Статья Михаила Хазина на сайте worldcrisis.ru.
Корень всех бед современной долларовой системы: ее институциональная инфраструктура без притока эмиссионных денег рухнет…
Модели моделями, но любой математик понимает, насколько все эти «математические модели» не отражают реальную жизнь, тем более в такой сложной системе, как экономика. Я приведу только один пример, который связан с моей былой профессиональной деятельностью и который я уже где-то приводил, но — лишний раз не помешает. Существует гипотеза, что экономику можно описать в рамках статистической физики — как некую форму сложного равновесия. Эту аналогию можно принять, и тогда получается, что я столкнулся с экономикой не в 1989 году, когда поступил на работу в Институт статистики и экономических исследований Госкомстата СССР, а в 1984, когда, окончив университет, пошел на работу в Институт физической химии АН СССР, в котором передо мной поставили задачу научно объяснить, как правильно считать на компьютере движение молекул.
Я уж не буду обсуждать детали той истории, она здесь нужна только для того, чтобы пояснить, откуда мне знакома эта тема. Так вот, глобальная идея экономикс, которая выстроена от микро экономики к макро, состоит в том, что можно на основании взаимодействия фирм и домохозяйств выстроить макропоказатели экономических процессов. То есть — построить некую общую теорию, дающую соответствующие результаты, а лучше, математическую модель. Если формулировать эту концепцию на уровне статфизики, то выглядит это так: мы изучаем взаимодействие разных типов молекул, а затем, исходя из модели, зная эти типы взаимодействия, получаем макропараметры среды (для газа — давление и температуру, для экономики — динамику роста, инфляцию и так далее).
Сама по себе такая идея, может быть, и не плоха. Беда в том, что сегодня, со всеми нашими компьютерными мощностями, достижениями квантовой химии и так далее, мы не умеем, моделируя взаимодействие атомов однотомных идеальных газов (типа аргона) в равновесных условиях, получить макропараметры. Если только не включим их в неявном виде в формулу взаимодействия. А экономика — это взаимодействие сотен миллиардов разного типа молекул в неравновесных условиях … И что прикажете с этим делать?
А вот качественные оценки никуда не деваются. И я сейчас попытаюсь оценить масштаб кризиса в США новым способом, так, как я это раньше не делал. Посмотрим, что получится. Начнем мы с того, что наша теория гласит, что экономический рост в США получился за счет эмиссионного стимулирование спроса. При этом «связывание» эмиссионных денег происходит через эмиссию новых долгов. Вывод: рост ВВП США должен быть равен росту спроса (ну, это почти очевидно, поскольку ВВП, в основном, формирует конечный спрос, который бывает двух видов, спрос домохозяйств и спрос государства). Но совокупный прирост ВВП в этом случае должен примерно равняться росту долга, государственного и частного. Точнее, совокупный рост долга должен быть примерно на треть меньше роста частного спроса, поскольку частично стимулирование осуществляется за счет снижения сбережений (примерно, в равных долях с ростом частного долга). Теперь начинаем оценочный расчет.
ВВП США в 1981 году составлял, примерно 6 триллионов долларов. Средний рост экономики с тех пор — 3% в год (я не хочу считать в деньгах, потому что в этом случае мы сталкиваемся с необходимостью адекватно оценивать инфляцию на длинных интервалах. А год к году — ошибкой в таком оценочном расчете можно пренебречь). Теперь посмотрим на рост долга к 2008 году. Государственный долг вырос незначительно — а частный существенно, с 60-65 от среднего годового дохода домохозяйств до, больше чем, 130%. Или, иначе, прирост частного долга (60% за, примерно, 30 лет), составлял около 2%. Еще полпроцента набралось от падения уровня сбережений от +10% до -7% в 2007 году (именно такую цифру показывала раньше статистика, с тех пор ее пересмотрели, но мы буем исходить из старых показателей, они более надежны). Кроме того, вырос и государственный спрос, хотя и незначительно. В общем, цифры вполне соответствуют.
Если исходить из этой модели, то совокупный рост долга конечных потребителей примерно соответствует совокупному росту ВВП. Теперь посмотрим на ситуацию после 2008 года. Рост долга домохозяйств практически прекратился — его средняя величина около 120% от годового дохода. Ну, точнее, у одних домохозяйств долг растет, а у других — сокращается. А вот государственного долг резко вырос, примерно на 40% ВВП. Разумеется, методика расчета изменилась, в частности, стали учитывать интеллектуальную собственность, но в каждый конкретный год это не так много. 40% ВВП, за 8 лет, это, примерно, 5% роста в год. Поскольку совокупный экономический рост за это время был около 0. можно считать, что реальная экономика, без учета долгового стимулирования, сокращалась бы на 5% в год.
Рафинированные специалисты по статистике будут морщить носы. Ну, их право. Но когда примерно одни и те же пропорции повторяются в разных вариантах — это наводит на размышления. Остается только добавить одну важную вещь: а почему нельзя продолжать печатать деньги, для того, чтобы поддерживать спрос? И почему ФРС прекратила эмиссию в 2014 году?
Ответ на этот вопрос очень прост. Я уж много раз писал, что денежная масса, обслуживающая экономику («расщиренная» денежная масса) имеет сложную структуру: в ней есть наличные деньги (агрегат М0) и деньги кредитные (которые расширяют денежную массу, агрегат М2 или М3). Их отношение — так называемый кредитный мультипликатор. Так вот, с 2008 по 2014 год объем наличных денег в США вырос с 0.8 триллионов долларов до 3.3 триллионов долларов (примерно в 4 раза), но при этом кредитный мультипликатор упал примерно с 17 до 4, то есть тоже в 4 раза. При этом объем расширенной денежной массы практически не изменился — так что инфляции и не было.
А вот снижать мультипликатор ниже 4 уже нельзя — начинаются проблемы с денежным оборотом, то, что у нас в 90-е годы называлось «кризис неплатежей». Вот почему ФРС остановила эмиссию — если ее продолжать дальше, начнется инфляция, потенциал безинфляционной эмиссии исчерпан. Вот тут-то и таится корень всех бед современной долларовой системы — ее институциональная инфраструктура без притока эмиссионных денег рухнет.