Моисей Гельман. Когда перестанут «кошмарить» бизнес?

Криминальные операции российских банков по захвату чужой собственности

В своем послании Федеральному Собранию 1 марта 2018 г. президент России Владимир Путин, в частности, сказал: «В мире сегодня накапливается громадный технологический потенциал, который позволяет совершить настоящий рывок в повышении качества жизни людей, модернизации экономики, инфраструктуры и государственного управления. Насколько эффективно мы сможем использовать колоссальные возможности технологической революции, как ответим на ее вызов, зависит только от нас. И в этом смысле ближайшие годы станут решающими для будущего страны. Подчеркну это: именно решающими».

Между тем, порочная денежно-кредитная политика Правительства и Банка России, выдаваемая  за государственную, привела в последние годы, в дополнение к множеству негативных и опасных для страны социальных и экономических последствий, также и к созданию  благоприятных условий для нового передела собственности.  Передел осуществляется  захватом эффективно действующих промышленных предприятий, и они затем либо разрушаются, либо становятся нерентабельными.  Этим  «бизнесом», явно не способствующим технологической революции в стране, от которой, как отметил Владимир Путин,  зависит наше будущее, безнаказанно  занимается,  в частности,  несколько неформальных банкформирований.  В них  помимо банковских работников,  вероятно, входят также некоторые сотрудники прокуратуры,  следственных органов и судьи.  Одним из примеров,  его можно считать уже хрестоматийным,  является захват неустановленными сотрудниками  Россельхозбанка  активов ЗАО «Стальинвест».  Их рыночная стоимость, по оценке, превышала 12 млрд. рублей.  Смахивала эта банковская операция   на примитивную кражу.  На основании лишь  пары  подложных справок, волшебным образом оказавшихся в банковском кредитном досье заемщика,  суд по ходатайству следствия  упрятал  за решетку генерального директора компании, обвинив его в мошенничестве – изготовлении  фальшивок ради получения кредита.  На самом же деле,  ни  причин для такого подлога,  ни доказательств участия в нем подсудимого и его первого заместителя,  которого тоже обвинили в этом мошенничестве,  не было.  Их причастность к изготовлению фальшивых справок опровергли эксперты ФСБ.  Тем не менее,  права на имущество Стальинвеста как залоговый кредитор получил Россельхозбанк,  который затем продал  их новому  владельцу.  Новый же владелец буквально на следующий день перепродал  права  другой,  незадолго до  того созданной,  компании.  Видимо,  она  была ставленником заказчика захвата,  узаконенного  судебным решением.

Недавно председатель Мосгорсуда Ольга Егорова в интервью «Интерфаксу» заявила, что российские следователи разучились собирать и анализировать доказательства.  За  «всю Одессу» сказать не могу,  но если говорить об экономических делах,  я бы несколько  уточнил авторитетное мнение известного юриста:  многие следователи этого просто не умеют делать, что наглядно продемонстрировало, в частности,  и следствие по делу Стальинвеста.  Они либо вообще не владеют, либо плохо владеют предметом исследований – экономикой.  То же относится и ко многим  судьям.  Видимо,  поэтому доля выносимых ими оправдательных приговоров составляет лишь сотые доли процента от общего количества рассматриваемых уголовных дел.

Выполнение прошлогоднего майского указа президента страны о развитии отечественной экономики и необходимость для этого как можно скорей эффективно осуществить  технологическую революцию  требуют комплексного подхода к решению множества взаимосвязанных проблем. В частности,  речь, видимо,  должна идти, в первую очередь,  о реформировании и обновлении правительства и руководства Центробанка с целью принципиального изменения государственной экономической политики и ее денежно-кредитного сегмента, и существенной в этой связи коррекции экономического законодательства. Необходимо  для этого также провести  давно назревшую реформу правоохранительных органов,  для которых нужно начать готовить юристов, специализирующихся в области экономики  и экономического права  по аналогии с подготовкой юристов для других областей права.  

Публикуемая статья, выражающая частное мнение автора и не претендующая на истину в последней инстанции,  надеюсь, привлечет внимание к затронутым в ней проблемам.  Ведь организованные грабежи средь бела дня  предпринимателей стали  обыденным делом благодаря той же проводимой в стране экономической и денежно-кредитной политике, а также бесконтрольности и безнаказанности грабителей.  Поэтому  без надежного, то есть компетентного и объективного, суда  «кошмарить» бизнес  все кому не лень  не прекратят.

Знакомы ли в правительстве и Центробанке с основами рыночной экономики,  изложенными в романе «Евгений Онегин»?

Известно, что мощь и независимость государства определяются уровнем его экономического развития, благополучием населения и рядом  других важных факторов.  Мне, как бывшему гражданину СССР,  поневоле ставшему гражданином Российской Федерации, вовсе не хочется  вновь терять свою страну, погружаясь при этом в очередной хаос приснопамятных времен 1990-х. Убежден,  не желают этого и многие бывшие  советские люди,  включая Президента России Владимира Путина.  Поэтому неспроста на протяжении многих лет он неоднократно предписывал правительству и другим государственным органам осуществить, наконец, комплекс  мер по восстановлению и развитию российской экономики, прекратив для этого, в том числе, «кошмарить» ее движущую силу – частное предпринимательство. Особенно уязвим в этом отношении малый и средний бизнес, так как располагает существенно меньшими административными и финансовыми ресурсами, чем крупный.  Призывы к его сохранению и развитию раздаются почти ежедневно с множества различных трибун и об этом даже принят соответствующий национальный проект.

Однако чиновники  всех ветвей власти,  подобно персонажам известной басни Крылова, многие годы  тянули и продолжают тащить «телегу» в разные стороны, вследствие чего они по сей день не только не способны  вывести экономику страны из кризиса, но затягивают ее все глубже в болото стагнации. Это говорит о серьезных проблемах в управлении  государством, с которым «вручную» одному человеку не совладать. Ведь президент в стране один, а, к примеру, мусорных свалок  появилось превеликое множество, и пока отсутствует разумное решение  этой опасной проблемы, как и многих других.

Поэтому настоятельные призывы к осуществлению технологической революции, без которой стране не выжить, остаются пока призывами. И даже экономические санкции в торговой войне, развязанной Соединенными Штатами и Евросоюзом в 2014 году против России, мало что изменили в не согласованных с интересами государства чиновничьих устремлениях. При этом многие высокопоставленные российские чиновники, похоже,  даже не задумывались  о причинах успешного противостояния Китая  экономическим атакам в торговой войне, тоже недавно затеянной против него  Соединенными Штатами. Хотя причины успехов  очевидны:  Китай создал экономику, продукцией  которой сначала заполнили собственный рынок,  и только затем она стала успешно конкурировать с американской в самих Соединенных Штатах, тогда как все показатели российской экономики оказались намного ниже, чем в 1991 году.  В то же время  Правительство РФ в ответ на имущественные и финансовые санкции Соединенных Штатов может угрожать только лишением США поставок нескольких ракетных двигателей. Поэтому Китай противопоставляет американским угрозам адекватные санкции, тогда как Россия противостоять внешнеэкономическим  санкциям фактически никак не может, причем  запрет на импорт многих видов продовольствия лишил население страны значительного ассортимента качественных продуктов питания.  За 40 лет реформ ВВП в Китае возрос в 80 раз, а у нас в сравнении с 1991 годом сократился вдвое и в несколько раз уменьшился  индекс производства продукции в сопоставимых ценах.

Похоже, наши чиновники не знакомы с азами политэкономии рыночного государства даже в простейшем их  изложении Александром Пушкиным. Вот что сказал  поэт в своем знаменитом стихотворном  романе «Евгений Онегин»», написанном в 1830 году,  характеризуя главного персонажа:

Он «был глубокий эконом,

То есть умел судить о том,

Как государство богатеет,

И чем живет, и почему

Не нужно золота ему,

Когда простой продукт имеет.

Отец понять его не мог

И земли отдавал в залог».

Александр Сергеевич еще 200 лет назад доходчиво пояснил, чтобы государство богатело, ему нужно производить «простой продукт» для внутреннего потребления и внешней торговли.  Очевидно, под простотой продукта поэт, излагая основы теории Адама Смита, образно понимал  сравнительно низкую его  себестоимость при наличии качественной новизны, что обеспечивало бы его конкурентоспособность. Видимо, китайские товарищи, в отличие от наших чиновников, внимательно изучали наследие Пушкина еще в школе. Поэтому китайская продукция завоевывает весь мир,  а у нас преобладают финансовые спекуляции,  образующие денежный «мыльный пузырь», более чем в пять раз (!) превосходящий товарооборот. Иначе говоря, наши власти вместо производства «простого продукта» предпочли торговлю иностранной валютой, наивно полагая, что она заменяет  золото, и которую экспортеры сырья и финансовые спекулянты в больших количествах вывозят за рубеж.  При этом  золотовалютные резервы вместо использования их для финансирования производства «простого продукта»  отдают в залог под зарубежные бумаги под мизерные проценты.

Если происходящее  в российской экономике обусловлено не безграмотностью чиновников,  то тогда ее  развал можно объяснить  только результатом осознанной поддержки западных антироссийских санкций.  Следует заметить, что,  независимо от причин,  внешние экономические санкции против России оказались лишь относительно небольшим дополнением к внутренним экономическим антироссийским санкциям,  которые  все постсоветские годы  обдуманно или по дурости вырабатывало  несколько поколений некоторых чиновников правительства, Центробанка и депутатов Федерального собрания, а также работников судебных и правоохранительных органов РФ. Именно их совместными усилиями за 25  постсоветских лет была разрушена экономика страны, примерно треть российского населения официально оказалась на грани или  за чертой бедности, а реально — более половины, в огромных суммах вывозился и вывозится капитал за рубеж, Россия превращена в сырьевой придаток других стран,  значительно снизился платежеспособный спрос населения, который является главным приводом  развития отечественного товарного производства…

Не вдаваясь в анналы истории  российских псевдоэкономических реформ, отмечу лишь одну из их характерных особенностей, которая неизменно сохранялась  все постсоветские годы – это воровской передел собственности.  Сначала, как известно,  под прикрытием «ваучерной» приватизации примерно треть госсобственности разворовала относительно небольшая группа «предприимчивых» людей, причем немалую  ее часть  составляли иностранцы. Затем правительство, используя заведомо фиктивные «залоговые аукционы», незаконно и за бесценок отдало «олигархам» ряд крупных, стратегически значимых  заводов и комбинатов.  «Аукционы» сменились захватом «олигархами»  других предприятий, зачастую предварительным их банкротством.  Масштабное банкротство предприятий происходило,  в том числе, благодаря искусственно созданному в стране денежному дефициту, апогеем которого явился  «дефолт» правительства в августе 1998  года.  По утверждению главного идеолога и творца приватизации,  целью ее было похерить «советский коммунизм», призрак которого давно бродил в воспаленном воображении этого бывшего со студенческих лет члена КПСС  и гробокопателя российской экономики.  В результате в стране исчезли стратегически значимые отрасли промышленности, а сырьевые предприятия  выскользнули из под российской юрисдикции и перешли в оффшоры.

После «ваучерной»  приватизация стала перерастать в передел  уже поделенного имущества, ставшего частным. В  последние годы, видимо продолжая борьбу с абстрактным коммунизмом,  захватами имущества частных компаний активно занимается  ряд коммерческих банков, в том числе  с преобладающим государственным  участием в их капитале. Происходит это  при активном содействии Банка России. Оно выражается проведением  денежно-кредитной политики,  лукаво именуемой государственной, но ориентированной на финансовые спекуляции и развал экономики страны, лишением большинства предприятий возможности банковского кредитования,  а также прямой денежной поддержкой Центробанком  кредитных организаций  осуществляемых ими операций по захвату чужой собственности – депозитов и имущества.

Основы такой разрушительной для государства политики базируются  на ошибочных положениях закона «О Банке России». Согласно ст. 30 закона, денежная масса, эмиссию которой единолично  осуществляет ЦБ, должна обеспечиваться его активами,  из них около 80% составляют золотовалютные резервы. Остальная часть активов  приходится на размещенные Центробанком на стороне  депозиты,  выданные коммерческим банкам кредиты, государственные облигации и другие ценные бумаги. Золота и прочих драгметаллов в золотовалютных резервах в денежном исчислении сравнительно немного – около 18%. Таким образом, основу активов Банка России составляет наличная и безналичная иностранная валюта. На начало 2019 г.  золотовалютные резервы в долларовом эквиваленте составляли  468,495 млрд., в их числе  иностранной валюты было на сумму 371,733 млрд., и  монетарного золота – 86,903 млрд. долларов.

Законодательное условие обеспеченности рублевой денежной массы в основном чужой валютой, не имеющей стоимости, так как нынешние деньги – не товар, и ограничение денежной массы суммой активов Центробанка,  это не  просто экономический абсурд. Это фактор перманентного развала экономики и подрыва национальной безопасности страны, осуществляемые с начала 1990-х.   Совершенно очевидно, сумма национальных денег должна быть такой, чтобы на внутреннем рынке обеспечивалась реализация товаров и услуг с учетом их обращения, то есть, чтобы поддерживался баланс товарно-денежного обращения.  Однако  из-за законодательно обусловленной привязки рублевой денежной массы к денежным активам Банка России, сумма которых в рублевом эквиваленте существенно  меньше внутреннего товарооборота по стоимости, в стране все годы «реформ» искусственно поддерживается  острый дефицит денежной массы.  В последние годы денежный дефицит в обороте составляет в среднем 40%, а в 1990-е доходил до 70-80%, что породило тогда расчеты по бартеру и дефолт правительства.

Золотовалютные резервы Центробанка, хранимые без пользы в «сундуке» в качестве символа размера,  то есть псевдоэталона,  рублевой массы, не нужны в таких количествах. Они   не используются  для  развития российской экономики, и значительная часть американской валюты из этих резервов была до недавнего времени вложена в основном в американские ценные бумаги под мизерные проценты.  Вложения в бумаги США сейчас существенно сокращены, но вся безналичная валюта в долларах находится на депозитных счетах в американских банках.  Получается, что рублевая денежная масса  примерно на 70%  «обеспечена» только записями в компьютерах Федеральной резервной  системы   США (Центробанка)  о виртуальной американской  «безналичке»,  которой владеет Банк России, а также бумагой, на которой отпечатаны американские банкноты, в изобилии и бесконтрольно выпускаемые в США для всего мира.  Поэтому российские деньги представляют собой фактически некие справки о наличии в Центробанке РФ иностранной валюты, драгоценных металлов, а также о его долговых обязательствах. Можно сказать, что российские рубли представляют собой  в основном дешевые, то есть обладающие существенно заниженной покупательной способностью,  копии ничем материально не обеспеченных долларов и евро.

