор. А если форс-мажор, то извините, — мы отказываемся от погашения своих обязательств в силу форс-мажора.

 

Я удивляюсь — почему юристы молчат. Я в институте изучал в весьма ограниченном объёме международное право, но, по-моему, и так понятно. То есть тут масса вариантов, но что-то надо делать. Я сейчас не буду все варианты обсуждать, их очень много вариантов защиты, эффективной защиты.

 

Артём Войтенков: Да, интересно. А то, что Центробанк выбрасывал много долларов – это хорошо или плохо?

 

Валентин Катасонов: Я вообще смотрю на эти операции как на накую имитацию бурной деятельности. Вот я спрошу вас:

— Чем занимается Центральный Банк? Чем он отчитывается?

Он имитирует некую деятельность. Фактически, это некая институция, которая имеет признаки экстерриториальной организации, действующей в интересах Федеральной резервной системы. И вот они вешают нам лапшу на уши, что то они борются с инфляцией, то они стабилизируют валютный курс. Задача заключается в том, чтобы Россия предъявляла спрос на зелёную бумагу – это главная задача хозяев печатного станка ФРС.

 

И это делается благодаря, и с участием такой организации, которая называется Центральный Банк Российской Федерации. Вместо того, чтобы Центральный Банк начал действительно рефинансировать коммерческие банки российские, а те в свою очередь – кредитовать реальный сектор экономики. Это совершенно другая модель денежной эмиссии. Это нормальная модель. Хотя есть ещё более нормальная (мы с вами об этом говорили) – это казначейская эмиссия. Но если брать варианты банковских эмиссий, то эта – наиболее приемлемая.

 

Можно использовать американскую модель денежной эмиссии, когда деньги в обращение попадают в результате покупки облигаций казначейства, как это происходит в Соединённых Штатах. Но тут многое зависит от того, насколько эффективно используются бюджетные средства.

— Бюджетные средства могут расходоваться на войну – это практически выброшенный капитал.

— Бюджетные средства могут расходоваться на социальные программы – это оправдано при определённых условиях.

— Бюджетные средства могут использоваться на развитие инфраструктуры, экономики.

Так что здесь однозначного ответа нет: хороша или плоха эта модель. Всё зависит от того, как устроена бюджетная система страны.

 

Артём Войтенков: Просто понять смысл действий Центробанка. Вот он выбрасывает эти миллионы долларов ежедневно и поддерживает курс рубля. А потом говорит: «Я больше не буду. Я установлю 350 миллионов в день и всё».

Вы сами сказали, что Центробанк это филиал ФРС. Вот он сейчас — в чьих интересах играет: больше на нас, или больше на их?»

 

Валентин Катасонов: Он ретранслятор. Вы его всё время пытаетесь представить субъектом, а он – объект, инструментарий. От инструментария ждать нечего. Примерно как, мы иногда начинаем возмущаться по поводу событий на Украине, ругать там Порошенко, или что-то ему советовать. Он — не субъект, он ретранслятор, который озвучивает сигналы, идущие из Вашингтона. То же самое и Набиулина — Центральный Банк Российской Федерации. Поэтому обсуждать бесполезно. Мы же не обсуждаем топор, которым убили человека, мы обсуждаем человека. В данном случае Центральный Банк – аналог этого топора.

 

Артём Войтенков: Хорошо. Какой интерес хозяевам Центробанка или хозяевам ФРС в такой смене резкой повышении курса.

 

Валентин Катасонов: Ведь конечное решение экономических санкций и опущения России принимал ведь не Обама, принимали хозяева денег. Так что у них есть некая цель. В самом общем виде можно сформулировать эту цель – уничтожение России как суверенного государства, превращение России в некую территорию с ресурсами. Но это уже конец истории.

 

Вы же были на моей презентации «История как Промысел Божий». Некоторые вещи требуют проверки, используя такие сакральные понятия.

 

Артём Войтенков: С одной стороны – да. С другой стороны – сугубо жизненные вещи.

 

Валентин Катасонов: Чисто рационально если объяснять, цель заключается в том, чтобы Россию уничтожить. Эту цель преследовали недруги России на протяжении многих веков.

 

Артём Войтенков: Это да.

