18-КОНФЕРЕНЦИЯ

Обращение к поддержке национально-государственного достоинства или «балансирование перед общественным мнением Европы»: исторический опыт России

В мае 2015 года состоится очередная  Международная научно-практической конференция , посвященная творческому наследию Николая Яковлевича Данилевского. Объявление о ней даем отдельным постом.

Публикуемая здесь статья З.Д. Ильиной, д.и.н., зав. кафедрой истории государства и права Курской государственной сельскохозяйственной академии имени профессора И.И. Иванова (г. Курск), — один из наиболее интересных материалов прошлой конференции.

В статье рассматривается проблема выбора геополитического направления развития политической линии и исторического пути России, определены два основных вектора этого выбора: обращение к национально-государственному достоинству россиян или продолжение модернизации по западному образцу.

Проблема выбора исторического пути России, как известно, была предметом дискуссий политиков, ученых, граждан и в ХVIII – ХХ веках, но такой остроты и необходимости срочного решения (и воплощения в государственной политике и практике), как сегодня, обозначенной проблемы история еще не знала. Все последние три столетия альтернатива выбора политического вектора России решалась в пользу подражания странам Европы и воплощалась в модернизациях, реформировании экономики, политики, культуры в соответствии с опытом западных государств, которых уважали и считали идеалом, судьей, авторитетным и всезнающим мудрым соседом. Сомнения и  критика против поклонения перед Европой робко звучала в обществе, но и до сих пор сторонники подхода сохранения самобытности и национального менталитета причисляются к славянофилам, которые, якобы выступали против развития России вообще.

Как предупреждение современникам ХХI в. относительно подражания сомнительным западным идеалам были написаны следующие слова, содержащие убедительные аргументы в пользу отказа от подражательного подхода еще в ХIХ веке Н.Я. Данилевским в книге «Россия и Европа»: «…европейские народы в настоящий момент своего развития лишены той живой, органической цельности и того единства, при которых вся их жизненная энергия сосредоточилась бы в одном лице или в одной коллегии, представителе их политического сознания, чувства, мысли и воли, которые могли бы поэтому воспламенить их своим искренним властительным словом. Эти времена давно прошли для Европы» [1, c. 508].

Проблема выбора геополитического направления развития политической линии России сегодня актуализирована выбором из двух векторов: 1) обращение к поддержке национально-государственного достоинства россиян или 2) продолжение «плавания» на зыбкой позиции модернизации по западному образцу, балансирования «перед общественным мнением Европы, которую мы признали своим судьею, перед решением которого трепещем, милость которого заискиваем» [1, c. 508]. Сложности и необходимость осуществления поворота России к одному из названных направлений обусловлены географическим и политическим фоном, ярко проявившимися в современном мире тенденциями: с одной стороны, глобализации, культивирования либеральных западноевропейских культурных ценностей, а с другой – возрождения национальных культурных традиций в сочетании со стремлением других народов сохранить не только свои неповторимые культурные ценности, но и отстоять свою политическую и экономическую независимость.

Обратимся к историческому опыту России, в котором формирование русской национальной культуры прошло сложный, противоречивый путь, вызванный уникальным отношением государства к национальному в культуре, попытками власти поддержать, либо, напротив, подавить, унифицировать русский культурно-исторический тип. Развитие национальной культуры обуславливают: исторически определенная традиция, менталитет, религиозные верования, язык и другие признаки культуры конкретного этнического образования. Успешное культурно-цивилизационное развитие населения любой территории во все исторические времена зависит от соприкосновения с другими, «чужими» культурами; что касается России, то ее зависимость от западной культуры («благодаря» высшим слоям общества) приобрела характер добровольной ликвидации собственных национальных признаков в пользу западноевропейской культурной экспансии, что стало угрозой национальной безопасности страны. Изменение культурной традиции (в том числе под влиянием других национальных объединений и других государств), менталитета российского народа, как показало изучение, сопровождает всю историю России, что позволило автору (на основе исторического анализа политико-культурной среды) выделить основные, наиболее важные этапы формирования, рождения (или возрождения) государства и угасания (потери культурного наследия и признаков государственности). Исторический процесс потерь культурного наследия (ни в коем случае не имеет негативного оттенка в оценки событий) рассматривается как объективный процесс перехода от одного культурно-цивилизационного состояния к другому, как процесс, сопровождавший формирование новых культурных ориентиров и ценностей следующего этапа развития народа. Роль государства, власти, правительства в различные эпохи отличалась большей или меньшей целенаправленной активностью по отречению от национально-почвенных корней русского народа. В основе данного подхода лежат культурно-политические изменения [2, с. 45 – 56].