Рублевую денежную массу в соответствии со ст.30 закона «О Банке России» Центробанк выпускает в размере, эквивалентном своим активам  в пересчете по липовому обменному курсу рубля.  Липовому, так как при «базарном» курсе обмена валют, который ежедневно, исходя из своей выгоды, устанавливают спекулянты на валютной бирже, покупательная способность рубля существенно занижена в сравнении с реальной. Чтобы выпускать в обращение большую рублевую массу Центробанку требуется в золотовалютном резерве накапливать больше тех же долларов и евро.

Для привлечения валюты в страну  руководство ЦБ  уже давно спровоцировало  повышение  кредитных ставок  российских банков до 15-30% годовых, тогда как среднегодовая рентабельность промышленных предприятий не превышала 6-7%.  Это  вынуждало российских заемщиков до введения в марте 2014 г. западных экономических санкций, включающих  запрет на долгосрочное кредитование,  брать относительно дешевые зарубежные  кредиты в валюте по ставкам  4-5% годовых. Причем, немалая их часть выдавалась из иностранной валюты самого ЦБ, которую он разместил под мизерные проценты за рубежом, благодаря чему наживались зарубежные банки. Поступавшую в страну таким путем иностранную валюту повторно скупал Центробанк, и под нее подгонял очередную рублевую эмиссию. Затем валюта при погашении долгов с процентами возвращалась зарубежным банкам.

                                     Кредитная удавка для экономики

С назначением руководителем Центробанка Эльвиры Набиуллиной началось новое, беспрецедентное, изгнание с внутреннего рынка значительной части рублевой денежной массы.  Идеологом создания в экономике дефицита денег был небезызвестный  Егор Гайдар. Он утверждал, что чем меньше будет денег в экономике, тем якобы они быстрей будут оборачиваться и не будет инфляции. Хотя у каждого вида продукции, как и у любого плода, есть свой период «вынашивания», то есть производства. И,  допустим, за два месяца ребенка не родить даже при избытке или дефиците денег и ускорении их оборачиваемости.

Новую войну против  рубля  ЦБ объявил под предлогом борьбы все с той же злополучной и непобедимой ценовой инфляцией. Но к сокращению в обороте денежной массы прибегают при ее избытке на внутреннем рынке, то есть в случае денежной инфляции. У нас же вот уже много лет денег в обороте существенно не хватает, а процветает ценовая инфляция,  то есть рост цен на все и вся,  обусловленный множеством факторов.  На  снижение ценовой инфляции ЦБ может влиять только частично —  стабилизацией валютных курсов рубля.  Однако в условиях биржевых валютных спекуляций и неучастия теперь в них Центробанка это стало недостижимо. Тем не менее, руководство ЦБ  во имя своих ложных целей прибегло к дальнейшему снижению покупательной способности рубля  его новой масштабной девальвацией  и повышением кредитных ставок, а также  спровоцировало массовое банкротство почти половины коммерческих банков.

Новую масштабную девальвацию рубля  стали осуществлять в январе 2014 г. в отсутствие каких-либо для этого объективных причин, по настоятельным рекомендациям МВФ и при попустительстве властей страны. Центробанк отказался тогда от стабилизации валютного курса  нацвалюты, прекратив участвовать в биржевых валютных торгах.  Судя по декларативным, ничем не аргументированным,  заявлениям  руководителей ЦБ, «свободное плавание» рубля на рынке понадобилось  якобы для того, чтобы превратить его в международную резервную валюту. То был очередной блеф.  Ввиду слабости российской экономики и относительно небольшого в России объема внешней торговли,   экспортную часть которой составляют  примерно 80%  нефть, газ и металлы первых переделов,  никто бы рубль таковым не признал. Это было заведомо известно знатокам международного денежного обращения. Неспроста Deutsche Bank включил рубль вместе с турецкой лирой и колумбийским песо в тройку самых недооцененных в мире валют. Оценка аналитиков банка основана на методе поведенческого равновесного реального обменного курса (Behavioral Equilibrium Exchange Rate), который считается одним из самых достоверных, но им почему-то не пользуются для установления официальных курсов обмена валют. Не пользуются, надо полагать, осознанно, в интересах финансовых спекулянтов.

Руководство Центробанка и правительства при этом не волновало, что  громадное количество видов промышленной продукции, потребительских товаров, продуктов питания и лекарственных препаратов  импортируется. Импортируются и многие компоненты, необходимые для производства отечественной продукции. Поэтому почти все в девальвированных рублях значительно подорожало и продолжает дорожать, что подстегивается еще и безосновательно растущими тарифами на услуги и продукцию естественных монополий.  Руководство Центробанка при этом также пренебрегло интересами сотен тысяч физических и юридических лиц — заемщиков валютных кредитов, в том числе ипотечных. Девальвацией рубля были увеличены их валютные долги в рублевом исчислении при сокращении реальных рублевых доходов. В результате многие из них оказались банкротами  и лишились своего имущества, в том числе квартир и производственных активов, переданных в качестве залога  банкам, выдавшим кредиты. Это было началом нового передела собственности, спровоцированного Центробанком.  Следует заметить, что под внешние заимствования предприятий с государственным участием были даны правительственные гарантии. Поэтому в случае их неплатежеспособности государству придется отвечать и по этим обязательствам.

Девальвация рубля привела к новому существенному росту цен  и, как следствие, к очередному падению реальных доходов  населения, покупательная способность которого снижается уже несколько лет. За этим неизбежно последовал спад товарного производства, но возрос оборот финансовых спекуляций и вывод капитала за рубеж. Тогда  якобы для снижения ценовой инфляции, спровоцированной Центробанком девальвацией рубля, его руководство взвинтило ключевую ставку до 17% годовых, что привело к дополнительному удорожанию банковских кредитов.  Поэтому основной массе предприятий кредиты по годовым ставкам, превышавшим 20-25%,  стали вообще недоступны.  Сейчас, когда ключевую ставку ЦБ установил немногим меньше 8%, ставки на корпоративные кредиты понизились до 10-15%, что мало помогло промышленным предприятиям.

Согласно информации Центробанка доля банковских кредитов  в инвестициях в основной капитал нефинансовых организаций всех форм собственности (без субъектов малого  предпринимательства) ежегодно не превышает 10%.   Вместе с тем, эта доля составляет не более 2%  средств,  размещаемых коммерческими банками на стороне. Ввиду недоступности для большинства предприятий дорогих кредитов, растет число банкротств товаропроизводителей. Только в  2017 г. разорилось свыше 13,5 тысячи  предприятий, прирост банкротов за год составил 7,7%.  Количество банкротств  в  первом полугодии  2018 г. составило  6626  и превысило этот показатель  января-июня 2017 года. И это без учета малых предприятий. Ввиду искусственно созданного дефицита оборотных средств от года к году растет кредиторская задолженность предприятий реального сектора экономики: в 2015 г. она составляла 38,9 трлн.,  в 2016-м возросла  до  42,2 трлн.,  в 2017-м  увеличилась до  44,5 трлн. рублей, а  к концу ноября 2018 г. превысила 48,4 трлн. рублей.  Почти 30% предприятий в стране убыточны.

Длящийся четверть века эксперимент по лишению российской экономики  полноценного финансирования лишь имитирует борьбу с ростом цен.  Ведь цены при этом не снижаются.  Замедляется только их рост  вследствие  снижения реальных доходов населения и сокращения покупательского спроса, а также сворачивания производства и стагнации экономики. Все эти факторы заставляют производителей продукции несколько снижать цены, замедляя в среднем их рост, жертвуя для этого своей и без того низкой рентабельностью. Однако сами причины ценовой инфляции экспериментаторами Центробанка не устраняются. Если полностью прекратить финансирование экономики, то она рухнет окончательно, тогда цены вообще исчезнут  и их инфляция станет нулевой. Видимо, руководители Банка  и Правительства России до этого еще не додумались, но к этому эмпирически идут.

Поэтому Центробанк и Правительство РФ продолжают проводить денежно-кредитную политику, которая  направлена на рост финансовых спекуляций и вывод капитала за рубеж. Так, в  2017 году оборот на Московской бирже составил   882,6 трлн. рублей и возрос по сравнению с 2016 годом на 35,3 трлн. рублей. Товарооборот же в стране составил лишь 158,78 трлн. рублей и возрос только на 12,7 трлн. рублей, причем в основном из-за роста цен и увеличения добычи нефти. Спекулятивный финансовый оборот в 2017 г. почти в 5,5 раза превысил оборот в реальном секторе экономики.  Если прибыль продавцов на биржевых рынках, которые  предназначены для перекачивания в карманы спекулянтов чужой добавленной стоимости, составила тогда даже 10% от биржевого оборота, то присвоенные ими  свыше 88 трлн. рублей – это громадный «мыльный пузырь». Такая прибыль образовалась во многом благодаря  незаконной эмиссии  безналичных денег коммерческими банками, которые они используют для кредитования.

В  2017 г. сумма банковских активов, то есть  размещенных банками на стороне денежных средств, на 43,63 трлн. рублей превысила официальную денежную массу, составившую 36,433 рублей.  Активы, на 119% превысившие денежную массу, представляли собой фальсифицированную «безналичку». Эти официально несуществующие деньги  банки в нарушение Конституции  РФ и при попустительстве Центробанка выдают в виде краткосрочных рублевых займов, которые большей частью конвертируются в валюту и она вывозится за рубеж. Подобное безнаказанно происходит из года в год.

Согласно данным Центробанка, с 2008-го по 2017 год включительно  из России «утекло» свыше 706 млрд. долларов.  В пересчете на рубли по текущему курсу это около 42 трлн. рублей, что соответствует  расходам 2,5 федеральных бюджетов 2018 года. Но это вывоз капитала, зафиксированный Центробанком по банковским операциям. Сколько было вывезено неофициально наличной валюты в чемоданах, а также сырья, проданного за рубежом, но деньги  за которое так и не поступили в страну, можно только гадать. Так что официально вывезенные 706 миллиардов  —  лишь верхушка айсберга. Общая сумма вывезенного из страны капитала, по оценкам, перевалила за триллионы долларов. Для сравнения: суммарная выручка от экспорта сырой нефти в 2008-2017 годы составила примерно 1,2 триллиона долларов. Отток капитала даже в размере 706 млрд. долларов означает, что почти 60%  нефтяной выручки без всякой пользы для страны ушло за рубеж. Рекордные оттоки капитала были зафиксированы в 2008-м  и 2014 году — 133 млрд. и 152 млрд.  долларов соответственно. В  2018 году отток достиг 67,5 млрд. долларов, чего Центробанк не фиксировал ни разу с кризисного 2014 года. При этом за четвертый квартал из страны утекло 36,5 млрд. долларов — почти в 1,5 раза больше, чем за весь предыдущий год.  Все это тоже результаты порочной денежно-кредитной политики, которую  Центробанк согласно законодательству проводит совместно с правительством страны. При этом банки вместо достаточного кредитования  реального сектора экономики предпочитают заниматься главным образом финансовыми спекуляциями. К примеру, как показано ниже, Сбербанк не смог «отыскать» одного миллиарда рублей для ЗАО «Стальинвест».

После того как  летом 2013 г. руководителем Центробанка назначили Эльвиру Набиуллину,  началось также  массовое  банкротство банков. Это стало еще одним способом  сокращения рублевого оборота, а также передела и воровства чужой собственности. Если в августе 2013 г. в России действовала 951 кредитная организация, то согласно данным Агентства по страхованию вкладов – АСВ число действующих банков к началу 2018 года сократилось почти на  500,  что составило более половины кредитных организаций. Сумма страховых выплат достигла почти двух  трлн. рублей, эти деньги получили или должны получить 8,5 млн. вкладчиков. Однако немало вкладчиков «страховки» не дождется, так как многие банки, принимая вклады, не фиксировали их в документах, то есть бесконтрольно воровали деньги. По оценкам, речь идет о сотнях тысяч обворованных вкладчиках, чьи законные договоры о банковских вкладах не хочет признавать АСВ, предлагая им обращаться в суды.

Напомню, страхуются только вклады граждан, но лишь до 1,4 млн. рублей. Остальную часть вкладов, а также средства юридических лиц могут возвратить только после того, как отыщутся активы обанкротившихся банков. Если активы найдутся.  На начало 2018 г. было зарегистрировано 400 282 кредитора – физических и юридических лиц, включая госпредприятия. Сумма их требований составила почти 2,636 трлн. рублей, но большинство кредиторов своих денег не получит,  так как  их тоже уворовали, а государство лишилось соответствующих налоговых поступлений. При этом,  по оценкам, сотни тысяч предприятий, в основном  малых и средних, разорились, их работники стали безработными, и государство вынуждено им теперь выплачивать пособия.

Масштабные за относительно короткое время банкротства множества российских банков свидетельствуют, что Центробанк, обладая всеми правами надзора над банковской деятельностью и располагая для этого современными программно-техническими средствами компьютерного оперативного контроля над банковскими операциями, далеко не полностью выполнял и выполняет комплекс предписанных ему законодательно функций по поддержанию стабильности и платежеспособности банковской системы. Об этом подробно рассказано в публикации  Массовое банкротство банков — результат сговора или некомпетентности руководителей Центробанка России? Ущерб обворованным клиентам банков согласно Конституции должно возместить государство, используя принадлежащий ему капитал Центробанка  («Промышленные ведомости» № 3, июнь 2016 г.). Экономический ущерб, нанесенный за последние несколько лет государству, предпринимателям и населению безграмотными действиями руководства Банка России, включая банкротство банков, до сих пор почему-то не подсчитан. По некоторым оценкам ущерб составил прямо и опосредованно, с  учетом упущенной выгоды, около 15 триллионов рублей. В частности, ущерб, нанесенный только финансовой группой «Открытие», составил примерно 1,5 трлн. рублей.

Лишив отечественную экономику требуемого кредитования, в частности, допустив банкротство множества банков и кражи в них только по официальным данным свыше 2,6 трлн. рублей — средств граждан и предприятий, руководители Центробанка в то же время направили около пяти триллионов рублей на «оздоровление» ряда избранных банков, компенсируя украденные и утерянные в них активы. В числе избранных  для «оздоровления» значатся также несколько  обанкротившихся банков, что крайне странно и выглядит как поощрение воровства и неумения заниматься банковской деятельностью.