 

Валентин Катасонов: Это, кстати говоря, заставляет нас задуматься: чем же так Россия не угодила нашим недругам, нашему Западу? Да это прежде всего цивилизационные начала. Это некие цивилизационные принципы, которые мешают Западу развернуться в полной мере, проявить его такую хищную волчью сущность.

 

Артём Войтенков: Получается тогда, что повышение курса доллара:

— Это снижение жизненного уровня.

— Это крах у нас части предприятий, они точно обанкротятся — их можно будет скупить, либо развалить.

 

Валентин Катасонов: Я хотел бы сказать. Некоторые сейчас пустились в очень подробные, детальные анализы того, к каким последствиям приведёт понижение курса рубля. Повышение курса рубля тоже приведёт к очень неприятным последствиям.

 

Я тут привожу обычно такой пример.

Скажите, какое давление человеку хорошо: пониженное или повышенное? Любой нормальный здравомыслящий человек скажет: «Нормальное артериальное давление с учётом веса, физиологических особенностей».

Поэтому – должен быть нормальный валютный курс.

Во-первых, стабильный. Пусть он будет повышенный, пониженный, но он не должен колебаться. Человека не должно лихорадить – в данном случае экономику не должно лихорадить. А если скачет всё, тогда человек не может работать, он перестаёт спать, он вообще теряет всякие функции свои человеческие. С экономикой то же самое.

 

Поэтому я не хотел бы сейчас превращать наш разговор в некую лекцию о последствиях пониженного или повышенного курса. В любом учебнике на десятках страниц всё описано. Нам нужен стабильный курс. Идеально, чтобы это был курс, который соответствовал паритету покупательной способности валюты.

 

Артём Войтенков: Сколько мы можем купить на такую-то сумму там.

 

Валентин Катасонов: Когда наш рубль не сообщался с мировым рынком в советское время, то его валютный курс определялся примерно на основе методики расчёта паритета покупательной способности, то есть бралась корзина товаров и услуг. Должен сказать, что достаточно грамотно и достаточно объективно этот курс рассчитывался. Некоторые говорили: «Ой, завышенный курс рубля».

Кто это говорил? Спекулянты, фарцовщики, которые торговали джинсами. Понятно, что это уникальный товар, и там совершенно другое было соотношение рублёвых и долларовых цен. А если брать всю корзину.

 

Мы ведь забывали при этом, что у нас:

— Практически бесплатное отопление было.

— Практически бесплатное электричество было.

— Бесплатное образование.

— Бесплатная медицина.

И вот если всё это посчитать… Я сам занимался своими расчётами, тоже, честно говоря, в советское время не до конца доверял Государственному Банку СССР, но в результате я приходил примерно к тем же цифрам.

 

Артём Войтенков: Доллар стоил там шестьдесят…

 

Валентин Катасонов: Да, 60, 70, 80. Поэтому тезис простой – курс не должен колебаться.

Кстати, мы обсуждали с вами Бреттон-Вудс. Ведь там 44 делегации собрались. Вообще никто не обсуждал вопрос: будет плавающий курс или он будет фиксированный. Это была некая печка, это была некая аксиома: курс должен быть стабильным. Потому что без стабильного курса ни международная торговля не может развиваться, ни послевоенное восстановление экономики не может происходить. Дальше уже, отталкиваясь от этого некоего консенсуса, выстраивали остальные элементы этой системы. Естественно там Международный валютный фонд, который должен был с помощью своих кредитов обеспечивать стабильность этих курсов, давать стабилизационные кредиты. Это тот же инструмент: девальваций, ревальваций в случае, если вдруг начинались какие-то отклонения. Был продуманный механизм. Конечно, не до конца продуманный, но тем не менее.

 

Артём Войтенков: Тогда последний вопрос по доллару. Мне многие люди стали писать письма с просьбой задать его вам – «что же делать со своими накоплениями?» У людей же есть сбережения. Как поступать?

 

Валентин Катасонов: Я сразу хотел бы сказать, что я специалист по рекомендациям и рецептам для государства, а не для индивидуальных граждан. Тут я могу дать очень банальные рецепты. Если какая-то покупка… Я имею в виду просто накопления. Считаю, что такое накопление оно действительно очень опасно, и лучше конвертировать периодически свои денежные накопления в какие-то товарные активы: в недвижимость, в землю.