Обращение к анализу основных периодов истории России в культурно-политическом измерении позволяет извлекать уроки и использовать их для выбора стратегии дальнейшего развития страны. Исторический опыт взаимодействия наших предков с культурами различных народов и государств дает нам шанс на примерах поступков наших предков в прошлом учиться избегать ошибок в будущем.

1. Период складывания российской государственности в IХ в. совпал с уходом в прошлое славянского (восточнославянского) и формированием нового народа – древнерусского – со свойственным только ему культурой, языком, менталитетом. В основу общенациональной общегосударственной идеологии (с Х в.) было положено православие; народ – древнерусский, который имел общие традиции, родовые связи, язык. Принятие христианства на Руси (980 – 988 гг.) положило начало активному развитию культуры, в том числе письменной. Конгломерат русских удельных княжеств имел сильные сепаратистские тенденции уже в ХI – ХII вв., что совпадает хронологически с периодом расцвета Киевской Руси. Религиозно-идеологическим центром оставался Киев. Феодальная раздробленность нарастала в рамках одного государства – Русь и одного народа – древнерусского. К сожалению, украинский идеолог (труды которого вдохновляют и сегодня националистические радикальные силы Украины на враждебное разделение людей по национальному признаку) М.С. Грушевский (1866 – 1934 гг.) выделял украино-русскую Киевскую державу с продолжением в Галиче (XII – XIV вв.), считал, что украинские племена существовали отдельно от русских еще до Киевской Руси; утверждал, что «Киевская Русь – «политический организм» украинского племени, продолжавшего жить и после распада Киевской Руси в Галицко-Волынской земле в ХIII – XIV вв. и при литовско-польской власти в XIV – XVI вв. Русь не являлась преемницей Киевской, а представляла собой первоначальное политически общественное оформление самостоятельного русского племени. Украинское племя не имело общих корней с русскими, а являлось нацией со своим особенным историческим процессом, который не прекратился с объединением Украины с Россией в XVII в.» [4, c. 648] Рассматривать точку зрения М. Грушевского в рамках научного подхода к изучению истории трудно, так как она лишена фактической основы: древнерусский народ в VIII – ХIII вв. был един, а его разделение на украинские, великорусские и белорусские языковые группы произошло после распада Киевской Руси. Термин «украина» появился в период ХIII – XVI веков и обозначал окраину Руси, а в IV – ХII вв. украинского племени никак не могло быть, так как современная территория Украины вместе с Киевом и составляла в IХ – ХII веках центр (а не окраину – украину) Руси вместе с Киевом.

2. XIII – ХVII вв.: от потери российской государственности (Киевской Руси) к формированию и укреплению централизованного государства с центром в Москве, потере государственной самостоятельности в период Смутного времени, и возрождению России в XVII веке, от Руси – к России: по Л. Гумилеву. Большинством ученых XIII век в истории нашей страны признается временем потерь культурного наследия (в XI – XII вв. Русь была наиболее развитым государством наряду с Арабским Халифатом и Византией) в результате монголо-татарского нашествия. Внутренние социально-политические процессы, в том числе раздоры между удельными княжествами вели к ослаблению государства и способствовали интервенциям на Русь монголов, шведов, немцев, литовцев, поляков и венгров.

Великороссы смогли возродить и укрепить свое государство, переместив центр из Киева в Москву. В XVI веке укрепляется централизованное государство с названием Россия, определяются границы государства, расширяется территория – Россия уже не только европейское, но и евроазиатское государство. Формируется общая для всех территорий России правовая база, единый центральный (общий для всех земель) аппарат управления, единое общее войско (стрелецкие полки) и др.

Важную роль православная религия и церковь сыграли в объединении русских земель вокруг Москвы и освобождении от татаро-монгольского ига в XIV – XV вв.[i] Династический кризис и смута конца XVI – начала XVII века привела к порогу гибели Россию. И опять православие объединило россиян. Начиналось возрождение России, благодаря выборам нового православного царя[ii] и обновлению церкви в 1654 г., принятием единого для всех регионов России церковного чина.