Деньги в крупных банках имеются, и немалые, в том числе благодаря подпитке   Центробанком, а кредиты сегодня востребуются в гораздо меньших суммах из-за их дороговизны.  Казалось бы, для реанимации промышленного производства Центробанк мог бы существенно снизить ключевую ставку до ее значения в  Европейском ЦБ,  которое не превышает 1%. Но сделать это только для тех коммерческих банков, которые откроют целевые кредитные линии предприятиям реального сектора по ставкам, не  превышающим 3-4% годовых. Однако вместо поиска выхода из кризисной ситуации  некоторые крупные банки занялись захватом чужого имущества, которое они предварительно брали в залог под обещанные, но затем не выданные кредиты, объявляя всеми правдами и неправдами владельцев имущества несостоятельными.

Непонятно, с какими целями имущество присваивалось банками. Ведь если это было промышленное предприятие, то разваливалось управление производством, предприятие останавливалось, лишалось доходов, прекращало  платить налоги, и работников увольняли. Можно предположить, что делается все это либо по заказам конкурентов, в том числе зарубежных, либо по заказам каких-то правительственных чиновников, которые намечали распродать остатки госсобственности, в том числе иностранным покупателям, присовокупив к ней уворованную частную. Иначе, чем еще можно объяснить финансовую «помощь» Банка России, оказанную  им коммерческим банкам, которые в результате таких захватов осознанно понесли миллиардные убытки, как это произошло, в частности, с Россельхозбанком?

Рейдерские банкформирования и жертвы их захвата

Жульнический захват чужого имущества, переданного банкам в качестве залога, получил название залогового  рейдерства. Оно стало возможным благодаря той же порочной денежно-кредитной политике, проводимой правительством и Центробанком РФ, и приведшей многие предприятия страны к предбанкротному состоянию.  Залоговое рейдерство напоминает игру в наперстки, в которую мошенники втягивали легковерную публику. Это была одна из примитивных форм обмана с целью воровства чужой собственности, процветавшей в приснопамятные  1990-е.  «Игра» заключается в том, что под один из нескольких непрозрачных стаканов, именуемых наперстками, ведущим «игру» загоняется шарик, и наивному прохожему предлагается выиграть крупную сумму, угадав, где шарик. При этом с пожелавшего «поиграть» берется залог – крупная сумма денег либо драгоценное украшение. Не нужно пояснять, что «выигрывают» всегда мошенники.

Вот этой  «игрой»  безнаказанно,  при поддержке  некоторых работников правоохранительных органов,  занялись также некоторые банки с участием государства в их капитале. Типичная схема отъема активов успешных промышленных предприятий, обычно малых и средних, владеющих меньшими ресурсами для своей защиты,   примерно такова. Добросовестный клиент крупного банка  с безупречной многолетней кредитной историей, который нуждается в оборотных деньгах, внезапно получает отказ в выдаче очередного кредита в своем банке. И тут же  неудачливый заемщик совершенно «случайно» получает предложение от другой, тоже крупной и солидной  кредитной организации,  позаимствовать ему  требуемую сумму. Естественно, под залог имущества. Но затем, оформив получение залога, «благодетель» умышленно загоняет заемщика в состояние искусственной неплатежеспособности ухудшением условий кредитования и прекращением рефинансирования, либо в нарушение договоренностей отказывает  в кредитовании. Делается это близкими к руководству банков организованными группами из  неких доверенных банковских сотрудников, коррумпированных элементов в правоохранительных органах и судах, а также приглашенных рейдеров. Алгоритм банковской игры в «наперстки» примерно таков.

1. По заявке заемщика банк одобряет предоставление кредитных средств под залог активов предприятия с условием, что оценка залоговой стоимости должна осуществляться назначенной банком организацией. Она оценивает его, как правило, на 30-50% ниже рыночной стоимости.
2. После заключения кредитного соглашения и оформления залога банк задерживает отправку денежных средств и затем отказывается исполнять свои обязательства, загоняя тем предприятие в состояние неплатежеспособности. Образно говоря, из-под «наперстка», указанного заемщиком, мошеннически убирается шарик.
3. После этого с  первой же по вине банка  просрочкой  выплаты процентов банк  в одностороннем порядке снижает стоимость залога еще на 40-50%  так, чтобы залог уже не покрывал всего объема обещанных кредитных средств. После этого заемщик вынужден предоставлять дополнительные залоги, а также личное имущество и поручительства партнеров.
4. Пока заемщик пытается добиться от банка обещанных кредитных средств и остановить крах предприятия, на него выходят связанные с руководством банка посредники, которые, нередко угрожая уголовным преследованием, требуют безвозмездной передачи им активов. Как правило, собственник не готов расставаться с бизнесом, полагая, что закон на его стороне.
5. В таком случае банк инициирует возбуждение уголовного дела против собственника предприятия.  Для этого некими коррумпированными сотрудниками правоохранительных органов, действующими по заказу соответствующих банкиров,  для обхода ст. 108 УПК РФ, запрещающей арест по обвинениям в связи с предпринимательской деятельностью, используются ст.159 и другие статьи «общих составов» Уголовного Кодекса РФ  для  обвинения несговорчивых заемщиков в мошенничестве.
6. «Свои» следователи и прокуроры фабрикуют уголовное дело в отношении несговорчивого собственника, которое затем штампуется судом. Одновременно банк начинает процедуру банкротства предприятия, навязывая его руководству залоговые требования за сумму, в разы меньше указанной в кредитном соглашении.

В итоге собственник предприятия осуждается по статье «мошенничество» или «злоупотребление полномочиями», а созданное им предприятие перепродается заинтересованным лицам по мизерной цене. И хотя банк несет при этом убытки,  но они покрываются государством и Центробанком путем докапитализации, а должностные лица делят с рейдерами «барыши». В чем состоит выгода для приобретателя уворованного имущества, так как предприятие к этому времени практически прекращает действовать? Как показывает опыт, делается это в интересах конкурентов, а банк получает компенсацию от заказчиков и из бюджета с премиальными.

По описанной схеме разоряются тысячи вполне успешных предприятий, в основном — малых и средних.  Число банкротств с  2014 г. перевалило, по оценкам,  уже за 50 тысяч. Замечу, если доля малого и среднего бизнеса в ВВП развитых стран составляет 50–60%,  то у нас вклад малого и среднего бизнеса в ВВП  в 2017 году, по оценкам Росстата,  составил лишь 21,9%. Президент страны, выступая в марте прошлого года с посланием Федеральному собранию, сказал, что к 2025 году вклад малого и среднего бизнеса в ВВП должен приблизиться к 40%, а число занятых в этом сегменте должно с 15,84 млн. в начале 2019 г. возрасти до 25 млн. человек.

Однако вопреки декларациям властей о  необходимости поддержки малого и среднего бизнеса, повышения  производительности труда и создания новых высокотехнологичных рабочих мест предприятия разрушаются, в том числе  «рейдерами», вследствие чего сотни тысяч людей  оказываются на улице, и государственный бюджет недополучает миллиардные суммы в виде налогов и других обязательных платежей. При этом внедрённые инновации, приобретенные станки и другое технологическое оборудование, новые технологии либо остаются  невостребованными, либо ими распоряжаются «рационализаторы» из преступных банковско-правоохранительных сообществ. Промышленное и экономическое развитие страны, которым озабочен президент России, в итоге блокируется, и экономика не выходит из тупика.

Описанным выше образом  неустановленные лица из руководства  АО «Россельхозбанк»  захватили успешную компанию  ЗАО «Стальинвест», умышленно поставленную ими в ситуацию неплатежеспособности. Компания, условно относившаяся к  средним,  была зарегистрирована в феврале 2001 года в г. Домодедово Московской области. До захвата «наперсточниками» в собственности Стальинвеста имелось два завода — в Домодедово и Щекинском районе Тульской области. Заводы производили различные строительные детали и конструкции. Стальинвест являлся ведущим в стране изготовителем продукции для зданий и сооружений, номенклатура которой превышала 2000 наименований. Заводы компании  производили,  в частности,  ежегодно стальные строительные конструкции общей массой  до 48-50 тысяч тонн, уникальные сэндвич-панели с наполнителем из минеральной ваты для тепловой защиты зданий  — до 5 млн. кв. м,  профилированный лист для различных поверхностей (профнастил)  с высотой трапеции от 8 до 158 мм,  а также листы  других гнутых профилей из оцинкованной стали и стали оцинкованной с полимерным покрытием, металлочерепицу и  металлический сайдинг нескольких видов,  фальцевую кровлю, различные элементы для кровли,  водосточные системы общей массой 120  тысяч тонн в год, минеральную вату на основе базальтового волокна – до 50 тысяч тонн в год.  В кооперации с финским концерном Konecranes осуществлялось производство мостовых кранов грузоподъемностью до 100 тонн  в количестве  от 300 до 500 в год. Значительная часть продукции была импортозамещающей.

Оба завода построили с «нуля». Строительство финансировалось не только за счет кредитов, но в значительной мере за счет собственных средств компании. Предприятия были оснащены новым высокотехнологичным  оборудованием, произведенным ведущими машиностроительными  компаниями стран Европы и США.  Для реализации инвестиционных проектов были использованы инновационные технологические решения, обеспечивавшие ресурсо- и энергосбережение, что создавало  немалые  конкурентные преимущества продукции компании на рынках.

Новые производственные цеха общей площадью свыше 80 тысяч кв. м  расположены  на земельных участках общей площадью 53 га, которые являлись собственностью ЗАО «Стальинвест». Каждый завод имеет собственную железнодорожную ветку и располагается  на федеральных автомобильных трассах М2 и М4.

В состав ЗАО «Стальинвест» входил  также Инженерный центр, в котором работало 50 квалифицированных инженеров-проектировщиков и инженеров-конструкторов, осуществлявших проектирование с применением самых прогрессивных компьютерных систем, в том числе c использованием 3D–моделирования.  Компания могла также выступать в роли генерального проектировщика,  реализовывать все проектные работы по объектам и выполнять соответствующие строительно-монтажные работы.

На заводе в Тульской области действовали две лаборатории: сертифицированная лаборатория  неразрушающего контроля, а также аккредитованная в качестве независимой лаборатория контроля и измерений, оснащенные современным компьютеризированным  оборудованием для исследований сырья, проверки качества производимой продукции  и проведения мониторинга окружающей среды.

Все процессы управления, включая управление закупками, проектированием, производством и  продажами продукции, были сертифицированы на соответствие международному стандарту менеджмента качества ISO 9001 в компании TUV (Германия) и ежегодно успешно проходили ресертификационные и подтверждающие аудиты в этой компании. За разработку и внедрение прогрессивных технологий  новых видов продукции и создание инновационных комплексных производств ЗАО «Стальинвест» неоднократно удостаивалось золотых и серебряных медалей международной выставки МЕТАЛЛ-ЭКСПО. Аналогов подобных предприятий в России и Европе не существовало.

Среди заказчиков ЗАО «Стальинвест» были, в частности,  такие компании, как Еврохим, Крокус-групп, Мираторг, Оборонстрой, METRO, IKEA, Gelamco, Nestle.  Кроме того, компания поставляла продукцию для всех московских и ряда региональных аэропортов, для реконструкции стадиона «Лужники», космодрома «Байконур» и др. Всего в 2015 году у ЗАО «Стальинвест» было свыше 1500 покупателей, не считая физических лиц.

В ЗАО «Стальинвест» по состоянию на  конец 2014-го  и  начало 2015 года работало около 1200 сотрудников. Средний размер заработной платы составлял 39 тысяч рублей, которая всем без исключения выплачивалась официально. Производственные и финансовые показатели работы ЗАО «Стальинвест» постоянно росли. Так, выручка в 2014 году составила около 8,6 млрд. рублей, а в 2015-м  — более 10 млрд. рублей без НДС. Выручка возросла вследствие запуска новых производств и постепенного вывода их на проектную мощность, что  заняло 2,5-3 года с момента запуска. Соответственно  росли и платежи в бюджет, составлявшие ежегодно около 600 млн. рублей. Они должны были к 2018 году превысить по прогнозу миллиард рублей за счет освоения введенных в действие новых производственных линий.

Говорится все в прошедшем времени, так как обманным путем компанию обанкротили и фактически украли. Следует обратить внимание на ряд важных обстоятельств, предшествовавших происшедшему. ЗАО «Стальинвест»  было успешной инновационной компанией, предприятия которой  производили импортозамещающую продукцию.  К созданию инновационных производств  призывает президент страны, но правительство и Центробанк не только не создают для этого соответствующих условий, но всячески мешают этому своей денежно-кредитной политикой.  На протяжении всех лет своей деятельности ЗАО «Стальинвест» пользовалось услугами Сбербанка РФ, зарекомендовав себя надежным партнером.  При реализации инвестиционного проекта по созданию новых производств в Тульской области Сбербанк  выдавал предприятию кредиты не только для финансирования капитальных затрат. Когда заканчивалось выполнение очередной очереди проекта, банк выдавал предприятию краткосрочные кредиты в форме целевых кредитных линий сроком до трех  лет для пополнения оборотных средств на  покупку сырья, выплату зарплаты работникам и другие затраты. При этом Сбербанк тщательно контролировал работы,  выполнявшиеся за счет выдаваемых им кредитов.

У любого предприятия  после завершения инвестиционной стадии — строительства производственных и складских зданий и монтажа оборудования  всегда возникает  острая потребность в пополнении оборотных средств. Это связано с тем, что построенный завод или цех не начинает сразу работать по мановению волшебной палочки. Требуется время для освоения и вывода его на проектную мощность, в течение которого происходит обкатка оборудования в разных режимах, обучение персонала, отладка технологических процессов. В этот период затраты предприятия  возрастают и окупаемость их начинается лишь после запуска производства продукции на полную мощность. Естественно, если капитальные затраты в основном финансировались за счет средств  предприятия, то на стадии освоения оборудования и вывода его  на проектную мощность для пополнения оборотных средств привлекаются кредитные источники.

В ноябре 2014 года ЗАО «Стальинвест» обратилось в Сбербанк  с заявкой на получение очередного кредита, необходимого для закупки сырья для  производства сэндвич-панелей, а также  пуска второй очереди производства металлоконструкций. Потребность в краткосрочном кредитовании составляла один миллиард  рублей. Необходимость в привлечении краткосрочных кредитов возросла в связи с кризисными явлениями в экономике, повлекшими за собой удорожание металла и, как следствие, переход  в расчетах с крупнейшими его поставщиками от отсрочки платежей к авансовой предоплате, а в расчетах с покупателями — с предоплаты на отсрочку платежей.

