Книга председателя РЭОШ В.Ю. Катасонова «Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации», вышедшая в 2013 г., вызвала интерес у специалистов в самых разных областях знания – от экономики до богословия, от философии до политики. Предлагаем статью нашего постоянного автора Александра Игнатенко, разрабатывающего актуальные проблемы гносеологии. В ней проводятся интересные параллели между зримой инволюцией человеческого разума и процессами трансформации реальной экономики в… хрематистику.
«Многознание уму не научает».
Гераклит
После знакомства с книгой В.Ю. Катасонова «Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации» [В.Ю. Катасонова «Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации» — М.: Институт русской цивилизации, 2013. 1074 с] и другими его трудами, посвященными православному критическому анализу капиталистической «цивилизации денег», меня поразило удивительное сходство логической структуры описываемых в них общественно-экономических феноменов с теми процессами, которые я обнаружил при изучении форм познания в западной философии и науке [А.И.Игнатенко «Критика падшего разума». – [Электронный ресурс]. URL : — http://reosh.ru/aleksandr-ignatenko-kritika-padshego-razuma.html]. Особенно впечатлило сходство способов образования (и господства) спекулятивного капитала в капиталистической экономике и механизмов формирования спекулятивного мышления (и всего корпуса философского и научного знания) в западной гносеологической парадигме.
Размышляя на эту тему, я пришел к выводу, что здесь мы имеем дело не c внешним сходством, а с двумя сторонами одного и того же явления. Капитализм (со спекулятивным капиталом) и спекулятивное мышление (знание) есть продукт одной и той же фундаментальной парадигмы, сущность которой состоит в переносе Первоначала (Субстанции), т.е. жизненного центра от Бога к человеку: переход от теоцентрической к антропоцентрической фундаментальной духовно-исторической парадигме [Там же].
Отмеченное сходство, согласно Священному Писанию, можно объяснить также тем, что оба процесса: познание «добра и зла» и труд «в поте лица» — есть результат грехопадения первых людей. Познание и труд не только результат грехопадения, но есть и Божие наказание за преслушание. Процесс познания есть особая форма трудовой деятельности (умственный труд). В свою очередь, труд предполагает процесс познания, ибо без понимания и знания невозможно целесообразная трудовая деятельность. До грехопадения необходимость в труде также отсутствовала, поскольку человек не нуждался в чувственных вещах для поддержания своей жизни.
Согласно Священному Писанию, после грехопадения, на определенном этапе исторического развития происходит процесс разделения на чувственный (вещественный) труд и умопостигаемый (умственный). В свою очередь, чувственный труд разделяется: на земледельческий (в деревне) и ремесленный (в городах). Результатом умопостигаемого труда (труд познания) является знание. [С.В.Лукин. Христианское осмысление хозяйственной практики/ — [Электронный ресурс]. URL: — http://christian-reading.info/data/2010/04/2010-04-02.pdf].
Таким образом, процесс познания (умственного труда) и процесс вещественного (чувственного) труда во многом тождественны. В результате земледельческого и ремесленного труда мы получаем вещественный продукт, необходимый для телесной (чувственной) жизни человека. В результате умственного труда мы получаем не материальный (чувственный) продукт, а умопостигаемый (идеальный), необходимый, с одной стороны, для чувственного труда, а, с другой, для интеллектуальной и духовной жизни.
Процесс материального труда, особенно в ремесленном производстве, состоит в разрушении непосредственной формы природный вещей (натуральное сырье) и преобразование их в продукты (вещи), обладающие необходимой потребительской стоимостью (ценностью). Разделение труда создает необходимость в обмене между производителями продуктов, имеющих различную потребительскую ценность. В процессе натурального обмена произведенный продукт превращается в товар. Натуральный обмен имеет ряд неудобств, который ограничивает процесс обмена необходимыми продуктами. Необходимость их преодоления привела к возникновению более эффективной системы обмена одного продукта на другой через опосредствующую вещь, которая не имеет потребительской ценности, а есть лишь её определенный материальный знак. Этот материальный знак получил название денег. В процессе обмена произведенный продукт превращается в товар. Один товар обменивается на другой посредством денежных знаков. А отношения между производителями различных товаров получают название товарно-денежных.