XVII век – последний этап существования древнерусской культуры. В 1654 г. к России была присоединена Левобережная Украина, что активизировало обновление культуры, Русской церкви и правового поля России по европейскому образцу. Украина и Польша стали проводниками западничества в России. Западничество в свою очередь породило разрыв русского общества «на последователей старины и новых порядков». До XVII века древнерусское общество, несмотря на классовые различия, отличалось по содержанию единой духовной культурой, нравственно-религиозными взглядами, ориентирами бытового поведения (одна и та же речь, одни и те же песни, сказания, былины звучали в царском дворце и в крестьянской избе; религиозные верования, обряды и традиции были общими). «Западное влияние раздробило это однородное дотоле по своим нравам и понятиям русское общество на два враждебных лагеря: из среды почитателей родной старины выделились приверженцы новизны, то есть Запада» [3, c. 395]. Прилив в столицу иноземцев, которые стали проводниками западноевропейской культуры, «комфорта, житейских удобств и увеселений» изменил быт и нравы высшего общества. В Москве стали строить каменные хоромы, в Кремле провели водопровод, «хоромы стали украшать на иноземный лад картинами, обивать стены «золотыми кожами бельгийской работы»; во дворце Алексея Михайловича ужин сопровождался «усладой», игрой нескольких музыкантов на европейских музыкальных инструментах («на западный манер») [3, c. 395]. Происходило обмирщение живописи, распространение «парсунного письма»; в архитектуре смесь древнерусских мотивов и западного влияния породило сооружения, получившие названия «нарышкинского» или «московского барокко»; демократизация литературы сочеталась с распространением грамотности; в XVII веке «встретились» рукописные книги, изготовление которых достигло своего расцвета, и печатные, массовое издание которых только начиналось.

Западное влияние в XVII веке захватило только тонкий слой столичного общества (по словам Забелина И.Е), уклад же народной жизни менялся тогда медленно (с точки зрения европейского сознания). Россия тогда переживала еще первобытный древнейший период своего развития, период наивысшего детства, «суеверия» и «суесловия» и представляла собой «старую дремотную Русь с отсутствием системы образования, засильем обветшалых догм, примитивным образом мышления» [6, c. 14]. В XVII веке довольно активно шел процесс впитывания высшим «тонким» слоем русского общества достижений западноевропейской культуры, тем самым был сделан разрешительный шаг правительства к открытию своего общества для проникновения чужой (другой) культуры, накопленной на иной, западноевропейской почве. Вступление же России в европейскую цивилизацию произошло в следующем XVIII столетии.

3. XVIII – начало ХХ в. (1917 г.) – императорская России. Петровская эпоха продолжила тенденцию XVII века «впитывания» (восприятия) Россией ценностей европейской цивилизации, положила начало утрате самобытности русским дворянством, целенаправленной государственной политике по разрыву течения развития российской культуры (которое продолжалось более чем два столетия, вплоть до 1917 – 1930-х годов) на два «рукава»: 1) «западническое, элитное» – на основе достижений европейской культуры (центр Санкт-Петербург вместе с институтами образования, науки и искусства) – поддерживаемое и внедряемое государством, Петром Первым, нередко тоталитарными методами[iii]; носителями этого направления стали высшие элитные слои дворянского общества, воспитание которых строилось на отторжении (презрении) всего русского, национального, почвенного («Юности честное зеркало» рекомендовало разговаривать с прислугой гордо и небрежно, на французском или немецком языках); 2) «древнерусское, национальное, народное, крестьянское» – на основе сохранившейся системы патриархальных отношений в деревне, древнерусской культуры, тесно слившейся с православными ценностями; носители – демократические слои, прежде всего – крестьянство, по численности превосходившее элитные слои общества, а потому сохранившее на долгие годы свои культурные традиции, в то же время это направление развития культуры было лишено поддержки государства. Вместе с русскими культурными традициями с политической арены ушли целые такие значимые в государственной политике России социальные группы, как бояре и стрельцы. В салоны русских аристократов перекочевали народные танцы народов Европы (например, польская мазурка и краковяк), а русские народные танцы остались невостребованными. В связи с государственной политикой империи законсервировалась русская народная культура, оставшись без государственной поддержки, перестала развиваться в соответствии с требованиями времени и достижениями науки: не перешли в печатные книги многие достижения народной мысли, географические открытия, исторические изыскания, так как наука перестала развиваться на русском языке, мы не знаем, что было выброшено из русских архивов иностранными учеными, мы не знаем, какое (по объемам и качеству) культурное наследие мы потеряли.