К этому времени у ЗАО «Стальинвест» имелось восемь кредитных договоров, заключенных с  ПАО «Сбербанк», срок погашения которых истекал только в 2017 – 2019 годах. Общая задолженность по указанным договорам составляла около 4,5  млрд. рублей и не являлась просроченной. Причем стоимость заложенного в банке имущества значительно превосходила остаток кредитного долга, а у компании имелись долгосрочные соглашения на поставки своей продукции, что с лихвой гарантировало возврат кредитов.

Напомню, то был разгар «эксперимента»  Эльвиры Набиуллиной по приданию  рублю статуса резервной валюты путем его девальвации. Однако глава Центробанка просчиталась и вместо международного возвеличивания рубля  в стране началась очередная бурная ценовая инфляция. Конечно, на ее рост повлияли и последовавшие после крымских событий западные экономические санкции, включая запрет на долгосрочное кредитование российских заемщиков. Для борьбы с этим, во много искусственно навязанным стране, злом ЦБ взвинтил  ключевую ставку до 17% годовых, по которой кредитовал коммерческие банки, спровоцировав тем новый рост кредитных ставок. Рост усугубился западными санкциями  на получение зарубежных кредитов.

Сбербанк отказал Стальинвесту  в кредите, мотивируя тем, что якобы возросли риски его невозврата компанией, и в условиях кризиса ей лучше отказаться от планов расширения масштабов деятельности,  хотя никаких доказательств  приведено не было.  Замечу, Сбербанк, одна из самых надежных в стране кредитных организаций,  был тогда надежно защищен от маловероятных рисков невозврата Стальинвестом  запрошенного им одного миллиарда  рублей для пополнения оборотных средств. Об этом свидетельствовали как тогдашнее финансовое состояние Стальинвеста,  так и  финансовое состояние самого Сбербанка. При сложившейся в 2014 году в стране финансовой ситуации Сбербанк максимально использовал тогда  имевшиеся возможности по заимствованиям валюты на долговых рынках и рынках капитала. В июне 2014 года Сбербанк получил в Банке России беззалоговый  кредит  в зарубежной валюте для кредитования заемщиков,  который  в рублевом эквиваленте составил 200 млрд. рублей.  Были также получены кредиты, обеспеченные активами и поручительствами, на срок до  года. Кроме того, Сбербанк начал использовать новый надежный инструмент Банка России для привлечения валютной ликвидности – операции РЕПО в валюте (вид сделки, при которой ценные бумаги продаются и одновременно заключается соглашение об их обратном выкупе по заранее оговоренной цене, что является неким подобием залога).

В феврале 2014 г. Сбербанк одним из первых на российском рынке осуществил  также размещение облигаций с возможностью их погашения через пять лет.  Сумма выпуска составила один  миллиард  долларов. В марте Сбербанк впервые осуществил размещение в рамках глобальной программы выпуска еврооблигаций (EMTN-программы)  на 500 млн. долларов  и 500 млн. евро с фиксированной ставкой купона  5% годовых.  В июне был проведен дебютный выпуск еврооблигаций  на  сумму одного  миллиарда евро. Банку удалось также сократить  сумму краткосрочных заимствований  у Банка России по операциям РЕПО, заменив их средне- и долгосрочными привлечениями. Все эти меры  позволили обеспечить долгосрочное фондирование и улучшить показатель долговременной достаточности капитала Сбербанка.

В результате в 2014 году привлеченные Сбербанком средства  по сравнению с предыдущим годом возросли с 11 трлн. до  более чем 14 трлн. рублей. За год корпоративным клиентам банк выдал кредитов на сумму около 8 трлн. рублей, что на 8,5% превысило показатель предыдущего года. За 2014 год портфель кредитов крупнейшим клиентам вырос  с 4,7 трлн. до 7,1 трлн. рублей и на 1 января 2015 года составил более 60% всего портфеля корпоративных кредитов Сбербанка. Всего было выдано корпоративных кредитов на сумму 11, 648 трлн. рублей, что на 3,1 трлн. рублей превысило этот показатель предыдущего года. Средняя ставка по кредитам для юридических лиц в 2014 году согласно информации Сбербанка составляла 15% и в ноябре-декабре ненамного возросла. Для снижения рисков объем созданных резервов в Сбербанке почти в два раза превышал объем просроченной задолженности, что позволяло спокойно пережить повышение ключевой ставки. И, наконец, согласно отчету  Сбербанка  его прибыль в 2014 г. после уплаты налогов  превысила 311 млрд. рублей.

ЗАО «Стальинвест» значилось средним предприятием, но  кредитование крупных и средних предприятий  в условиях кризиса Сбербанком было сокращено,  а  выдавались кредиты только крупнейшим компаниям. Из опубликованных  в отчетах ПАО «Сбербанк» данных усматривается  неуклонное сокращение с 2013-го по 2015 год  кредитного портфеля по предприятиям крупного и среднего бизнеса. Если в 2013 г. размер портфеля составлял 3187 млрд. рублей, то в 2014 г. – 3079 млрд., а в 2015 г. – лишь 2931 млрд. рублей. За тот же период  времени кредитование крупнейшего бизнеса с использованием госгарантий возросло с 4622 млрд. рублей в 2013 году до 7830 млрд. рублей в 2015 году.

Из отчетности Сбербанка за 2014  год наглядно видно, что не было никаких проблем найти для ЗАО «Стальинвест»  миллиард рублей, учитывая, к тому же, многолетнее сотрудничество банка с этой компанией. В конце концов, такую  сумму  можно было бы выделить из чистой прибыли банка, превысившей 311 млрд. рублей. Опасность же возможного риска невозврата  кредита, вероятность которого в Сбербанке, надо полагать, не подсчитывали, была невелика, так как анализ финансового состояния Стальинвеста  свидетельствовал о его высокой надежности  как плательщика. Для подстраховки, если был бы оценен риск,  его можно было бы компенсировать увеличением кредитной ставки и, соответственно, дополнительным увеличением залогового имущества Стальинвеста,  рыночная стоимость которого, по оценкам, превышала 12 млрд.  рублей.

            Как  Стальинвест  умышленно подводили  к банкротству

В середине декабря  2014 г. ввиду стремительного падения курса рубля  стали распространяться слухи, что Сбербанк якобы намерен  ввести ограничения на снятие средств со счетов и прекратить выдачу корпоративных кредитов. Однако руководство банка, включая его главу Германа Грефа, поспешило заявить, что никаких ограничений не планирует. Официальное опровержение было даже опубликовано на сайте Сбербанка. Как видим, в отношении  ЗАО «Стальинвест»  оно  оказалось ложью.

Возникает вопрос, почему для выполнения директив президента страны о развитии российской экономики, Банком России и тем же ПАО «Сбербанк»,  контрольный пакет акций которого принадлежит фактически государству, не обеспечивается должное кредитование предприятий?

Согласно п.2 ст.75 Конституции России «защита и обеспечение устойчивости рубля — основная функция Центрального банка Российской Федерации, которую он осуществляет независимо от других органов государственной власти» (подчеркнуто автором).  По-русски это означает, что ЦБ — тоже орган государственной власти, но который почему-то безнаказанно не выполняет свою основную функцию.  Вместе с тем, согласно ст.2  закона о Центральном банке его уставный капитал и иное имущество являются федеральной собственностью. Иначе говоря, Центробанк является собственностью Российской Федерации.

Контрольный пакет акций Сбербанка в размере  52,32%  принадлежит Банку России, следовательно, контрольный пакет Сбербанка является федеральной собственностью  и его политику должно определять государство в лице правительства. Напомню, что согласно законодательству правительство совместно с Центробанком должно определять денежно-кредитную политику государства. Казалось бы, через  Наблюдательный совет  Сбербанка, насчитывающий 14 человек, правительство должно было бы проводить его кредитную политику в интересах страны. Однако этого не происходит.  Правительство в Наблюдательном совете представляет лишь один человек – министр экономического развития, зато в нем шесть членов – руководители ЦБ, далее – глава Сбербанка и его заместитель, остальные члены – независимые директоры, трое из которых иностранцы.  Удивительно, но в Наблюдательном совете ЦБ нет ни одного представителя  палат Федерального собрания, перед которыми Центробанк отчитывается о своих делах.

Как ни странно, подконтрольный Российской Федерации Сбербанк выполняет санкционные условия Запада, в частности, не имеет в Крыму филиалов и недавно отказал в кредите правительству субъекта Федерации — Севастополя. Между прочим, отказывая российским организациям и предприятиям в кредитовании, Сбербанк нарушает п.1 ст.8 Конституции России:  В Российской Федерации гарантируются единство экономического пространства, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, поддержка конкуренции, свобода экономической деятельности.

По сообщению ТАСС, министр иностранных дел РФ С.В. Лавров недавно простодушно заявил, что якобы «правительство России не может заставить банки идти в регионы, подверженные западным санкциям». Невольно возникает вопрос, а зачем России такое правительство, которое в нарушение Конституции, подчиняясь западным санкциям,  не блюдет интересов страны? Ведь речь идет не о частных банках, которые формально не подчинены правительству и зачастую бесконтрольно творят, что хотят, хотя по закону  на них есть управа. Правительство, занимая в этом случае позицию стороннего наблюдателя,  не хочет блюсти государственные интересы и для этого власть употребить в отношении банков, которые  либо являются целиком собственностью государства, это такие кредитные организации как  Россельхозбанк,  либо государство владеет контрольным пакетом акций банков, как в случае с ПАО «Сбербанк».

Надо полагать, не помогло бы и обращение руководства Стальинвеста за помощью в Центробанк. Ведь  политика банковского регулятора направлена на развал отечественного промышленного производства и положена в основу западных антироссийских санкций – лишить Россию имущественных и финансовых ресурсов.  Неспроста в  2015 году исполнительный директор МВФ Кристин Лагард заявила, что Западу незачем отменять экономические санкции против России, когда они всецело разделяются самим российским правительством,  по крайней мере, в лице государственных банков.  Если в таких условиях полуколониального беспредела  кто-то «заказал» ЗАО «Стальинвест», то компания  была обречена.  Что и показали дальнейшие события.

Поскольку значительная часть имущества Стальинвеста  находилась в залоге у Сбербанка, в сложившейся ситуации единственным вариантом привлечения дополнительных кредитных средств было рефинансирование задолженности, имевшейся перед Сбербанком, в другом банке с одновременным переоформлением в нем залогов. ЗАО «Стальинвест» долго искало банк, который адекватно оценил бы  залоговую стоимость его имущества,  и выдал кредит на пополнение оборотных средств в необходимом компании  размере.

В мае 2015 года в Стальинвест обратились сотрудники АО «Россельхозбанк» с предложением о кредитовании. С мая по сентябрь переговоры шли ни шатко, ни валко, что само по себе представляется весьма странным.  Столь длительное затягивание обычной процедуры  смахивало на умышленное ухудшение финансового положения компании с целью  подготовки будущего банкротства.  В то же время весь 2015 год Сбербанк продолжал корпоративное кредитование почти в тех же размерах, что и в 2014 году, но почему-то не предложил  Стальинвесту  возвратиться к переговорам о займе.  Замечу, если Стальинвест просил Сбербанк выдать кредит в один миллиард рублей, то   Россельхозбанку  он  подал заявку уже на 6 млрд. рублей,  поскольку без погашения кредитов Сбербанка  с переоформлением залогов на Россельхозбанк, и досрочного выкупа у ВТБ Лизинг  линии по производству минеральной ваты кредитование в Россельхозбанке было бы невозможным. На рефинансирование задолженности в Сбербанке   требовалось 4  млрд., для выкупа линии по производству минеральной ваты из лизинга – 0,5 млрд., и для  пополнения оборотных средств  — 1,5 млрд. млрд. рублей.

Россельхозбанк —  находящаяся в полной государственной собственности  кредитная организация, восемь членов  Наблюдательного совета которой из девяти, включая председателя правления банка,  являются представителями Российской Федерации и призваны защищать интересы страны.  Длительное затягивание работниками государственного Россельхозбанка рассмотрения  заявки Стальинвеста  о кредитовании, видимо,  можно рассматривать как  некое противодействие директивам  президента страны, изложенным  в его прошлогоднем майском указе о развитии  отечественной экономики и послании Федеральному собранию о чрезвычайной необходимости скорейшего осуществления в стране технологической революции.

Здесь нужно несколько подробней остановиться на последовавших затем событиях, так как они были умышленно искажены и в искаженном виде легли в основу уголовного дела, возбужденного  по заявлению Россельхозбанка в отношении гендиректора компании Сергея Масленникова и его первого заместителя Анны Пучковой.

Финансовое и имущественное состояние Стальинвеста сотрудники  Россельхозбанка начали изучать только в сентябре 2015 г., завершив его в ноябре. При этом  тщательно исследовались  также возможности залогового обеспечения компанией утверждаемого ей кредитного лимита. Для оценки передаваемого в залог Россельхозбанку имущества  была привлечена аккредитованная при банке компания «Аудит и консалтинг». Она  в октябре-ноябре 2015 года провела оценку принадлежавших ЗАО «Стальинвест»  объектов недвижимости, включая земельные участки, а также  оборудования, как заложенных в Сбербанке, так и свободных от залога. Согласно первоначальной оценке рыночная стоимость имущества, которое  Стальинвест мог  передать в залог, составила 9 млрд. рублей, но она почему-то не устроила сотрудников  банка, которые всячески добивались от оценщиков ее искусственного занижения. В результате оценка рыночной стоимости этого имущества была снижена до 6,7 млрд. рублей.  Однако при заключении договоров залога и без того заниженную  его стоимость  Россельхозбанк, видимо пользуясь безвыходным положением Стальинвеста,  произвольно уменьшил еще больше.

Наконец, 30 ноября 2015 года,  кредитный комитет Россельхозбанка  решил  установить для Стальинвеста кредитный лимит в размере 6,5 млрд. рублей,  из которых 6 млрд. рублей составляли два кредитных транша, а 0,5 млрд. рублей – банковские гарантии. Решение одобрило Правление  банка,  и  о содержании решения тогдашний директор Департамента среднего бизнеса банка Солдатенков оповестил Стальинвест официальным  письмом от 2 декабря 2015 г. за № 17-0-11/4032.  В письме были  указаны поэтапные  сроки погашения кредита и досконально перечислялось  имущество, которое банк намеревался получить в залог от ЗАО «Стальинвест» под кредит в 6 млрд. рублей.  Также  скрупулезно была описана организация  передачи залога под этот кредит из Сбербанка и выдачи кредита двумя траншами.