Процесс познания после грехопадения также состоит в том, что чувственные образы природных вещей разрушаются и преобразуются посредством мышления в понятия — особые языковые знаки. Языковые знаки — это логосы чувственных вещей, которые не только есть их имена, они отражают также отношения между этими вещами. Тварные логосы (языковые знаки) чувственных вещей есть продукт умопостигаемого (умственного) труда, который обменивается на тварные логосы других субъектов познания (производителей знания). В этом состоит общественный характер процесса познания. Тварные логосы чувственных вещей (знание) – есть умопостигаемый (идеальный) товар. Следовательно, знание – это идеальный (в смысле, сверхчувственный) товар. Процесс обмена знаниями одного субъекта познания с другим осуществляется непосредственно в виде письменного либо устного общения.
Согласно русскому экономисту В.Ю. Катасонову, производственно-экономические отношения производны от духовного (религиозного) устроения (состояния) общества. Религиозная традиция, а не экономические отношения, является фундаментом «общественно-экономической формации» (говоря на языке политэкономии К.Маркса), а отношения производства, обмена и распределения следует рассматривать в качестве её «надстройки». Современный капитализм — это одна из форм «денежной цивилизации», духовная основа которой состоит в отрицании христианства. Основой «денежной цивилизации» является процесс накопление денег. Денежная цивилизация – это другое название каинитской цивилизации, если рассматривать исторический процесс с точки зрения экономических и товарно-денежных отношений [В.Ю.Катасонова «Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации» — М.: Институт русской цивилизации, 2013. 1074 с].
«Денежная цивилизация», главными носителями которой В.Ю.Катасонов называет банкиров-ростовщиков, в своей истории претерпевала серию различных трансформаций. Банкиры-ростовщики постепенно добились того, чтобы из трех известных форм капитала (денежного, товарного и производительного) денежный капитал приобрел господствующее положение и подчинил себе все остальные. Если, по словам преп. Максима, для большинства людей золото и богатство желательно не столько по нужде, сколько по любви к сластолюбию, тщеславию и неверию, то высшая цель ростовщиков заключается в стремлении к мировой власти над людьми и человечеством. Ростовщики поставили перед собой задачу, не только добиться легализации процента, но и заставить всё общество относиться к деньгам не как к средству, а как к цели своей жизни, достижению которой должны быть посвящены все творческие силы человека.
В.Ю. Катасонов выделяет в своей книге следующие этапы «развития» денежной цивилизации:
— поначалу достижение «полулегального» состояния ростовщичества (попустительства со стороны церкви практике процента при формальном его запрете);
— легализация ростовщичества путём отмены запретов на взимание процентов при установлении ограничений на максимальную величину;
— создание банков с частичным резервированием обязательств ростовщиков перед своими клиентами (то есть осуществление ссудных операций, не имеющих надёжного обеспечения) и переход ростовщиков к созданию новых денег «из воздуха»;
— изобретение ценных бумаг, то есть фиктивного капитала и создание фондовой биржи, представляющей собой фактически игорный дом, в котором выигрывают обладатели инсайдерской информацией;
[Там же].