Важнейший культурный признак идентификации национальной общности – язык, в данном случае русский язык как ретранслятор культурных традиций и инноваций, в Российском государстве был отвергнут правительством, что послужило основной причиной глубочайшего отрыва от корней русской культуры всего народа (в особенности дворянства) и прекращения развития, консервация культуры (признание ее негативной) на долгие годы. Русская национальная культура, лишенная государственной поддержки и закрытая от взаимовлияния с другими национальными культурами Европы сословными границами, оставалась в деревне, превратившись в деревенскую косность, презираемую собственным правительством; русская культура стала синонимом «деревенщины». Русская деревня стала хранительницей русской национальной культуры. Все русское (напоминавшее Петру Московский Кремль, который с детства вызывал страх перед нескончаемыми стрелецкими бунтами), выбивалось из культуры методами государственного насилия («за торг русским платьем – кнут, конфискация, каторга»).
Оформление абсолютизма в России в первой четверти XVIII века стало результатом воплощения в жизнь «модели идеального государства», которая сложилась у царя под впечатлением внешних признаков западной культуры[iv]. Отрыв от духовного опыта отцов и нравственных ориентиров поведения, культурного национального наследия дворянства («дворяне стали жертвою Петра») привело к растерянности молодых дворян и к поведению «без моральных границ»: «Петр стремился исправить частное и общежитие, ввести людскость, смягчить грубые нравы, а это смягчение привело к распущенности и положило начало крайней порче нравов», – из записок князя Щербатова «О повреждении нравов в России». Реформа Петра произвела «разрыв в нравственной жизни русского народа, оторвав от него, от его преданий и обычаев, просвещенное общество», которое Хомяковсравнивал с европейской колонией, брошенной в страну дикарей. Карамзин так оценивал потери русской культуры в эпоху Петра: «Мы стали гражданами мира, но перестали быть в некоторых случаях гражданами России – виною Петра!» [3, с. 185 – 186, 193 – 195].

Если начало ХIX века осталось в истории как период возрождения русских традиций во всех сферах, в том числе в культуре, праве и др., то вторая половина ХIX – начало ХХ века отмечено новым «прыжком» навстречу западноевропейской цивилизации, отрывом от национальных русских корней, (которые, несмотря на правительственные мероприятия по отчуждению от почвенной культуры, продолжали проявлять свою жизненную силу и устойчивость в условиях экспансии «чужой» культуры: основные носители русской культуры – крестьяне составляли тот «земледельческий народ», те 100 миллионов, на которых, по словам Л.Н. Толстого, «зиждется могущество России»). Если в эпоху петровских преобразований и последующий за ним период Россия усваивала (относительно сути и смысла культуры) внешние признаки западной культуры: внедрение в быт «европейских удобств», европейской одежды, «зрелищ» (театра, например), музыки и музыкальных инструментов (фортепиано), книг и домашнего образования и др., то в конце ХIX века (благодаря распространению перечисленных признаков западной культуры и их внедрению не только в элитные, но и в демократические слои общества) Россия встала перед выбором духовных ценностей: 1) для большинства населения еще остававшихся традиционными – национально-русскими, православными); 2) либеральными ценностями Западной Европы. Реформы 1860-х годов (Манифест и Положение 1861 г.; реформы в области местного самоуправления, судебно-правовая реформа; реформы в области образования; военная реформа) по своей сути были европейскими. Западные либеральные ценности свободы, индивидуализма, рационализма внедрялись как в искусство, науку, образование, так и в бытовую, производственную и политическую жизнь, гендерные отношения людей, что готовило почву для широкого проникновение в Россию идей марксизма[v].

Разразившийся политический, экономический, духовный кризис в России заставил значительную часть народа, в том числе интеллигенции, потерять веру в идеалы православной церкви, русского царя, в традиционные духовные ценности русского крестьянства (коллективизм, покорность власти, упование на Бога, нравственные нормы православной религии и др.). В 1902 г. Л.Н. Толстой написал Николаю Второму письмо о потере веры народа в царя и православную церковь: «престиж царской власти» упал в последнее время «так, что во всех сословиях никто уже не стесняется смело осуждать не только распоряжения правительства, но самого царя и даже бранить его и смеяться над ним. Самодержавие есть форма правления отжившая, могущая соответствовать требованиям народа где-нибудь в центральной Африке, отделенной от всего мира, но не требованиям русского народа, который все более и более просвещается общим всему миру просвещением. И потому поддерживать эту форму правления и связанное с нею православие можно только, как это делается теперь, посредством всякого насилия…» [5, с. 9 – 10]. Однако классик русской литературы не видел, что главная беда России заключалась вовсе не в самодержавии, как форме правления, а в попытках бездумного копирования западного опыта, вестернизации России, в поклонении перед Европой, в желании ей понравиться и получить от нее похвалу, в заискивании перед ней[vi]. Проблемы в России нарастали. Миграция из села в город крестьянства после реформы 1861 г. обусловила важный последующий период отторжения огромной массы населения, влившейся в ряды пролетариата, от культурно-религиозных традиций и русской культуры (хранившейся в селе на основе устной традиции и общинно-нравственного фона, на патриархальных формах поведения)[vii]. Многогранные по форме и по содержанию, по широте вовлеченных в развитие творческих имен, достижения русской культуры в синтезе с европейской в конце ХIX века получили название «серебряного века».