Для реализации первого этапа кредитования Россельхозбанк со Стальинвестом заключил три кредитных договора на общую сумму около 4,9 млрд. рублей: один в сумме 1,5 млрд. рублей для рефинансирования инвестиционных кредитов Сбербанка сроком до 11 декабря 2020 года,  другой — в сумме 497,2 млн. рублей для досрочного выкупа из лизинга линии по производству минеральной ваты с последующим оформлением ее в залог сроком до 11 декабря 2018 года, третий – в сумме 2,9 млрд. рублей для рефинансирования краткосрочных кредитов Сбербанка и пополнения оборотных средств сроком до 10 августа 2018 года. После переоформления залогов со Сбербанка на Россельхозбанк  и передачи ему в залог линии по производству минеральной ваты, согласно решению кредитного комитета  и  письму директора Департамента среднего бизнеса банка  должен был быть выдан второй транш в сумме 1,1 млрд. рублей.

Для обеспечения исполнения обязательств по возврату кредитов и уплате по ним процентов между ЗАО «Стальинвест» и АО «Россельхозбанк» были также заключены договоры залога. Общую залоговую стоимость имущества, переданного в залог,  в Россельхозбанке  оценили  в 5 715 612 267 рублей, и она превышала сумму выданных Стальинвесту кредитов на 818 392 081 рублей. В это имущество вошли не только всё производственное оборудование и все земельные участки с расположенными на них объектами недвижимости, а  также транспорт и даже товары в обороте. Но банк потребовал  еще передать в залог весь пакет акций заемщика, оценив их в…  один миллион рублей. Хотя рыночная стоимость 100 % акций ЗАО «Стальинвест», определенная компанией ООО «Аудит и консалтинг» с учетом выданных ЗАО «Стальинвест» кредитов (то есть за их вычетом), согласно отчету об оценке от 5 марта 2015 года составляла…  3,1 млрд. рублей.

Общая рыночная стоимость имущества, переданного Стальинвестом  в соответствии с заключенными договорами под кредит в 4,9 млрд. рублей  в залог Россельхозбанку, составила на самом деле по оценке  12,6 млрд. рублей.  Все это напоминало подготовку к грабежу.

Так как времена нижегородских купцов, скреплявших без всяких бумаг свои сделки честным словом,  давно канули в прошлое, вера  официальным обещаниям  сотрудников государственного  Россельхозбанка вскоре обошлась гендиректору и владельцу Стальинвеста Сергею Масленникову заточением в тюрьму и потерей компании. При этом непонятно, «играли»  некоторые работники банка, пользуясь бесконтрольностью, самостоятельно в собственных интересах, или выполняли поручение неких неопределенных лиц,  возможно,  даже из руководства банка.

Учитывая необходимость предстоявших закупок металла, гендиректор  Стальинвеста сообщил руководству Северстали и Новолипецкого металлургического комбината — НЛМК, своим постоянным поставщикам, что Стальинвест  получит  от Россельхозбанка кредит в 6 млрд. рублей и согласовал предварительные объёмы поставок. Сотрудники Северстали созвонились с членом  кредитного комитета  Россельхозбанка Сорокиным Д.В.,  который подтвердил им, что такой кредит будет выдан. После этого Северсталь и НЛМК сообщили о скидках, которые они готовы были предоставить  Стальинвесту  при предварительной оплате им заказываемого металла. Их  письма об этом были переданы в Россельхозбанк.

Получил первый кредитный  транш Стальинвест  только 20 января 2016 года, но Россельхозбанк перечислил ему на  90 млн. рублей меньше его фактической задолженности перед Сбербанком. При этом работники Россельхозбанка допустили две ошибки в расчетах. Поэтому  Стальинвесту  по вине Россельхозбанка необходимо было срочно дополнительно погасить задолженность перед Сбербанком в сумме  свыше 230 млн. рублей, в том числе вследствие «набежавших» из-за задержки  выдачи кредита процентов. Все это свидетельствовало либо о некомпетентности сотрудников Россельхозбанка и бесконтрольности их работы, либо, опять-таки, об умышленном стремлении  превратить  Стальинвест в неплатежеспособную компанию.

Согласовывать заново с Россельхозбанком  дополнительные платежи  Сбербанку  для погашения задолженности уже не было времени, поскольку согласование могло занять еще несколько месяцев. Поэтому гендиректор Стальинвеста попросил одного из поставщиков металла срочно возвратить из авансовой предоплаты  230 млн. рублей, и этими деньгами погасил упомянутую задолженность, возникшую по вине Россельхозбанка. Сделано это было в ущерб производству и принесло дополнительные убытки компании, однако без этого невозможно было переоформить залоги со Сбербанка на Россельхозбанк.   Кроме того, за волокиту с получением кредитов  в виде процентов за пользование ими без всякой пользы для своей производственной  деятельности,  и потраченных на перевод залога из Сбербанка в Россельхозбанк,  Стальинвест выплатил  Россельхозбанку порядка 98 млн. рублей.

После погашения задолженности перед Сбербанком  все залоги недвижимого имущества были переоформлены Стальинвестом  на Россельхозбанк, о чем получены соответствующие справки из Росреестра, а у нотариусов были зарегистрированы в качестве залогового обеспечения  оборудование и металл в обороте. Все подтверждающие регистрацию документы также были переданы в АО «Россельхозбанк».

                                                Грабеж средь бела дня

Итак, Стальинвест исполнил все обязательства по заключенным с Россельхозбанком кредитным и залоговым договорам, в том числе   регулярно выплачивал проценты. Напомню, проценты выплачивались по кредитам, на которые  был выкуплен залог в Сбербанке и  размещен в полном объеме в Россельхозбанке.   После этого у Стальинвеста позаимствованных  денег не осталось,  и он, выплачивая  проценты новому кредитору, нес одни убытки.  Казалось бы,  после этого  Россельхозбанк должен был  согласно решению его кредитного комитета, утвержденному правлением банка,  немедленно выдать Стальинвесту вторую часть кредита в сумме 1,1 млрд. рублей для пополнения оборотных средств.  Решение, как отмечалось,  подтвердил в конце декабря 2015 г. официальным письмом также и директор Департамента среднего бизнеса банка Солдатенков. Но под «наперстком» шарика не оказалось:  Россельхозбанк тривиально обманул гендиректора Стальинвеста, отказавшись исполнить  свои обязательства – после перевода залогов банку выдать Стальинвесту второй транш в сумме 1,1 млрд. рублей.

Отказавшись выполнить свои обязательства, Россельхозбанк получил право распоряжаться имуществом Стальинвеста, заплатив за него кредитом в сумме, составившей лишь около трети  рыночной стоимости имущества. О том, что второй транш кредита — на пополнение оборотных средств в размере 1,1 млрд. рублей не будет выдан, гендиректор  Стальинвеста Масленников С.Г. был устно уведомлен  тем же упомянутым Солдатенковым  О.В. только в конце марта 2016 года. До этого Масленников С.Г., все еще надеясь на получение кредита в обещанном размере, предоставил в залог Новолипецкому металлургическому комбинату принадлежавшие ему три квартиры в  Москве общей стоимостью 90 млн. рублей в счет обеспечения обязательств Стальинвеста перед комбинатом. Залог позволил бы после получения кредита на пополнение оборотных средств закупить на комбинате металлопродукцию по льготным ценам.

Если бы  до подписания кредитных договоров руководство Стальинвеста уведомили  что оно не получит второго транша для  пополнения оборотных средств в размере 1,1 млрд. рублей, Сергей Масленников наверняка отказался бы от их подписания. Тогда еще имелась возможность законсервировать введенную в эксплуатацию в 2014 году линию по уникальному производству сэндвич-панелей  и уволить нанятых для работы на ней специалистов.

Не получив кредита на пополнение оборотных средств, ЗАО «Стальинвест» не смогло оплатить металлургическим комбинатам аванса за поставляемый металл. В частности, как отмечалось, Стальинвест планировал на основе предоплаты закупить в ПАО «Северсталь»  металл  по согласованным ценам более чем на 1 млрд. рублей.   Поэтому в феврале 2016 года ПАО «Северсталь» предъявило в Арбитражный суд Вологодской области иск к Стальинвесту о взыскании 440 млн. рублей, а также досрочно предъявило к взысканию банковские гарантии Росбанка. После чего Росбанк в июле 2016 года обратился в Арбитражный суд Москвы с иском к ЗАО «Стальинвест» о взыскании денежных средств по договорам банковской гарантии в размере 467,5 млн. рублей.

Заказчики продукции Стальинвеста, увидев на официальном сайте «Федеральные арбитражные суды Российской Федерации» предъявленные Северсталью требования, стали оценивать возможные риски для  реализации своих проектов и отказываться от заключения договоров со Стальинвестом.  Все это усугубило финансовое положение компании, и с конца марта 2016 года она не смогла уже выплачивать проценты Россельхозбанку за полученный кредит,  что обернулось для нее крупными убытками.

Не выдав Стальинвесту  положенный кредитный транш  в сумме 1,1 млрд. рублей, сотрудники Россельхозбанка   прекрасно осознавали, что это повлечет за собой неплатежеспособность заемщика. Ведь совместно с заявкой на получение кредитов на общую  сумму 6 млрд. рублей ЗАО «Стальинвест» предоставило бизнес-план, содержавший все расчеты, которые подтверждали способность заемщика обслуживать и погашать требуемые ему кредитные средства. Проверяя финансовое состояние  Стальинвеста, сотрудники  Россельхозбанка подтвердили эти расчеты. Поэтому они знали, что, сократив кредит до 4,9 млрд. рублей, которые были потрачены на передачу залогового имущества в Россельхозбанк,  загонят  Стальинвест  в долговую яму. Ведь компания без требуемых оборотных средств не  могла запустить новое производство, следовательно, производить и реализовывать новую продукцию, а  значит, не смогла  бы погасить выданный ей для последующего обмана первый кредитный транш.

Об умышленном удушении компании говорят и такие факты. Гендиректор Стальинвеста Сергей Масленников, начиная с апреля 2016 года, неоднократно пытался обсуждать  с руководством  Россельхозбанка возможности реструктуризации кредита, однако  в этом ему было безоговорочно отказано. Все потенциальные инвесторы, в том числе Российский фонд прямых инвестиций, а также компания Aservices, аффилированная с Альфа-Банком, которые согласились участвовать в реструктуризации задолженности ЗАО «Стальинвест»,  первым заместителем председателя правления Россельхозбанка  Сергеевым Д.Г. без каких-либо оснований  отвергались. С компанией Aservices 27 июля 2016 года было даже заключено соглашение о сотрудничестве, которым предусматривалось ее участие в капитале ЗАО «Стальинвест» в размере 1,85 млрд. рублей. Такое инвестирование позволило бы Стальинвесту пополнить оборотные средства в достаточном для запуска новых производств объеме, а также обслуживать кредит Россельхозбанка.  Единственным условием для реализации соглашения было высвобождение из-под залога 49% акций ЗАО «Стальинвест».

Несмотря на то, что 100% акций было взято в залог Россельхозбанком  по стоимости  всего в 1 млн. рублей при их рыночной стоимости 3,1 млрд. рублей,   т.е. речь шла об уменьшении залоговой массы лишь на 490 тысяч рублей (!), первый заместитель председателя Правления АО «Россельхозбанк» Сергеев Д.Г. отклонил без всяких аргументов  и это предложение.  Тем самым Сергеев фактически отказался от возврата заемщиком банку выданного кредита в размере 4,9 млрд. рублей  с процентами. Ведь он  прекрасно знал, что без пополнения оборотных средств обещанным банком вторым кредитным траншем или предложенными Стальинвестом  решениями, компания обанкротится.  Надо полагать, все это тоже свидетельствовало о явно целенаправленных действиях превратить Стальинвест в  неплатежеспособную компанию.

В марте 2018 года  Россельхозбанк  продал   Газпромбанку права требований к Стальинвесту за втрое меньшую, чем задолженность по кредитным договорам, цену.  Хотя для возврата своих средств, причем с немалой прибылью,  Россельхозбанк, если бы он вел себя в соответствии  с законом как добросовестный залоговый кредитор,  должен был обратиться в суд для получения решения о реализации с торгов заложенного имущества Стальинвеста. Об этом подробней говорится ниже.

                     Уголовное  дело, узаконившее захват Стальинвеста

В июле 2016 года Россельхозбанк обратился в Коптевский районный суд  Москвы с иском к ЗАО «Стальинвест» и его гендиректору Масленникову С.Г. о взыскании задолженности по одному из кредитных договоров и обращении взыскания на принадлежавший Масленникову и его матери пакет акций компании. В нарушение закона дело рассматривалось в отсутствие ответчиков, которые о времени и месте судебного заседания судом даже не извещались.  В первом же судебном заседании, 13 октября 2016 года, эти исковые требования были удовлетворены. Начальная продажная стоимость акций определена судом согласно их залоговой стоимости из расчета 10 000 рублей за одну акцию, при этом оценка рыночной стоимости акций в нарушение закона почему-то не проводилась. После вступления решения в законную силу АО «Россельхозбанк» получил исполнительный лист и предъявил его к исполнению. Однако завладеть акциями не успел, поскольку о вынесенном Коптевским районным судом решении стало известно собственнику акций Сергею Масленникову, и  оно было им обжаловано в апелляционном порядке. Определением Судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 14 апреля 2016 года решение Коптевского районного суда  Москвы отменили ввиду рассмотрения дела в отсутствие ответчиков, не извещенных о времени и месте судебного заседания.

Сотрудникам Россельхозбанка  было известно, что рыночная стоимость 100% акций ЗАО «Стальинвест» согласно  оценке ООО «Аудит и консалтинг» по состоянию на 1 января 2015 года составляла 3 112 872 000 рублей.  Ведь в их распоряжении имелись заключенные между Масленниковым С.Г. и Сбербанком  договоры залога акций с указанием их залоговой стоимости,  изъятые впоследствии в Россельхозбанке в ходе предварительного следствия. Они также понимали, что с тех пор стоимость акций не уменьшилась, поскольку с 1 января 2015 года кредитная нагрузка на Стальинвест  увеличилась примерно на 1 млрд. рублей за счет кредита, выданного  Россельхозбанком. При этом рыночная стоимость активов предприятия возросла примерно на 2  млрд. рублей, так как «вышли» из лизинга оборудование по производству металлоконструкций рыночной стоимостью около 500 млн. рублей, а также линия по производству минеральной ваты рыночной стоимостью около 1,5 млрд. рублей, ставшие собственностью Стальинвеста. Кроме того, выручка ЗАО «Стальинвест» за 2015 год,  как отмечалось, превысила 10 млрд. рублей, что было больше выручки в 2014 году  на 1,5 млрд. рублей. Показатели прибыли также возросли по сравнению с 2014 годом и составили от  продаж  свыше 2,6 млрд. рублей, а чистая прибыль  превысила 246 млн. рублей.