Легализация ростовщичества в капиталистических обществах приводит к превращению денег из средства обмена в товар. Схема товар-деньги-товар приобретает вид деньги-деньги-деньги. Идея ростовщичества получает своё развитие в банковской деятельности. На первом этапе банки создают новые деньги ex nihilo за счет частичного резервирование обязательств, т.е. не обеспеченных реальными деньгами. Ростовщик de facto присваивает себе функции государственного банка и начинает выпускать «собственные деньги». Директор Банка Англии лорд Дж. Стэмп пишет об этом прямо:: «Современная банковская система производит деньги из ничего. Данный процесс, вероятно, является наиболее удивительным фокусом когда-либо изобретённым. Банковское дело было задумано незаконно и рождено во грехе… Если вы хотите быть рабами банкиров, при этом оплачивать своё собственное рабство, то тогда позвольте банкирам создавать деньги» [Там же]. На втором этапе, банки изобретают ценные бумаги и производные финансовые инструменты (ПФИ) или деривативы — новейший класс виртуальных активов, которые также ничем не обеспечиваются. В результате возникает кризис перепроизводства денег, и эквивалентный обмен между товарной продукцией и денежной массой (мера стоимости) нарушается. Возникают экономические кризисы.
Параллельные процессы мы наблюдаем в сфере западной гносеологической парадигмы. До состояния грехопадения источником и критерием истинного знания был Бог. Человеческий разум лишь присваивал себе это знание, становился сознанием. В падшей форме познания источником знания (органоном познания) выступает отдельный человеческий разум, он же является критерием истины (канон), т.е. имеет место отождествление знания и сознания. Происходит, по Гегелю, процесс обращения сознания, когда новое знание образуется в результате опосредствующей деятельности самого мышления, т.е. новое знание происходит из самодеятельности мышления, принадлежащего этому сознанию. Критерием истинного знания выступает то знание, которое имело сознание до его движения опосредствования. Новое знание становится на место «старого» и становится новым критерием истинности для нового произведенного. Это приводит к тому, что знание приобретает спекулятивный характер. Спекулятивное знание – это знание, которое не отражает ничего (ничем не обеспечено) или, — как говорил преп. Максим – оно представляет собой логосы несуществующих вещей (виртуальное знание, выражаясь на современном языке).
Нетрудно увидеть, что в западной гносеологической парадигме (всецело представленной в «Феноменологии духа» Гегеля), мышлению соответствует деньги в капиталистической хрематистической экономике, знанию – товар, спекулятивному мышлению – спекулятивный капитал. В западной гносеологической парадигме результаты деятельности мышления превращаются в знание, и знание становится тождественно сознанию. Современная философия и концептуальная наука производит знание из ничего, т.е. путем продуктивного воображения (И.Кант). Спекулятивное мышление производит из самого себя колоссальный объем виртуального знания, который приводит к параличу развитие западной философии и науки.
Таким образом, причина возникновения спекулятивного мышления и спекулятивного знания состоит в том, что источник знания (органон) и критерий (канон) его истинности «перемещается» от Бога (Церковное Предание) в сознание (самосознание) субъекта познания. В основе спекулятивного мышления и его продукта — спекулятивного знания лежит «продуктивное воображение» (И.Кант), которое обеспечивает процесс его самовозрастания. Но мышление, согласно православному учению, не является источником истинного знания, это форма опосредствования уже полученного знания, данного в результате Откровения (аналог деньгам как средству обмена). Мышление также не является критерием истинности знания, а есть форма упорядочивания, классификации и логического вывода на основе знания непосредственно полученного от Бога. Другими словами, нельзя отождествлять знание и сознание (деятельность и результат мышления). Истинное знание недоступно для человека в состоянии падения. Человек не может сам его получить, опираясь только собственные силы и возможности по причине первородного греха. Истинное знание дано в Откровении, постижение которого превышает границы нашего разумения. Но и самого Откровения для этого недостаточно. Надо не только иметь Священное Откровение, но и «ум Христов», чтобы познавать подобное подобным. «Приобретение» же «ума Христова» возможно только в Православной Церкви. «Надо принимать истину за истиною, — пишет свт. Феофан Затворник, — чисто, как преподается, без суемудрия, и слагать их в сердце… Когда соберутся все истины, тогда сознание, молитвою изощренное узрит строй их и будет ими наслаждаться. Эта — премудрость от века сокровенная! Какие-нибудь бредни, например хоть гегелевские, ведь слушают же с терпением до конца, хотя ничего не понимают в них. Пусть так поступят в отношении к истинам Божиим. Разница будет та, что здесь всякая истина понятна, а в конце возсияет в душе свет великий, которому нет подобного. А там и в продолжении и в конце – все тьма беспросветная».