Российская культура внесла огромный вклад в мировую культуру, в то же время параллельно с «серебряным веком» существовала культура патриархальной русской деревни, формировалась маргинальная культура – культура пролетариата, оторванная от своих корней и национально-нравственных идеалов, по сути – западноевропейская, марксистская. Культура «серебряного века» и культура пролетарская рождались из духовного кризиса в период «гибели» традиционной русской духовности, когда сокрушались традиционные идеалы и привычные формы творческого самовыражения, раскрепощались нравственно все слои общества, устои семьи (как хранительницы почвенных духовных ценностей) заметно колебались; как в жизни, так и в искусстве распущенность граничила с раскрепощением, стремлением к свободе личности, духа и тела. Огромная масса крестьянства, превращаясь в городского жителя – пролетария, приносила в город безнадежность, разочарование и потерю (или сомнение) веры в Бога, царя, любовь между людьми, семью. Бывшие крестьяне, отрываясь от вековых общинных устоев деревни (сохранившей, несмотря на гонения правительства, основы древнерусской культуры), «теряли» по дороге в город привычные с детства православные ориентиры поведения.

4. 1917 – 1991 гг. – период развития советского государства. Создание правовой базы советского государства (1917 – 1924 гг.) и укрепление политико-идеологических основ советского общества (1930-е. гг.). Конституции СССР – РСФСР сочетали в себе традиции и западное влияние. Партийно-государственные структуры центрального и регионального уровня в условиях «хрущевской оттепели» претерпели ряд изменений. Возрождение многопартийности и эволюция системы государственного управления в России, реорганизация власти и модернизация управленческого аппарата в период перестройки (1985 – 1991 гг.) привели к разрушению партийно-государственной системы управления в СССР. «Перестройка», «демократизация», «гласность», формирование многопартийности и «парад суверенитетов» подготовили распад СССР в 1991 г. Формирование новой российской государственности начинается с 1992 г. Конституция РФ была принята в 1993 г., но она по своей сути не соответствовала традициям и менталитету российских граждан, была ориентирована на менталитет западного гражданина, что порождало новые проблемы государственного управления.

Приоритет классовых ценностей в государственной политике и культуре СССР на долгие десятилетия разорвал русскую культуру на: 1) советскую (продолжавшую традиции пролетарской, в условиях царской России, маргинальной, культуры) и 2) культуру «русского зарубежья», слившуюся и продолжавшую традиции культуры «серебряного века». Только в годы «перестройки» эти два некогда разорванные направления русской культуры начали объединяться. Задачи Советского государства 1930-х годов – индустриализация, коллективизация и культурная революция – являлись выражением идеала, достижение которого связывалось с приближением к западноевропейским цивилизационным ценностям[viii]. Выстраданные естественным историческим поиском европейским пролетариатом духовные ценности (социальное равенство, братство, пролетарский интернационализм, труд, а не богатство), перенесенные на российскую крестьянскую почву (взращенную на духовных ценностях, хранимых религиями всех конфессий, в том числе православной – любовь, добро, милосердие, жизнь, здоровье…), представляли собой одновременно ценности маргинальной группы (пролетариата) и идеал западноевропейского образца. В то время, когда европейский пролетариат уже отказался от их культивации, Россия взяла их на вооружение в качестве государственной доминанты, что более семидесяти лет формировало (вырабатывало свои традиции, вводило в культурное наследие) образцы новой интернациональной культуры, вошедшей теперь уже в историю советской культуры. Признание приоритета пролетарских ценностей над общечеловеческими в качестве теоретической базы государственной политики СССР (закрепленное в Конституции РСФСР 1918 г.) положило начало новому витку жесткой политической цензуры, замалчиванию или «выбрасыванию» из истории и культуры целых пластов культурно-исторического наследия дореволюционной России, культуротворческих девиантных явлений, существовавших параллельно с советским искусством (призванным культивировать только то, что содействовало укреплению социалистического строя, прославляло его достижения) весь период 1917 – 1991 гг.