Выдав  Стальинвесту первый кредитный транш  в размере около 4,9 млрд. рублей, руководство Россельхозбанка  попыталось завладеть 100% акций этой компании по многократно заниженной стоимости, а, следовательно,  завладеть имуществом ЗАО «Стальинвест», рыночная стоимость которого более чем в два с половиной раза превышала размер выданного кредита. Подобные действия, видимо, иначе как попыткой жульничества со стороны неустановленных лиц назвать нельзя.

Казалось бы, если банк-кредитор рискует потерять свои деньги ввиду неплатежеспособности  заемщика, ему нужно обратиться с  заявлением в арбитражный суд о признании заемщика банкротом, а затем  ждать продажи его имущества с публичных торгов.  Это даст возможность частично или полностью возместить нанесенный  ущерб.  Но в  Россельхозбанке прекрасно понимали, что при этом публично будут вскрыты их недобросовестные действия по «раскулачиванию» Стальинвеста. Поэтому банк пошел другим путем – подал в правоохранительные органы заявление о якобы мошенничестве руководства Стальинвеста. После этого на пустом месте было возбуждено уголовное дело, а 3 февраля 2017 г. генеральный директор и владелец ЗАО «Стальинвест» Сергей Масленников и его первый заместитель Анна Пучкова были арестованы. Им предъявили обвинение по статье 159.1 УК РФ — Мошенничество в сфере кредитования.Впоследствии обвинение неоднократно переквалифицировалось.

После возбуждения инициированного  Россельхозбанком уголовного дела в ходе обысков, проведенных в ЗАО «Стальинвест» 3 февраля 2017 года, изъяли все без исключения серверы, включая серверы системы  управления  высокотехнологичным заводским оборудованием, что  практически парализовало производственную деятельность предприятий  Стальинвеста.  Хотя нужды в аресте серверов не было, достаточно было скопировать информацию с жестких дисков компьютеров.  Затем по ходатайству следователя  Вардугина А.Н. постановлением Басманного районного суда Москвы 23 марта 2017 года был наложен арест на всё имущество ЗАО «Стальинвест», включая заводское оборудование, и была запрещена его эксплуатация. Для чего нужно было останавливать работу заводов, увольнять  работников и лишать их заработка, а также лишать государство налогов, которые компанией ежегодно выплачивались в размере свыше полумиллиарда рублей, совершенно непонятно.  Столь абсурдное решение можно объяснить, видимо,  либо некомпетентностью, либо умышленным содействием намерениям Россельхозбанка захватить чужое имущество, что нанесло немалый экономический ущерб Стальинвесту, его работникам и государству. При этом был нанесен еще и ущерб репутации властей.

Трудно вообразить себе, но о запрете эксплуатации  предприятий компании ходатайствовал перед следствием…  представитель  Россельхозбанка  Казаков,  мотивируя тем, что при работе оборудования будут тратиться его ресурсы.  Ведь он тем самым в ущерб банку занижал оценку рыночной стоимости имущества, находившегося в залоге у банка, лишал работников компании заработка, а государство – соответствующих налоговых поступлений.  В своем выступлении на суде 11 сентября 2018 года свидетель обвинения Солдатенков О.В., бывший  директор департамента среднего бизнеса, а ныне директор Санкт-Петербургского филиала АО «Россельхозбанк», подтвердил, что рыночная цена неэксплуатируемого оборудования гораздо ниже того, что находится в эксплуатации, приведя в качестве примера живописную аналогию с автомашинами. Таким образом, получается, что понижение стоимости залогового имущества  Стальинвеста проводились  Россельхозбанком  осознанно и целенаправленно, в том числе в ущерб государству.

В обвинительном заключении указано, что на момент заключения кредитных договоров Сергей Масленников якобы не намеревался исполнять обязательства по возврату кредитов Россельхозбанку, поскольку финансовое состояние заёмщика будто бы  не позволяло этого сделать. Такой вывод сформулирован следствием на основе сопоставления фальшивой справки о завышенных денежных  оборотах по расчётному счету Стальинвеста в Сбербанке, неизвестно как оказавшейся в кредитном  досье заемщика, а затем и  в материалах уголовного дела, с фактическими данными по оборотам в этом банке. Но в действительности они составляли менее 28% от общей суммы  денежных оборотов предприятия по всем его банковским счетам, открытым  в нескольких других банках, включая Газпромбанк и Банк ВТБ,  и превышавшим 15 млрд. рублей. Однако справки из этих банков, переданных Стальинвестом по условиям кредитования Россельхозбанку, из банковского кредитного досье  компании таинственным образом исчезли.

Как следует из имеющегося в материалах уголовного дела протокола заседания кредитного комитета АО «Россельхозбанк» от 30 ноября 2015 года, на нём было принято решение об установлении лимита кредитного риска (сумма, до которой может увеличиваться задолженность заемщика перед  кредитором)  для ЗАО «Стальинвест» с определенными условиями. Одним из них являлось предоставление банку справок из всех кредитных организаций, обслуживавших компанию, о денежных  оборотах по всем банковским счетам заёмщика за 12 месяцев, которые предшествовали выдаче кредита. Однако решением кредитного комитета не были обусловлены конкретные суммы оборотов, при несоблюдении которых банк мог бы не выдать кредита. Условием являлось только предоставление справок из всех обслуживавших Стальинвест банков, что и было выполнено заемщиком. Это подтвердили все сотрудники Россельхозбанка, допрошенные в суде.

Единственным условием в отношении величины оборотов по банковским счетам, но действовавшим уже после  выдачи первого транша кредита,  являлось изложенное в решении кредитного комитета Россельхозбанка (этот документ  имеется в материалах уголовного дела) требование «поддерживать ежеквартальные кредитовые обороты по всем  расчетным счетам  заемщика, открытым в кредитных организациях, …  не менее суммы задолженности по основному долгу и процентам, подлежащим уплате банку за текущий квартал».  Денежные обороты по всем банковским счетам  Стальинвеста  за период с декабря 2014-го  по ноябрь 2015 года в размере 15,7 млрд. рублей  позволяли заемщику выполнять это условие с большим запасом.

По ходатайству стороны защиты  данные о денежных  оборотах  Стальинвеста были повторно подтверждены справками из соответствующих банков, которые суд  приобщил  к материалам уголовного дела. Кроме того, данные отчетности компании, сверенные с данными налоговой инспекции, и которые затем тщательно анализировались специалистами аналитического управления банка, подтвердили, что выручка компании в 2014 году составила 8,5 млрд. рублей, а в 2015 году — 10 млрд. рублей  без НДС. Таким образом, денежные обороты компании  имели положительную динамику роста и с большим избытком обеспечивали обслуживание кредита.

Согласно официальным данным банков, обслуживавших Стальинвест,  о денежных оборотах компании,  а также имеющимся у налогового органа сведениям о ее финансовом состоянии, которыми пренебрегли следствие, гособвинение и суд,  можно утверждать  о необъективности обвинительного заключения в отношении генерального директора компании Сергея Масленникова и его первого заместителя Анны Пучковой.  В нем ошибочно либо умышленно указано, что на момент подписания кредитных договоров Сергей Масленников якобы не намеревался исполнять обязательства по возврату кредитов Россельхозбанку, поскольку финансовое состояние заёмщика не позволяло этого сделать. На основании этих бездоказательных  утверждений Сергея Масленникова и Анну Пучкову обвинили в фальсификации справки о завышенных  оборотах компании и справки о задолженности компании перед Пенсионным фондом, чтобы якобы таким обманом заполучить кредит.  Обвинили, однако, вопреки выводам экспертизы ФСБ  об их непричастности к этой фальсификации.

На самом же деле, как видно из официальных данных, компания тогда была вполне платежеспособна.  Фактические обороты по банковским счетам значительно превышали сумму испрашиваемых компанией кредитных траншей, а задолженность перед Пенсионным фондом полностью  удовлетворяла условиям Россельхозбанка, зафиксированным в решении его кредитного комитета – она  была в несколько раз ниже предельно допустимой для выдачи кредита суммы в 5% от суммы доходов предприятия за предшествующий отчетный год. 

А вот действия неких неустановленных  работников Россельхозбанка позволяют предполагать, что именно они не собирались выполнять все условия кредитования. Поэтому  не исключено, что подбросили в материалы уголовного дела упомянутые фальшивые справки какие-то не установленные следствием и судом лица, возможно, из числа работников банка, имевших доступ к кредитному досье Стальинвеста.  Что касается недостатка оборотных средств, который ЗАО «Стальинвест» испытывало в период освоения новых производственных мощностей, то это обстоятельство не скрывалось от банка. Ведь именно необходимость  пополнения оборотных средств явилась причиной обращения за кредитом.

Все подлинные справки об оборотах на расчетных банковских счетах, а также о задолженности перед Пенсионным фондом, как отмечалось,  были предоставлены Россельхозбанку, и только  тогда он выдал Стальинвесту первую  часть кредита, предусмотренную решением его кредитного комитета. Однако при выемке  в Россельхозбанке документов все предоставленные заёмщиком подлинные справки «вдруг» исчезли из кредитного досье и поэтому отсутствовали в материалах уголовного дела.    Зато вместо предоставленных   в банк Стальинвестом подлинных справок о денежных оборотах компании,  а также о задолженности перед Пенсионным фондом,  без которых не выдали бы первого транша кредита, в материалах уголовного дела появились кем-то подброшенные две фиктивные  справки, в том числе справка  об оборотах только по расчётному счёту, открытому в Московском отделении Сбербанка,  причем обороты средств  были фальсифицированы — завышены.

Из выступления на судебном заседании первого заместителя гендиректора ЗАО «Стальинвест», подсудимой Анны Пучковой:

У руководителей  ЗАО «Стальинвест» не было и не могло быть умысла на предоставление в банк подложных справок об оборотах на счетах компании, хотя бы потому, что это было лишено экономического смысла.  Предоставленные нами Россельхозбанку справки о финансовом состоянии нашей компании  содержали достоверные сведения и никоим образом не могли отрицательно повлиять на выдачу кредита. При этом ЗАО «Стальинвест», как добросовестный заемщик, предоставило все затребованные кредитным комитетом Россельхозбанка подлинные справки из обслуживавших компанию банков, а также налоговых органов и фондов. Это не опровергалось ни одним из допрошенных судом свидетелей из числа работников банка.

Проведенная специалистами ФСБ РФ экспертиза поддельной справки об обороте на нашем счете в Сбербанке, результаты которой есть в материалах дела, не подтвердила участия моего и Масленникова в ее изготовлении. Однако обвинение постоянно говорит о предоставлении именно подсудимыми поддельной  справки как о якобы доказанном факте.  Она изготовлена столь грубо, что выступавшие в суде свидетели из Сбербанка, Пенсионного фонда и Россельхозбанка безошибочно отличили подделку от оригинала при их предъявлении в зале суда.

Как же так могло произойти, что эти же работники Россельхозбанка, а также сотрудники его службы безопасности, основываясь на подделках, как убеждает нас сторона обвинения, приняли решение о выдаче нам кредита? О чем это говорит? О том, что у работников банка было массовое помрачение рассудка в декабре 2015 года или о том, что тогда они видели реальные справки, которые  предоставило ЗАО «Стальинвест», и основывали свои решения именно на них?  Наверное, ответить на этот вопрос отчасти помогла бы экспертиза давности изготовления поддельной справки, о которой защита подсудимых неоднократно ходатайствовала как на стадии следствия, так и в суде. Но на все ходатайства были получены отказы. Поэтому я могу настаивать лишь на том, что знаю точно: мы предоставляли банку, и неоднократно, справки с реальными финансовыми показателями предприятия, так как не было разумных причин, которые побудили бы нас их изменять. Реальные показатели полностью соответствовали условиям, изложенным в решениях кредитного комитета банка, согласно которым банк выдал компании кредит.

В ходе следствия не было доказано предоставления нашим предприятием недостоверных справок.   Однако меня и  Масленникова обвинили в совершении уголовного преступления, предусмотренного статьей 159.1. УК РФ  – Мошенничество в сфере кредитования, то есть хищение денежных средств заемщиком путем представления банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений.  При этом не было проведено объективного исследования обстоятельств дела.  Наоборот,  все усилия следствия были направлены на то, чтобы перевести отношения между Россельхозбанком и его заемщиком из сферы гражданско-правовых отношений, каковыми они на самом деле являлись, в уголовную. Поскольку доказательств нашей вины не было, а их и не могло быть, то руководитель следственной группы пошел по пути фальсификации материалов дела, в частности, решений кредитного комитета банка, а также прибегая к предположениям и домыслам  типа «если не вы, то кто?», выдавая их в нарушение УПК РФ за якобы доказательства нашей  несуществующей вины.

Я могу это объяснить только тем, что такой подход позволил обеспечить незаконное предварительное заключение под стражу Масленникова, полностью лишив его возможности защиты своих интересов. А сделано это было после того, как Россельхозбанк, когда Масленников был еще на свободе, попытался незаконными способами через Коптевский суд завладеть пакетом акций нашей компании. Но попытка не увенчалась успехом.

Таким образом, на мой взгляд, в ходе следствия не было доказано наличия в наших действиях состава преступления, предусмотренного инкриминируемой нам статьей УК РФ, а также не была доказана наша причастность к совершению этого преступления.  Это не доказано ни документами, имеющимися в материалах дела, ни показаниями свидетелей. Напротив, в ходе судебного следствия было убедительно доказано отсутствие самого события преступления и отсутствие в наших действиях умысла на совершение преступления, так как  инкриминируемый нам подлог документов был полностью лишен экономического смысла.