Аналогичным образом, истинная экономика предполагает, чтобы деньги не превращались в товар и спекулятивный капитал. Эмиссия денег и ценных бумаг должна осуществляться только в Государственном Банке. Если ростовщики присваивают себе право на производство своих «денег» и деривативов, то это приводит к росту спекулятивного (фиктивного) капитала и его перепроизводству. Кризис перепроизводства денег приводит к параличу реального сектора и экономическому кризису.
В результате деятельности спекулятивного мышления и производства спекулятивного знания в новой и новейшей истории Запада, были накоплены огромные массивы «теоретического», виртуального знания, которому ничего не соответствует ((логосы несуществующих вещей, по определению преп. Максима Исповедника). Другое важнейшее следствие этого обессмысливания процесса познания состояло в том, что был абсолютно утрачен критерий истинного познания, а также представление о формах познания и их иерархии. Всё накопленное знания приобрело рядоположный характер, т.е. безразличный к истине, форме и иерархии. Это обесцененное знание становится информацией. Информация это знание безразличное к истине и формам познания.
Таким образом, производство знания в западной антропоцентрической цивилизации отражает экономическую модель капитализма с системой ростовщичества и спекулятивного капитала. Любопытно, что спекулятивная (диалектическая) форма познания, также как и капиталистическая модель экономики, характерна для нехристианских обществ.
В.Ю. Катасонов в своих работах отмечает такое парадоксальное явление как отрицательная процентная ставка в банках. «Западная экономика в начале XXI века столкнулась с новым явлением — отрицательными процентными ставками по операциям банков. Явление это еще плохо осмыслено, внимание финансистов и экономистов сконцентрировано лишь на краткосрочных его последствиях. Между тем отрицательные процентные ставки по активным (кредитным) и пассивным (депозитным) операциям банков ряда западных стран трудно считать случайным явлением. Это, по нашему мнению, долгосрочный тренд, свидетельствующий о том, что существовавшая на протяжении нескольких веков модель капитализма себя изживает. А на смену ей идет что-то другое [Катасонов В.Ю. Отрицательный процент: капитализм на пороге серьезных метаморфоз. — [Электронный ресурс]. URL: — http://www.imperiya.by/economics2-24641.html]. Парадоксальное потому, что отрицательный ссудный процент противоречит самой идее ростовщичества, которая состоит в том, что процентная ставка всегда должна превышать сумму отданных в рост денег, т.е. всегда должна быть положительной. Деньги должны самовозрастать, именно поэтому эта торговля деньгами и называется ростовщичеством. Здесь же получается, что владельцы денег требуют возврата меньшей суммы денег, чем они дали должнику изначально. Это уже не ростовщичество, а антиростовщичество. Каковы же его причины? «Для классического капитализма, — пишет В.Ю.Катасонов, — характерно так называемое перепроизводство товаров (об этом писал еще К. Маркс в «Капитале»). Для капитализма XXI века (по крайней мере, для стран Запада) главным стало так называемое перепроизводство денег. Если при «перепроизводстве товаров» наблюдается падение цен на товары, то при «производстве денег» — падение цен на деньги.
Уход процентных ставок в минус — проявление указанного падения цен на деньги. Если бы деньги «работали», т.е. выполняли свою функцию средства обмена, то не было бы отрицательных процентов и постоянной угрозы дефляции. Деньги превратились в «сокровище» (функция денег как средство накопления) и перестали обслуживать реальную экономику и жизненно необходимые потребности общества. Нельзя не согласиться с теми авторами, которые это явления называют «смертью денег». «Покойник» начинает остывать, проявлением понижения его температуры становится снижение процентных ставок и их уход в минусовую зону» [Там же].