Сильный «удар» был нанесен Советской властью по русским национальным корням объявлением воинствующего атеизма одним из принципов государственной идеологии. Православие являлось той культурно-исторической основой, которая цементировала, собирала, формировала и сохраняла целое тысячелетие идентификационные признаки российского цивилизационного образования. Второй «удар» по сохранившейся в деревне древнерусской культуре нанесла урбанизация (вслед за крупномасштабной миграцией из села в город в 1860 – 1890-е гг.), вернее, две ее волны: первая – в конце 1920-х – 1930-е, в годы индустриализации и коллективизации, а вторая – в послевоенный период 1950 – 1980-е гг. Известно, что Великая Отечественная война против фашистской Германии принесла народу нашей страны большие материальные, духовные и людские потери, однако их конкретные размеры и нравственная ценность пока изучены не достаточно.

Эпоха «перестройки и гласности», наряду с реституцией культурного наследия дореволюционной поры и культуры российского зарубежья, породила новый виток отрыва от исторических корней уже другого – Советского периода. Из научных, публицистических работ «выброшены» многие факты истории, проливающие свет на понимание исторической обусловленности приоритета классовых ценностей в государственной политике СССР. Разрыв с советской культурной традицией официальной науки сегодня – явление явно искусственное, и может привести к таким же результатам, как и советская цензура – к взрыву обратной реакции: стремлению сохранить культурное наследие Советского периода.
Таким образом, изучение исторического опыта России в рамках выбора дальнейшего пути развития страны показывает необходимость отказа от политики полного западного заимствования во всех сферах жизни, в том числе духовной (что не означает возвращение к «железному занавесу»). Общемировые и внутрироссийские условия подталкивают к выбору в качестве приоритета государственной стратегии защиту интересов и государственную безопасность страны, духовные и материальные потребности граждан. При этом необходимо учитывать, что культуры всех народов взаимодействовали и обогащали друг друга производственными, техническими, бытовыми, художественными и другими новшествами на протяжении всей истории человечества. Исторический опыт России показывает нам и положительные заимствования из западной цивилизации, но и в огромном числе примеров демонстрирует ненужное России подражание европейцам во всем, обожание всего западного (по Данилевскому Н.Я, – это «…явление, принадлежащее к разряду карикатурных»). «Мы возвели Европу в сан верховной решительницы достоинства наших поступков. Вместо одобрения народной совести, признали мы нравственным двигателем наших действий трусливый страх перед приговорами Европы, унизительно-тщеславное удовольствие от ее похвал» [1, с. 328].

Важно при этом, что бы все общественные, государственные деятели, известные представители культуры и искусства, так называемые «медийные лица» с уважением стали относиться к культуре и потребностям граждан своей Родины и осознали себя частью всего российского народа и своей страны, которая сегодня требует обращения общества к поддержке национально-государственного достоинства. К сожалению, часто с уважаемыми и образованными соотечественниками, к которым прислушиваются простые граждане, происходит то же самое, что и с аристократами в ХIХ веке, о которых Данилевский пишет: «…Не то же ли самое и с нашими общественными деятелями, беспрестанно оглядывающимися и прислушивающимися к тому, что скажет Европа; признает ли действия их достойными просвещенного европеизма?…» [1, с. 328] Надо извлекать опыт из поведения артистократического сословия (ХIХ в.) некоторым современным политикам, чтобы они ждали одобрения не от европейцев, а от своих граждан («одобрения народной совести», по Н.Я. Данилевскому), которые избирают их в высокие законодательные органы как выразителей своих чаяний.