Липовая справка о завышенном  обороте на расчетном счете Стальинвеста в Сбербанке  и поддельная справка об отсутствии у компании задолженности перед Пенсионным фондом были единственным «доказательством» вины подсудимых. Защита обвиняемых 12 сентября 2018 г. обратилась в Коптевский суд с ходатайством,  чтобы суд запросил в банках,  обслуживавших  Стальинвест,  данные об оборотах на всех его расчетных счетах. Это необходимо было для  подтверждения несостоятельности обвинения в том, что Стальинвест оказался не в состоянии возвратить выданные ему кредиты и поэтому якобы его руководители прибегли к мошенничеству. Как отмечалось, при стабильном объёме денежных оборотов  компании  в сумме свыше 15,7  млрд. рублей у подсудимых не было мотива к изготовлению каких-то подложных справок и, тем паче, для  завышения  размера оборотов по счету компании в Сбербанке. Однако федеральный судья Мариненко, почему-то не желая узнать истинные обстоятельства происшедшего,  отказал в удовлетворении этого ходатайства защиты,  сочтя его…  «не имеющим отношения к предмету судебного разбирательства» (!). Хотя оно имело самое непосредственное касательство к сути разбирательства, предопределяя его аргументацию и, в конечном счёте, –  исход. Эти справки, как отмечалось, были повторно получены защитником  обвиняемых самостоятельно, и приобщены к материалам уголовного дела.

Как заявил Иван Жуков, адвокат подсудимых,  у защиты не было  оснований сомневаться в качестве профессиональной подготовки федерального судьи Мариненко. Стало быть, он прекрасно осведомлён о содержании Постановления пленума Верховного суда РФ от 30 ноября 2017 года № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате». Защита неоднократно цитировала положения этого документа в своих письменных ходатайствах, противопоставляя их мнимым предположениям и бездоказательным обвинениям следствия и суда. Но, невзирая на эти правовые основания, выполнение которых обязательно,  судья Мариненко, как представляется,  видимо неполностью  разобрался в уголовном деле  и продемонстрировал то ли неспособность, то ли нежелание вынести правосудный приговор, основываясь на букве решений высшей судебной инстанции.

В  упомянутом  Постановлении, в частности, сказано:

1. Обратить внимание судов на то, что способами хищения чужого имущества или приобретения права на чужое имущество при мошенничестве, ответственность за которое наступает в соответствии со статьями 158.1, 159, 159.1, 159.2, 159.3, 159.5 УК РФ, являются обман или злоупотребление доверием, под воздействием которых владелец имущества или иное лицо передают имущество или право на него другому лицу либо не препятствуют изъятию этого имущества или приобретению права на него другим лицом.
2. Обман, как способ совершения хищения или приобретения права на чужое имущество, может состоять в сознательном сообщении (представлении) заведомо ложных, не соответствующих действительности сведений, либо в умолчании об истинных фактах, либо в умышленных действиях, …  направленных на введение владельца имущества или иного лица в заблуждение. Сообщаемые при мошенничестве ложные сведения (либо сведения, о которых умалчивается) могут относиться к любым обстоятельствам, в частности к юридическим фактам и событиям, … намерениям.
3. В случаях, когда лицо получает чужое имущество или приобретает право на него, не намереваясь при этом исполнять обязательства, связанные с условиями передачи ему указанного имущества или права, в результате чего потерпевшему причиняется материальный ущерб, содеянное следует квалифицировать как мошенничество, если умысел, направленный на хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество, возник у лица до получения чужого имущества или права на него.  О наличии такого умысла могут свидетельствовать, в частности,….  использование лицом при заключении договора…  гарантийных писем.

Согласно приведенным разъяснениям в упомянутом Постановлении Верховного суда РФ представляется, что к уголовной ответственности за мошенничество следовало бы привлечь  неких неустановленных работников Россельхозбанка. Ведь это Россельхозбанк приобрел права на имущество Стальинвеста  введением заемщика, владельца имущества, в заблуждение, не выполнив полностью решения кредитного комитета  о выдаче второй части кредита в сумме 1,1 млрд. рублей для пополнения оборотных средств Стальинвеста. Напомню, об этом решении в декабре 2015 года директор Департамента среднего бизнеса Россельхозбанка Солдатенков оповестил Стальинвест официальным  письмом.  В нем досконально было перечислено все имущество, которое банк намеревался получить в залог от ЗАО «Стальинвест» под кредит в сумме 6 млрд. рублей. В письме  также  детально была прописана организация  передачи залога под этот кредит из Сбербанка и выдачи кредита двумя траншами: сначала в сумме 4,9 млрд. рублей, а после передачи требуемого залога Россельхозбанку и  предоставления в банк документов, подтверждающих переоформление на него залогов, – выдача второго транша в 1,1 млрд. рублей для пополнения оборотных средств компании.

В свете всего происшедшего весьма странным представляется заявление в суде государственного обвинителя и представителя Россельхозбанка, что решение кредитного комитета, утвержденное правлением банка,  якобы не являлось документом, к чему-либо обязывающим банк.  По их мнению, решение, которое являлось, по сути, официальным обязательством банка перед заемщиком и предписанием для обязательного исполнения его работниками, носило якобы всего лишь…  рекомендательный характер  и будто бы основывалось на общем приблизительном анализе финансового состояния заемщика, не затрагивая обеспечения кредита.  Поэтому, мол, банк  решал, как хотел,  какую сумму  кредита выдать.

Получается, что и государственный обвинитель, и представитель Россельхозбанка  убеждали суд в том, что Росссельхозбанк не намеревался исполнять все обязательства, связанные с условиями передачи ему залогового имущества, о которых говорилось в письме директора Департамента среднего бизнеса Россельхозбанка Солдатенкова.  Так как в  результате обмана Стальинвесту был причинен материальный ущерб, то согласно упомянутому Постановлению Верховного Суда РФ содеянное, видимо,  можно квалифицировать как мошенничество со стороны неустановленных работников Россельхозбанка. Это была не просто намеренная ложь.  Множество работников Россельхозбанка свыше полугода, получая заработную плату, скрупулезно исследовали финансовое состояние заемщика и его залоговые возможности.  Поэтому, как представляется, своими утверждениями сторона обвинения и представители банка не только пытались оправдать возможное мошенничества каких-то, неустановленных, работников  банка.  Этими утверждениями они подвергали также сомнению деловую репутацию как самого Россельхозбанка, так и добросовестной компании «Аудит и консалтинг», приглашенной для оценки залогового имущества Стальинвеста.

          Да здравствует наш суд, самый справедливый суд в мире!

Многие   решения, которые принимались  судьёй Коптевского суда, по мнению адвоката  обвиняемых так или иначе были направлены на воспрепятствование стороне защите исполнять свои процессуальные обязанности.  Поэтому,  руководствуясь соответствующей статьей УПК РФ, 25 сентября 2018 г. защитой был заявлен отвод судье. Но заявление об отводе  не было удовлетворено, так как у нас сам судья согласно законодательству решает быть ему или не быть.

Важно упомянуть также о предъявленном Коптевскому суду 16 октября 2018 г. бухгалтерском исследовании обстоятельств дела и допросе проводившего исследование доцента кафедры финансов и валютно-кредитных отношений Всероссийской академии внешней торговли Чуриловой, специалиста с внушительным стажем, компетентного в экономике, аудите и бухгалтерском учёте. Исследование предусматривало комплексный анализ финансового состояния компании Стальинвест. Экспертное заключение Чуриловой, как представляется,  полностью опровергло доводы следователей и государственного обвинителя о виновности обвиняемых в инкриминируемом им мошенничестве.

Почему-то не привлек также внимания судьи  факт, свидетельствующий о возможно  обманном характере кредитования  Стальинвеста с целью его захвата. Между АО «Россельхозбанк» и АО «Газпромбанк» 14 марта 2018 года был заключен договор уступки прав (требований) к ЗАО  «Стальинвест»,  как к заемщику и залогодателю, а также прав (требований) Россельхозбанка к другим залогодателям и поручителям по заключенным с ЗАО «Стальинвест» кредитным договорам, договорам залога и выданным поручительствам. Права (требования)  были уступлены всего за…  1,7 млрд. рублей.  Но Газпромбанк  явился  посредником, так как  тут же уступил свои права компании Ди Ферро, зарегистрированной лишь в январе 2018 года,  за 1,71 млрд. рублей. Очевидно, этот цирк понадобился,  чтобы возможного ставленника некоего анонимного заказчика захвата Стальинвеста изобразить добросовестным приобретателем, к которому нельзя будет предъявить претензий по возврату чужой собственности.

Странная получалась картина. Россельхозбанк выдал Стальинвесту первоначальный кредит в сумме 4,9 млрд. рублей и, казалось бы,  должен был быть всячески заинтересован в его возврате с процентами. Но для этого  необходимо было выполнить полностью  решение кредитного комитета и обязательства банка и выдать Стальинвесту второй кредитный транш — в сумме 1,1 млрд. рублей  для пополнения его оборотных средств.  Только в этом случае заемщик смог бы запустить производство в полном объеме, окупить свои затраты и погасить всю сумму официально выделенного Россельхозбанком кредита в 6 млрд. рублей. Однако, как отмечалось,  первый заместитель председателя Правления АО «Россельхозбанк» Сергеев Д.Г. при нарушении банком одобренного Правлением решения о кредитовании Стальинвеста, отвергал  все разумные предложения гендиректора Стальинвеста Масленникова С.Г. о реструктуризации  с целью  возврата кредита с выгодой для банка, Стальинвеста и государства. Напомню, имущество Россельхозбанка  является федеральной собственностью. Поэтому переуступку банком требований к заемщику  с потерей для банка 3,2 млрд. рублей  и нанесением  ущерба одновременно  государству, можно считать, видимо, фиктивной сделкой.

Замечу, многократное уменьшение цены сделки относительно  рыночного уровня, на мой взгляд,  может учитываться в качестве одного из признаков получения необоснованной налоговой выгоды приобретателем прав на имущество  Стальинвеста в результате вероятного сговора между сторонами сделки.  Этот факт должен был бы стать предметом рассмотрения налогового органа.

Возникает вопрос, в чём смысл оценки рыночной стоимости имущества, принимаемого банком в залог, а также страхования всех рисков на стадии выдачи кредита, если затем кредитор  не пытается ни реализовать заложенное имущество, ни получить возмещения от страховой компании?  При спровоцированном Россельхозбанком  банкротстве Стальинвеста  и доведении  его до конкурсного производства банк  был основным залоговым кредитором. Однако  он отказался от участия  в проведении конкурсных торгов по продаже залогового имущества. И  хотя даже  ликвидационная стоимость имущества превышала 4,65 млрд. рублей, банк почему-то предпочёл продать свои права требования по цене в 1,7 млрд. рублей, заведомо более низкой, чем принятой им же при решении вопроса о кредитовании. Банк и государство понесли  потери от этой сделки, но какие дивиденды она принесла неустановленным лицам из числа его сотрудников, можно только гадать.

Стоит ли после этого удивляться, что государственный Россельхозбанк много лет  является убыточной кредитной организацией?  Его чистый убыток в 2014 году составил 58,926 млрд. рублей, в 2015-м — 94,22 млрд., в 2016 году банк потерял 47,928 млрд., а в 2017–м — 19,5 млрд.  рублей. Происходит это, несмотря на громадные в него  финансовые вливания. Суммарно с 2010-го по 2017 год  Россельхозбанк  получил из госбюджета 300 млрд. рублей в виде прямых вложений в капитал. Еще около 500 млрд. «закачал» в банк Минфин в виде бюджетных депозитов, по объему которых Россельхозбанк уступает лишь ВТБ и Газпромбанку. В частности,  в 2015 году, когда Россельхозбанк вовлек Стальинвест в игру в «наперстки», для поддержки его капитала из бюджета  выделили 78,8 млрд. рублей. В 2017 году поддержка составила 50 млрд. рублей – на несколько миллиардов  больше, чем было потрачено за 10 лет на футбольный долгострой в Петербурге — стадион «Зенит-Арена», который в народе окрестили «памятником коррупции».  В  2018 г. потребность банка в финансовой помощи составила около 40 млрд. рублей.

Следует заметить, что вместо кредитования реального сектора экономики и увеличения тем  за счет последующих налоговых поступлений  доходов бюджета, начиная с 2013 года, правительство России направило на поддержку государственных кредитных организаций почти 2 трлн. рублей. Значительную часть этих средств – более 850 млрд.  рублей – выделили из фонда национального благосостояния, еще столько же государственные банки получили по программе увеличения капитала за счет облигаций федерального займа, а 260 млрд. рублей были выделены им напрямую из бюджета страны.  Все это можно назвать «скрытой формой оздоровления», при которой, тем не менее, упомянутые банки остаются источником риска и паразитируют за счет налогоплательщиков. Еще, как отмечалось,  почти 5 трлн. рублей потратил в последние годы Центробанк на санацию «особо приближенных» обанкротившихся частных банков и для увеличения ликвидности  ряда еще не обанкротившихся.

Убытки, понесенные Россельхозбанком в игре «в наперстки» со Стальинвестом, возникли в результате действий его неких неустановленных работников, которые не полностью исполнили  решение кредитного комитета банка, а затем  продали право требований к заемщику по заведомо заниженной цене при имевшихся законных основаниях сделать это за гораздо большую сумму. После этого, подсчитав свои убытки,  Россельхозбанк в возмещение понесенного по его же вине ущерба предъявил гражданский иск Масленникову на сумму 3,2 млрд. рублей.   Все это напоминало трагикомедию. Однако  судья Мариненко решил, что Россельхозбанк имеет право на возмещение этого ущерба. Получается, Масленников должен будет дважды ответить по обязательствам Стальинвеста – перед Россельхозбанком  и перед компанией Ди Ферро, к которой в итоге перешли все права требования.  В настоящее время она является конкурсным кредитором в деле о банкротстве самого Масленникова.

Между тем российское законодательство запрещает дважды наказывать за одно и то деяние, о чем судье наверняка тоже известно. К тому же ущерб в размере 3,2 млрд. рублей, нанесенный самому себе Россельхозбанком,  не может быть признан потерями кредитора, вызванными действиями заемщика. Ведь открытых рыночных аукционных торгов не было, а обязательства были проданы в ходе кулуарной сделки между двумя банками по заведомо заниженной цене.

В ходе следствия подсудимых сначала обвиняли, как отмечалось,  по статье 159.1. УК РФ  в  мошенничестве в сфере кредитования путем  хищения денежных средств, представлением банку заведомо ложных и (или) недостоверных сведений. Но затем вменяемые подсудимым действия переквалифицировали в соответствии с частью 1 статьи 176 УК РФ. В п.14 упомянутого выше Постановления Верховного Суда РФ поясняется:

Если индивидуальный предприниматель либо руководитель организации представил кредитору заведомо ложные сведения о хозяйственном положении либо финансовом состоянии индивидуального предпринимателя или организации не с целью хищения денежных средств, а с целью получения кредита либо льготных условий кредитования, намереваясь при этом исполнить договорные обязательства, то такие действия не образуют состава мошенничества в сфере кредитования. Указанные действия этих лиц, причинившие крупный ущерб кредитору, квалифицируются по части 1 статьи 176 УК РФ:

Получение … руководителем организации кредита … путем представления банку или иному кредитору заведомо ложных сведений о хозяйственном положении либо финансовом состоянии … организации,  если это деяние причинило крупный ущерб (таковым признаются стоимость, ущерб, доход либо задолженность в сумме, превышающей два миллиона двести пятьдесят тысяч рублей)  наказывается штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо обязательными работами на срок до четырехсот восьмидесяти часов, либо принудительными работами на срок до пяти лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет.