Таким образом, отрицательная процентная ставка – это свидетельство того, что объем виртуальной денежной массы достиг критического уровня и полностью заблокировал товарно-денежный процесс в хрематистической экономике. Для того, чтобы снять денежную закупорку в «кровеносной» системе глобальной хрематистической экономики, необходимо «пустить ей кровь». Чтобы затем снова возобновить ростовщический механизм. Другими словами, ростовщическая модель экономики исчерпала свои возможности и с необходимостью трансформируется во что-то совсем новое. Деньги в своем классическом и капиталистическом смысле, согласно В.Ю.Катасонову, — умерли [Там же]. «Нынешние «хозяева денег», — отмечает русский экономист, — под которыми я понимаю, прежде всего, главных акционеров частной корпорации под названием «Федеральный резерв», начинают плановый демонтаж прежней модели капитализма и его плановое замещение на другую социально-экономическую модель. Рискну назвать эту альтернативную модель «новым рабовладением». Об этой возможной метаморфозе уже размышляли в прошлом веке некоторые прозорливые политики, писатели и экономисты. Банки из традиционных депозитно-кредитных организаций превратятся в центры «контроля и учета». Но не финансовых потоков и финансовых активов, а труда и производства. А точнее — контроля поведения человека и его мыслей. Мир будет устроен по принципу одной большой казармы, в которой роль денег в их традиционном понимании будет сведена к минимуму» [Там же].
Аналогичные процессы мы наблюдаем в хрематистической западной гносеологии. В процессе отождествление знания и сознания, произошло накопление огромного количества спекулятивного знания. В современной хрематистической философии и науке также имеет место «кризис перепроизводства» виртуального знания. Западная философия и наука утратили критерий его истинности, и представление о его иерархической организации и форме. Знание превратилось в информацию. Увеличению объема информации, т.е. ложного знания (лжеименного) способствовало также открытие Интернета. В области знания и познания сложилась ситуация, когда экстенсивное увеличение объема информации не приводит к снижению неопределенности процесса познания и знания, а, наоборот, его возрастание. Увеличение объема информации приводит к росту энтропии в познании. Другими словами, накопление информации приводит к массовому тотальному погружению общества в состояние невежества, к дебилизации и оглуплению народонаселения. Этот гносеологический парадокс, когда процесс познания как накопления знания в форме информации, приводит не к снижению неопределенности (положительному познанию), а, наоборот, к его возрастанию (отрицательное знание) и массовому оглуплению народов и человечества, — является аналогией отрицательного процента и умиранию денег в хрематистической современной экономике. Особенно ярко этот «гносеологический тренд» проявляется и отражается в философии постмодерна. Этот гносеологический парадокс также объясняет тот факт, что появление на горизонте современной науки редких, но, в действительности, истинных теоретических открытий и разработок растворяется в потоке бессмысленной информации, остается почти незамеченными для широкой аудитории, и, чтобы привлечь к ним внимание, необходима специальная рекламная компания, требующая огромных усилий и средств. Тем не менее, научная новизна этих открытий тонет в информационном шуме псевдонаучных исследований на основе господствующей хрематистической парадигмы гносеологии постмодерна.
Классическая немецкая философия и концепция спекулятивного мышления (знания) были лишь предвестниками грядущих катастрофических трансформаций общественного сознания, отражением которых выступила философия постмодерна. Если у Гегеля мы имеем дело с хрематистикой в сфере логического познания, то, начиная с феноменологии Гуссерля, мы переходим к абсолютной хрематистике в методологии познания. Є. Гуссерль был одним из первых в философии, кто совершил «метафизическую атаку» на классическую рациональность. Парадокс состоит в том, что на фоне философии постмодерна классическая немецкая философия выглядит вполне благочестиво и респектабельно. Классическая немецкая философия, при всех её недостатках, через абсолютизацию логической формы познания (логоса) сохраняла связь с христианским мировоззрением (мышлению, слову, логосу в человеческой душе соответствует Божественный Логос в Пресвятой Троице). Тогда как философия постмодерна осуществляет окончательный разрыв с классической рациональностью модерна, дискредитирует его представителей и проводит тотальную деконструкцию западной католически-протестантской гносеологии на основе талмудистской фундаментальной духовно-исторической парадигмы (см. Игнатенко А.И. «Критика падшего разума»).