Сегодня у нас сохранилось, начавшееся в ХVIII веке в России разделение на две культуры: 1) городскую, «аристократическую», «замешанную» на европейских ценностях и 2) народную, близкую и понятную большинству жителей России. Изучение народной культуры в России – актуальная проблема, требующая дальнейшего научного изучения, а также глубокого анализа и целенаправленного политического вмешательства как центральных, так и местных органов власти. Мощь (пассионарность, по Л. Гумилеву) носителей русской культуры – деревенских жителей России была подорвана трехсотлетней политикой государства по отторжению крестьянства и русской крестьянской (православной по своей сути) культуры. Необходима государственная Программа сохранения российской идентичности и восстановления производственных возможностей сельской глубинки (продолжая и используя наработанный опыт по внедрению национальных проектов в регионах), которая должна объявить высочайшей ценностью сельского жителя как носителя культурного наследия России и гаранта ее государственной безопасности; должна включать меры (добротно обоснованные с помощью специалистов различных областей знаний, не только сельскохозяйственного производства, но и социологов, геронтологов, биологов, психологов, культурологов, политологов, историков и пр.) как в целом по стране, так и по конкретным территориям с учетом специфики крупных регионов и отдельных населенных пунктов. Духовная культура, а не материальное производство, должна быть поставлена в центр проблемы подъема сельскохозяйственного производства (и не потому, что экономика менее важна, чем культура, а потому что в трудовых отношениях проявляются и формируются духовно-нравственные накопления человека, его культурно-исторический потенциал).

Историю и культурное наследие России при государственной поддержке необходимо изучать и передавать следующим поколениям полностью, без изъятий, искажений и уничтожений. Положительный и негативный опыт наших предков должен служить одной цели – предостережению от новых ошибок современному поколению. Обращение к поддержке национально-государственного достоинства российского гражданина требует включения в учебные курсы большего числа имен наши предков, которые внесли вклад в мировую и отечественную культуру. Право на широкое использование культурного наследия России в системе образования и культуры должно быть защищено законом.