 

Артём Войтенков: То есть что-то покупать.

 

Валентин Катасонов: Конечно, что-то покупать. Если речь идёт о накоплении ради какой-то покупки, скажем, на холодильник, или машину – срок исчисляется месяцами. Тут я бы так сказал: не нервничать, не дёргаться, перекладывать сейчас. С моей точки зрения — спекулянты задрали курс рубля. поэтому если сейчас кто-то побежит конвертировать рубли в доллары, то фактически накормит спекулянтов.

 

Всё зависит от срока. Если это 3-4 года, скажем, покупка дома, квартиры, или даже 2-3 года.

 

Артём Войтенков: Что вы имеете в виду – 2-3 года накоплений? На квартиру дольше копят.

 

Валентин Катасонов: Я понимаю. Я, например, когда решал свои жилищные вопросы, пошёл по другому пути. Я понял, что я так никогда не накоплю. Поэтому я пошагово решал свой жилищный вопрос: сначала купил кусок земли в ближнем Подмосковье, потом я заливал фундамент, потом я ставил стены и так далее. просто такой рецепт – как минимизировать свои риски. А так, конечно, риски достаточно высокие.

 

Банальная такая рекомендация экспертов, которые дают советы гражданам – разложите на три кучки: доллар, евро, рубль.

 

Артём Войтенков: Вы же сами сказали, что этим люди накормят спекулянтов.

 

Валентин Катасонов: Нет. Если начнётся шарахание из одной валюты в другую. Если у вас три кучки, тогда вы просто спокойно наблюдаете за всеми этими флуктуациями, но не бегаете в обменные пункты, в банки. В любом случае минимизировать такие пробежки надо.

 

Артём Войтенков: Что тогда получается? Если люди сейчас очень многие взяли жильё в кредит и живут, выплачивая.

 

Валентин Катасонов: Это вообще, конечно. Это суицид с моей точки зрения. Когда-то я изучал эти договора, когда тоже решал свой жилищный вопрос. Интуиция и минимальные профессиональные знания сказали, что «Валентин, выбирай какой-то другой вариант». Хотя вроде бы там банкиры знакомые были. Но знаете – дружба дружбой, а денежки врозь. Знаю много примеров, когда много так что-то обещали, а в такие острые моменты все обещания вдруг забывались. Поэтому я формально имею знакомых людей в банковской системе, но всё равно предпочитаю не соприкасаться с ними. Иногда даже от первых, вторых лиц банка ничего не зависит. Даже иногда от первого лица не зависит. Но это особая тема. Потому что он считает, что у него всё в порядке, а вызывают его чиновник с банковского надзора ЦБ и говорит: «А у тебя всё не в порядке». А так сказать можно любому банкиру.

 

Артём Войтенков: Есть за что.

 

Валентин Катасонов: Есть, конечно. Чистых, белых и пушистых не держат. У всех должны быть какие-то грехи.

— «Мы тебя сейчас подожжём»

Есть такой профессиональный термин «подожжём банк».

— «Мы тебе дадим полгода. Вот ты полгода работай на себя и на нас: кэшуй деньги, бери по 10% комиссии. А через полгода мы подведём черту под всем твоим банком»

 

Но это особая тема – что такое банкротство и так далее.

Я ещё раз рекомендую: минимизировать свои контакты с банками. Если даже там приличные люди работают. Потому что в целом это не гарантирует и не исключает, что вся система она является коррупционной и бандитской.

 

Артём Войтенков: Да. Вы так хорошо закончили.

 

Валентин Катасонов: А у меня книга на эту тему вышла, банкократия: «Диктатура банкократии» или банковская деятельность как организованная преступность. Так что я тут ничего нового не добавил.

 

Артём Войтенков: Хорошо, Валентин Юрьевич. Спасибо за разъяснения по поводу курса рубля, и по поводу что делать. Я думаю, что зрители подумают над этим.

 

Валентин Катасонов: Тут тема обширная.

 

Артём Войтенков: Спасибо вам.

 

Набор текста: Маргарита Надточиева, Наталья Ризаева

Редакция: Наталья Ризаева

http://poznavatelnoe.tv — образовательное интернет телевидение

Оставить комментарий

avatar

Смотрите также