Основы хрематистической картины мира в области чувственного бытия (теоретической физики) были сформулированы А.Эйнштейном. Его предшественником были Галилей (принцип относительности) с Коперником и Кеплером. Они центр мира переместили к Солнцу, Эйнштейн его вообще отменил. Теория относительности разрушает космос как образ человека, имеющий свои границы, абсолютный центр и определенность. Автор теории относительности «оторвал» от физических тел их протяженность и получил самостоятельную «физическую сущность» — пространство (но пространство это абстрактный математический (геометрический) предмет, а не физический, оно не существует без тела). Космос из макроантропоса превращается в дурную бесконечность рядоположного пространства. Все процессы, согласно А.Эйнштейну, в космосе ставятся в зависимости от положения и скорости движения наблюдателя. Это означает, что Вселенная теряет свою собственную самотождественность и определённость. Разрушением богоустановленной картины космоса Эйнштейн не ограничивается. Известный физик пересматривает классическую субъект-объектную гносеологическую модель нового времени, согласно которой наблюдение (чувственное созерцание) и теоретическое его осмысление должны принадлежать одному сознанию. Этого требует трансцендентальное единство самосознания (или чистая апперцепция, по И.Канту). Взамен этой классической модели, Эйнштейн вводит в процесс чувственного созерцания ещё одного наблюдателя (субъекта). При этом, сначала один наблюдатель рассматривается как субъект, а затем, как объект, и наоборот. Эти два отдельных процесса объединяются в рамках одного формализма. Незаконное удвоение субъекта приводит к шизофренизации (раздвоению) его сознания и процесса познания. Происходит удвоения «Я», сознания, в рамках одного самосознания. Другие последствия научной хрематистики автора теории относительности — фантастическая космогония, которая есть не что иное как вымышленная (спекулятивная, хрематистическая), не существующая виртуальная реальность. Она существует только в головах релятивистов (см. А.И. Игнатенко «Критика падшего разума». То же самое сотворил и Кантор в своей теории множеств (там же).
Галилеем и Коперником в философии были Гуссерль (иудей) и Леви-Строс (иудей) (структурная антропология), а Эйнштейном — Деррида (иудей, предпосылки его взглядов – в структурной лингвистике). Учение Деррида представлено системой параллельных с теорией относительности А.Эйнштейна понятий, только вместо космоса Деррида извратил и обезобразил сущность письменной речи. Письменная речь это способ сохранения устной речи как способа выражения мысли в звуках — глаголания. Мышление и слово связаны между собой так, как душа и тело человека. В письменной речи происходит отчуждение мышления от слова, субъекта от продукта устной речевой деятельности (даже если эта речь внутренняя). В результате мы получаем письмо (письменный текст), или произведение у которого есть автор, свой центр — основная мысль произведения, из которой вытекает содержание этого письма. Но без своего автора, который подразумевается, хотя и непосредственно отсутствует, смысл письменного текста не существует. Священное Писание имеет Своего Автора — это Сам Бог. Содержание (смысл) Священного Писания также нельзя отрывать от Автора. А где же Этот Автор находится? У православных — это Церковь, Которая и есть Сам Христос непосредственно, в прямом, не метафорическом, смысле (понятно, что невидимо). Члены Церкви также соединены через Таинство Причастия с Самим Христом (Его Телом и Кровью). Поэтому в Церкви, Священное Писание соединено со Своим Автором (Христом), а через Него и с Его членами. Члены Церкви, достигшие совершенства, т.е. соединение которых с Христом самое полное (в меру возраста Христова) способны понимать подлинный смысл Писания заложенного в него Его Автором. Об этом свидетельствует и единство в их истолковании Библии. У талмудистов и протестантов Церкви нет (по разным причинам). В результате, Священное Писание для них становится текстом, т.