[i] Появилось более 150 новых монастырей с общежительным уставом. Формированию единого Русского государства способствовала и миротворческая деятельность Сергия Радонежского. Походы, совершенные им по просьбам великого московского князя Дмитрия Ивановича в соперничавшие с Москвой удельные княжества, предотвратили многие междуусобицы, спасли жизни тысяч людей, сохранили от разорения города и села, готовя духовную основу объединения русских земель. К концу XV в. при Иване Третьем Русские земли вокруг Москвы вместе с присоединенным удельными княжествами уже представляли собой единое государство.
[ii] В 1613 г. был избран на престол Михаил Романов – первый из династии Романовых, но претензии поляков и шведов продолжались до 1617, 1618, 1637 гг. С 1613 года – возрождение российской государственности, формирование законодательной базы, принятие Соборного Уложения 1649 г.; символы государственной власти, форма управления претерпевает изменения: от сословно-представительной монархии приближается к абсолютной монархии. Об укреплении царской власти при Михаиле свидетельствовала новая государственная печать. В ней к титулу царя было добавлено слово “самодержец”, а над головами двуглавого орла появились короны. Постепенно снижалась роль Земских Соборов, т.е. “выборных от разных чинов людей, у которых (царь) спрашивал мнение относительно того или иного дела”. Укрепление самодержавия требовало и соответствующей правовой базы. К середине XVII столетия царский судебник, просуществовавший 100 лет, сильно устарел, после него появилось много новых царских распоряжений и указов. Весь XVII век прошел в усиленной законотворческой деятельности правительства. Реформаторством отличается период правления Алексея Михайловича (1645 – 1676). Недаром князь Яков Долгорукий указал Петру I на то, что в главном деле царей – “правосудии” его отцом было сделано более его (по В.О. Ключевскому).
[iii] «Модель идеального государства» строилась Петром I по образцу западноевропейских стран, где «бытовые блага», «устроенные дома» являлись результатом естественного исторического развития народов, в России же Петр отводил подданным пассивную роль исполнителей повелений монарха («наши люди ни во что сами не войдут, ежели не приневолены будут»). С помощью полиции Петр властно вторгался в духовную, частную, даже интимную жизнь людей: указы правительства определяли размеры штрафов для лиц, уклонявшихся от посещения церкви, дворянство и купечество должно было развлекаться в ассамблеях (указ предусматривал время их проведения, перечислял забавы, допускаемые на таких собраниях); внешность подданных также находилась под бдительным надзором правительства: предписывался покрой и цвет платья, «определялась судьба растительности на лице» (здесь и далее, до конца сноски – по В.О. Ключевскому). Правительственные указы учили подданных правилам хозяйствования: когда и как убирать хлеб (косами вместо серпов), выделывать кожу только ворванным салом, а не дегтем; строить печи не на полу, а на фундаменте. Приверженцы новшеств, искавшие помощи и уроков на Западе, столкнулись с политическими и церковными староверами. Петр горячо ополчился против мелочей (платье, борода), которыми прикрывались дорогие для русского человека предания старины. Он хотел обрить и одеть всех подданных по иностранному, чтобы облегчить им сближение с иноземцами. Помимо бороды, в январе 1700 г. с барабанным боем был возвещен указ: «к масленице, не позже, надеть кафтаны венгерские»; в 1701 г. – новый указ: «мужчинам надеть верхнее платье саксонское и французское, а исподнее – камзолы, штаны, а также сапоги, башмаки и шапки – немецкие, женщинам – шапки, кунтуши, юбки и башмаки – тоже немецкие». Купцы за торг русским платьем наказывались кнутом, конфискацией имущества и каторгой.
[iv] Петр I отказался от таких служивших верой и правдой социальных институтов власти, как Боярская Дума и Земский Собор. Новые органы государственного управления (Сенат, Синод, коллегии и др.) были заимствованы у европейских держав, но не соответствовали устоявшимся традициям и менталитету русского населения. Разрывом с древнерусской правовой традицией можно считать его закон о престолонаследии по личной воле самодержца, что сопровождалось провозглашением себя императором в 1721 г.
[v] Западную природу распространения социалистических идей в России подметил Н.Я. Данилевский: «Как бы ни были грубы, как бы ни были дики учения, но ежели они (как новейшие материализм, коммунизм, или цезаризм) представляются результатом долговременного развития, попавшего на ложную дорогу, или следствием непримиримых противоречий, дошедших до взаимного отрицания различных сторон жизни, то эти учения и эти общественные явления плод отчаяния целых поколений – имеют величавый трагический характер. Когда же эти самые учения не вызваны внутреннею жизнью общества и не более как сбоку припека, то эта трагическая величавость заменяется карикатурностью и уродливостью» [1, c. 324, 326 – 327].
[vi] «Такое отношение к иностранному общественному мнению, – еще в ХIХ век писал Н.Я. Данилевский, – даже если бы оно не было радикально-враждебно всему русскому, не может не лишить нас всякой свободы мысли, всякой самодеятельности. Мы уподобляемся тем франтам, которые, любя посещать общество, не имеют уверенности в светскости своих манер. Постоянно находясь под гнетом заботы, чтобы их позы, жесты, движения, походка, костюм, взгляды, разговоры отличались бонтонностью и коммильфотностью, – они, даже будучи ловки и неглупы от природы, ничего не могут сделать кроме неловкостей, ничего сказать – кроме глупостей» [1, С. 328].
[vii] Под натиском правительственных реформ, урбанизации и промышленно-технических новшеств (телефон, телеграф, железная дорога, электричество), разоряясь, теряло свои политические позиции провинциальное мелкопоместное дворянство, а вместе с дворянством уходила в прошлое часть культурного наследия России, культура дворянской усадьбы (которые часто оставались заброшенными, по нескольку раз заложенными и, наконец, приобретенными крепким хозяином, нередко из бывших крепостных).
[viii] Советская культура, слившаяся с государственной идеологией, выполнила историческую миссию – исправила «несправедливость», допущенную Петром Первым, который лишил государственной поддержки развитие национальной русской культуры и положил начало всяческому уничижению достоинства русского человека перед ценностями Европы. Советское государство проявило заботу о носителях древнерусской культуры в лице крестьянства, провозгласив в качестве задачи культурно-просветительной политики «массовость» и «просветительство» (правда, на основах коммунистическую идеологии). Однако политика государства по активному вовлечению крестьянства в культурные процессы обернулась новым витком бед и отрыва от культурного наследия, благодаря индустриализации, урбанизации, коллективизации и раскулачиванию, политическим репрессиям.

 

Список источников и литературы

1. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. Эпоха столкновения цивилизаций. – М., 2014.
2. Ильина З.Д. Культура и власть: трансформация духовных ценностей горожан российской провинции (1976-1991гг.). – Курск: Изд-во Курск. гос. пед .ун-та, 1999.
3. Ключевский В.О. В 9-ти томах, т. 3. – М.: Мысль, 1988.
4. Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 года. Энциклопедия в пяти томах. – М.: Большая Российская энциклопедия, 1994.
5. Письмо Л.Н. Толстого Николаю II // Документы и материалы к учебнику по отечественной истории. – М.: Просвещение, 1992.
6. Цит. по: Сахаров А.Н. Забелин И.Е.: новая оценка творчества // Вопросы истории. – 1990. – № 7.

ИСТОЧНИК: http://www.gr-sozidatel.ru/conf/26112014/doc-5348.html

Смотрите также