Пятого декабря 2018 г. суд вынес решение, согласно которому уже бывшего генерального директора ЗАО «Стальинвест» Сергея Масленникова признали виновным по части 1 статьи 176 УК РФ и приговорили к трем годам лишения свободы с отбыванием срока в колонии общего режима. С учетом времени, проведенного в предварительном заключении, он должен выйти на свободу примерно в конце марта этого года.  Тоже уже бывшего первого заместителя гендиректора компании Анну  Пучкову полностью оправдали с правом реабилитации и возмещения нанесенного ей ущерба.

И адвокат по поручению осужденного Масленникова, и сторона обвинения,  исходя из своих интересов,  посчитали приговор суда неверным и обжаловали его в апелляционную инстанцию Мосгорсуда. Рассмотрение апелляционных жалоб состоится в конце февраля этого года.

Объективность  судебного приговора Масленникову вызывает много вопросов, так как вмененное ему деяние по части 1 статьи 176 УК РФ для  наказания требует нанесения заемщиком  крупного ущерба кредитору  путем представления банку или иному кредитору заведомо ложных сведений о хозяйственном положении либо финансовом состоянии … организации. Ущерб, согласно нормам Уголовного кодекса  РФ,  должен превысить  2,25 млн. рублей. Однако Масленникова осудили, невзирая на  то, что стороной обвинения, как представляется, не было предъявлено суду прямых доказательств  предоставления подложных справок в банк именно Масленниковым или по его указанию третьим лицом.  А  экспертами ФСБ еще во время следствия была доказана непричастность подсудимых  к изготовлению фальшивых справок,  искажавших отдельные финансовые показатели  деятельности возглавлявшейся им компании.

Однако, к сожалению, ни следователи, ни гособвинитель, ни суд не приняли во внимание результаты экспертизы ФСБ, а также то, что ни один из свидетелей обвинения не показал, каким образом попали в кредитное досье фальшивые справки, и куда исчезли подлинные справки, представлявшиеся  банку. А без подлинных справок  первый транш кредита, как отмечалось, не мог быть выдан.

Следует заметить, что в отношениях со Стальинвестом Россельхозбанк грубо нарушал элементарные правила делопроизводства — работники банка почему-то не принимали по описи (реестру) передаваемые им компанией документы. Поэтому в кредитном досье заемщика в банке  отсутствует перечень этих документов, и гособвинитель просил суд отметить тот факт, что делопроизводство в банке не находится  на должном уровне. Поэтому отказ судьи в просьбе подсудимых и защиты повторно затребовать  исчезнувшие справки о денежных  оборотах Стальинвеста в обслуживавших его банках выглядит как  попытка  защитить интересы Россельхозбанка.

Вынося приговор  по части 1 статьи 176 УК РФ, суд тем самым признал, что подсудимый Масленников, будучи руководителем Стальинвеста,  намеревался  исполнить договорные обязательства по займу.  Напомню, судья  располагал официальными данными, подтверждавшими  способность компании надежно выполнить договорные обязательства, не прибегая к фальсификации финансовых показателей своей деятельности. Это подтверждалось и доказанной экспертами ФСБ непричастностью подсудимых, Масленникова и его первого заместителя Пучковой,  к  изготовлению фальшивых справок.

Добросовестность компании  как заемщика  подтверждалась также фактом выдачи ей банком первого кредитного транша.  Но официальными данными, подтверждавшими способность компании выполнить свои договорные обязательства, следователи, гособвинитель  и судья почему-то пренебрегли, хотя они свидетельствовали о том, что у Масленникова не было никаких мотивов представлять Россельхозбанку фальшивые справки. При этом  исполнение договорных обязательств заемщика гарантировалось  переданным банку залоговым имуществом Стальинвеста, рыночная цена которого намного превышала не только первый транш кредита, но  и утвержденный кредитным комитетом банка кредитный лимит  в сумме 6 млрд. рублей.

И, наконец, суд почему-то не стал выяснять, соблюдено ли другое обязательное условие применения части 1 статьи 176 УК РФ:  понес ли действительно ущерб Россельхозбанк по вине заемщика, выдав кредит Стальинвесту,  и каков размер этого ущерба. Ведь Масленникову вменили нанесение ущерба банку в сумме 3,2 млрд. рублей. Однако, как следует из материалов дела, ущерб на самом деле был нанесен не банку, а заемщику тем, что банк не выполнил всех условий кредитования. Размер ущерба, как отмечалось, согласно оценке рыночной стоимости имущества Стальинвеста, переданного в залог Россельхозбанку, превысил 12 млрд. рублей. Что касается ущерба, понесенного банком в результате уступки своих залоговых прав Газпромбанку на имущество за сумму, почти в шесть раз меньше рыночной стоимости этого имущества, то, как показано выше, в нем были повинны сами работники банка.

* * *

Итак, фактические обстоятельства дают основание утверждать, что неполное исполнение Россельхозбанком своих обязательств  по официальному письму и  заключенным кредитным договорам со  Стальинвестом  явилось следствием, видимо, спланированных действий  неких неустановленных работников банка.  Они, обманув Стальинвест  с выдачей второго транша кредита,  пытались захватить компанию,  завладев всем пакетом ее акций  по многократно заниженной цене. После того, как  эти намерения не удались, Россельхозбанк, спровоцировав возбуждение уголовного дела  против руководителей Стальинвеста,  добился тем их ареста,  ареста находящегося в залоге у банка  имущества заемщика, а затем — полного запрета судом эксплуатации оборудования его заводов. Таким путем  банк для своей последующей кулуарной сделки получил возможность снизить рыночную стоимость полученного в залог имущества в интересах будущего приобретателя прав на него. После возбуждения арбитражным судом процедуры банкротства Стальинвеста,  Россельхозбанк через посредника – Газпромбанк  организовал передачу принадлежавших ему прав на имущество Стальинвеста коммерческой структуре ООО «Ди Ферро», зарегистрированной лишь за два месяца до этой сделки,  чем причинил себе  ущерб на сумму не менее 3,2 млрд. рублей.  При этом Россельхозбанк не предпринял каких-либо мер для реализации своих прав, как залогового кредитора, путем  аукционной продажи полученного им в залог имущества Стальинвеста. Его  рыночная стоимость значительно превышала остаточную залоговую и сумму обязательств  заемщика.

Суть рассмотрения уголовного дела, возбужденного против генерального директора компании и его первого заместителя, свелась в основном к попыткам  доказать их причастность к изготовлению фиктивных справок о денежном обороте Стальинвеста по счету в Сбербанке и об отсутствии задолженности перед Пенсионным фондом, неизвестно кем вложенных в материалы уголовного дела. Этими попытками доказать что-либо  с  июля 2016-го по декабрь 2018 года занималось в общей сложности, сменяя друг друга,  около 20 сотрудников  Следственного комитета, прокуратуры  и суда. Хотя уголовное дело  можно  было закрыть еще летом 2016 года после того, как эксперты ФСБ признали непричастность руководителей Стальинвеста к  изготовлению подложных справок, в чем их бездоказательно обвиняли. Но этого не произошло, и делом последовательно занимались следственные комитеты Северного административного округа Москвы, затем  Москвы и, наконец, самого центрального СК России, сотрудники от капитанов до полковников.  Результаты их более чем двухгодичного титанического труда изложены в материалах уголовного дела, содержащего 59 томов по 300-350 страниц в каждом. Еще девять томов добавил суд.

При желании  докопаться до истины, следователи уже СК Северного административного округа Москвы в дополнение к экспертизе ФСБ могли бы затребовать в банках копии справок о денежных  оборотах на всех счетах Стальинвеста, ранее переданных компанией по условиям кредитования Россельхозбанку, и закрыть дело ввиду отсутствия состава преступления. Они должны были понимать, что  финансовое состояние заемщика отвечало требованиям банка, и поэтому незачем было подсудимым подменять подлинные справки об этом состоянии липовыми.

Странным и абсурдным при этом выглядел также судебный запрет на эксплуатацию предприятий Стальинвеста, что нанесло немалый ущерб экономике страны.  В результате предприятие в Домодедово теперь не работает и выставлено на продажу, часть его оборудования демонтирована. А второе предприятие – в Щекинском районе Тульской области недавно заработало  менее чем на треть прежней мощности, и является убыточным. Не случись намеренного развала компании, она,  по прогнозам, должна была довести в этом году выплату налогов в консолидированный бюджет до одного миллиарда рублей.

Восстановить эту промышленную  компанию, в том числе, как  источник серьезных бюджетных доходов, представляется в нынешних неблагоприятных экономических условиях  делом маловероятным. Ведь заводы Стальинвеста создавались свыше 15 лет. Для их восстановления, во-первых, понадобятся такие энтузиасты и профессионалы, какими являются  бывший гендиректор и владелец компании Сергей Масленнников, отбывающий по надуманному обвинению срок заключения,  и его бывший первый заместитель Анна Пучкова. Сегодня такие специалисты — большая редкость. Во-вторых, вряд ли удастся  скоро вновь подобрать кадры высококвалифицированных работников для эффективной эксплуатации современной роботизированной техники. Еще более сложным делом  явится восстановление Инженерного центра, способного решать задачи, которые у него были в Стальинвесте. Неспроста в стране зарегистрировано только около 18 тысяч средних предприятий, на которых трудится около 1,8 млн. человек, но промышленным производством занято из них меньше двух тысяч предприятий.

Понимая все негативные последствия своего отсутствия на рабочем месте, еще до судебного запрета эксплуатации оборудования компании  гендиректор Сергей Масленников в соответствии с законом хотел выдать доверенность на ведение всех дел своему заместителю, отвечавшему за производство.  Но руководитель следственной группы отклонял все ходатайства его защитников о встрече с нотариусом для оформления доверенности.

Надо полагать,  что в апелляционной инстанции Мосгорсуда внимательно разберутся с доводами жалобы защиты на решение Коптевского суда и примут объективное решение.

Экономический ущерб, наносимый стране и населению неправомочными действиями  некоторых чиновников и работников  силовых структур, а также  несправедливыми приговорами некоторых судов почему-то публично не обсуждается. Да и статья 169 УК РФ «Воспрепятствование предпринимательской деятельности» в России почти не действует. Хоть она была принята в 1996 году, число привлеченных по ней к ответственности шокирующе невелико.  По информации некоторых СМИ, с 2012-го  по 2015 год было возбуждено  всего три  дела, в 2017-м – 72, в 2018-м – в полтора раза больше. Зато эта статья  УК – лидер по числу оправданий (40% в 2016 году), хотя  в России очень редко выносятся оправдательные приговоры.  Если и случаются обвинительные приговоры, то обвиняемые, которые «кошмарили бизнес», как правило, отделываются условными сроками. Зато уголовных дел против предпринимателей возбуждают у нас в стране несравненно больше,  и они зачастую по сути своей похожи на дело против руководителей Стальинвеста. Число же обанкротившихся предприятий на много порядков превышает количество виновных в этом и осужденных работников всех ветвей власти.

Наименее защищены от рейдерского произвола обладателей крупных административных и финансовых ресурсов малые и средние предприятия. Как отмечалось, Владимир Путин, выступая в марте прошлого года с посланием Федеральному собранию, сказал, что к 2025 году вклад малого и среднего бизнеса в ВВП должен приблизиться к 40%, а число занятых в этом секторе должно возрасти до 25 млн. человек. На начало февраля этого года в госреестре субъектов малого и среднего предпринимательства значилось свыше 6,058 млн. предприятий, на которых трудилось 15,84 млн. человек. В национальном проекте о среднем и малом предпринимательстве предусматривается рост доли вклада этого сегмента экономики в  ВВП с 21,9% в 2017 г. до 32,5%  в 2024 году. Между тем  доля малого и среднего бизнеса в ВВП развитых стран составляет 50–60%. Чтобы приблизиться к этим показателям, помимо уже предусмотренных нацпроектом мер поддержки этого важного сегмента предпринимательства, нужно также предпринять кардинальные меры против любителей «кошмарить» бизнес.

Хотелось бы надеяться, что уголовные дела против руководителей  ряда компаний, ставшие, похоже,  типичными,  привлекут внимание властей. Тогда, возможно,   будет организована независимая комплексная экспертиза для выявления и устранения причин безосновательного преследования предпринимателей с целью  последующего недопущения подобного в стране. Должен быть  оценен также экономический ущерб, нанесенный  социально-экономическому развитию страны и ее национальной безопасности в результате «наездов»  на бизнес и грабежа предприятий. Анализ причинно – следственных связей  следовало бы начинать с главной причины — с проводимой Правительством и Центробанком РФ экономической политики, вообще,  и ее денежно-кредитного  сегмента, в частности.

Возглавить группу экспертов представляется логичным Контрольному управлению Президента России, который является гарантом соблюдения конституционных прав граждан. К ним,  несомненно, относятся также и  предприниматели.  Без принципиальных изменений отношения властей к бизнесу вообще, и к малому и среднему, как наименее защищенному от произвола, в особенности,  а также  без создания должных условий для его развития, стране не выбраться из кризисного экономического состояния, даже приукрашивая  реалии «потемкинскими» статистическими декорациями. Но чтобы выбраться из кризисного состояния необходимо в кратчайшие сроки осуществить технологическую революцию.

Напомню,  что  сказал президент страны в прошлогоднем послании Федеральному Собранию: «В мире сегодня накапливается громадный технологический потенциал, который позволяет совершить настоящий рывок в повышении качества жизни людей, в  модернизации экономики, инфраструктуры и государственного управления. Насколько эффективно мы сможем использовать колоссальные возможности технологической революции, как ответим на ее вызов, зависит только от нас. И в этом смысле ближайшие годы станут решающими для будущего страны. Подчеркну это: именно решающими».

Надо полагать, сказанное является предупреждением о грозящей стране опасности.

P.S. В этой статье изложено частное, не претендующее на истину в последней инстанции, мнение автора, который проработал в промышленности и научно-исследовательских организациях свыше 40 лет.

http://www.promved.ru/articles/article.phtml?id=3265&nomer=121