е. Писание-Произведение теряет свой центр, единственное истинное значение. В талмудистско-протестантской герменевтике подлинный Автор Писания замещается читателем. Писание утрачивает своё истинное и единственное значение – возникает множественность истолкований и значений. Протестанты отличаются от талмудистов тем, что у них текстом выступает Ветхий и Новый Завет, а талмудистов только Пятикнижие Моисеево (Ветхий Завет). Но это уже не имеет никакого значения, поскольку утрачен объективный критерий истинного истолкования (Церковь). Жак Деррида делает следующее заявление — дурная бесконечность истолкования Торы свидетельствует только о том, что мы не знаем её истинного содержания и оно нам недоступно. В Писании нет центра — центральной идеи, нет никакой логики, есть только система знаков, которую может каждый понимать, как хочет. Всё относительно! Всё определяется внутренним контекстом и отношением между словами, историческим временем прочтения Писания — и т.д. Есть только текст — знаковая система. Другими словами, Деррида разрушает письменную речь, его структуру и связь с Автором, — и получает текст. Но это ещё не всё! Поскольку в результате релятивизации содержания письма, связь между смыслом (значением) слов и их формой (буквенным знаком) была утрачена, буквенные знаки и их сочетания стали рассматриваться как самостоятельные сущности. Слово (логос) как единство мысли и знака распалось, а текст стал рассматриваться как самостоятельная знаковая система.
Отделения знака от слова (логоса) — это такая же логическая операция, как и отделение протяженности от физического тела. Знак (буква) становится самостоятельной лингвистической сущностью. Знак, по определению, это некий материальный предмет, который является представителем (заменителем) другого явления, события или предмета (денотата). Объект (денотат) первичен, а его означающее (коннотат) производен. Ж. Деррида отделяет знак, внешнюю форму мысли от самой мысли. Подменяет слово (логос) — знаком (буквой). Текст и есть абстрактная знаковая система для Деррида. Эти положения он распространяет на весь мир — всё есть текст — знаковая система. Предметом философии, начиная с Деррида, становится не отношение бытия и мышления, как в классической философии, а текст — как философская форма Талмуда. Талмудистской модели интерпретации Деррида сообщает всеобщий характер. Талмуд и мидраш (талмудическая гносеология) объявляются новой моделью мира и способа познания. Европейская философия становится талмудистской. Философия постмодерна — это разрушение картины богосозданного бытия, мышления и глаголания, слова и письма. Если классическая немецкая философия сильно искажает богосозданную картину мира, то философия постмодерна её фундаментально пересматривает, разрушает и окончательно устраняет связь процесса познания с христианским учением. Уводит процесс познания мира «в минус», в сравнении с классической хрематистикой познания.
Атака на классическую рациональность, отказ от классической системы образования и снижение его стандартов можно рассматривать как программу по построению новой системы рабовладельческого общества. Процесс разрушения классической рациональности приводит к смерти знания и всеобщей деградации человеческой личности.
Если банки из традиционных депозитно-кредитных спекулятивных организаций, согласно предсказаниям В.Ю.Катасонова, должны будут превратиться в центры «контроля и учета» труда и производства, в орудие «нового рабовладения» и закабаления, то процесс познания как стремление к истине, и знание как её достижение, могут превратиться в средство насаждения антихристианского мировоззрения, контроля и управления человечеством. Что мы сейчас и наблюдаем на примере деятельности западных СМИ на Западе и Украине.
