Высокими темпами роста международных резервов любят бравировать в ЦБ и правительстве России. Что нам это дает?
Наши чиновники за неимением каких-то зримых успехов в сфере реальной экономики и социальной сфере пытаются найти хотя бы какие-то показатели, которые, по их мнению, демонстрируют «позитивные тенденции» и вселяют оптимизм.
И среди таких показателей на первом месте оказывается величина международных резервов Российской Федерации. Другое название — золотовалютные резервы (ЗВР). Согласно определению МВФ, ЗВР — высоколиквидные активы, находящиеся под контролем государственных органов денежно-кредитного регулирования (денежных властей). Состоят из средств в иностранной валюте, специальных прав заимствования, резервной позиции в МВФ и монетарного золота.
Напомню, за 2017 год российские резервы увеличились примерно на 55 млрд долларов, в январе 2018-го — почти на 15 млрд, в феврале — еще на 5,9 млрд. На 1 марта текущего года международные резервы составили 453,64 млрд долл. А по состоянию на 23 марта — 457,8 млрд долл. (последние данные).
В рейтинге стран по показателю ВВП (номинальное значение) Россия, по оценкам МВФ, в 2016 году занимала 12-е место (перед ней были, например, такие страны, как Индия, Бразилия и Южная Корея). А вот по величине международных резервов в прошлом году Россия находилась на существенно более высокой строчке – седьмой (перед ней были в порядке убывания мест: КНР, Япония, Швейцария, Саудовская Аравия, Тайвань и Гонконг).
В начале лета 2015 года в Центробанке назвали «комфортным» для России уровень резервов в 500 млрд долларов; Банк России обещал довести ЗВР до этой величины за пять — семь лет. Выступая в Госдуме в ноябре 2017 года с докладом о денежно-кредитной политике, глава Банка России Эльвира Набиуллина сообщила о сохранении ориентира по увеличению резервов до 500 млрд долларов.
На пресс-конференции по итогам заседания совета директоров регулятора 23 марта 2018 года Набиуллина заявила, что международные резервы России уже в скором времени могут достичь вожделенных 500 млрд долларов. Исходя из существующих темпов прироста, – к концу нынешнего года. Прямо-таки «стахановские» темпы! Или, как говорили в советское время, Банк России взял на себя «встречный план». Если бы такими темпами развивалась российская экономика, то мы были бы не на 12-м месте, а, по крайней мере, в первой пятерке мировых лидеров.
Высокими темпами роста международных резервов любят бравировать не только в Центробанке, но и в правительстве. Вот, например, премьер-министр Дмитрий Медведев, выступая в ноябре 2017 года на первой сессии Делового и инвестиционного саммита АСЕАН-2017 (Манила), с гордостью сказал: «У нас в настоящий момент положительное сальдо торгового баланса. Есть тенденция к тому, чтобы наращивать международные резервы».
Возникает резонный вопрос: зачем нам нужно наращивать резервы? Для чего они вообще нужны? Как было отмечено выше, резервы находятся в ведении денежных властей. Применительно к России, это Центробанк и Минфин.
Любому Минфину резервы нужны для покрытия чрезвычайных расходов, потребность в которых может возникать во время войн, стихийных бедствий и т.п. Правда, сегодня Минфины России и других стран часто используют резервы для того, чтобы закрывать возникающие из года в год дефициты государственных бюджетов.
А Центробанку они зачем нужны? Для того, чтобы с их помощью проводить валютные интервенции и поддерживать курс национальной денежной единицы на нужном уровне или в рамках заданного «коридора». Когда-то в нашей стране (Советском Союзе) была государственная валютная монополия и фиксированный валютный курс. Там валютные резервы не нужны были, курс рубля поддерживался административно-директивными методами.
«Финансы по Катасонову». На ваши вопросы отвечает доктор экономических наук Валентин Катасонов
Но когда возникла Российская Федерация, ее руководство сразу же заявило о своей приверженности принципам «рыночной экономики» и «экономического либерализма». В такой модели экономики курс рубля можно было поддерживать (как этого требовал МВФ) только рыночными методами. Прежде всего, с помощью валютных интервенций. Все это записано на «скрижалях» «Вашингтонского консенсуса».
А для такой курсовой политики нужны международные валютные резервы. Российский рубль, увы резко «обваливался» не раз в первой половине 90-х годов. Потом был еще обвал в 1998 году (так называемый «суверенный дефолт»). 12 декабря 1993 года была принята Конституция Российской Федерации. В статье 75 Основного закона страны было четко зафиксировано, что главной функцией Центробанка является «защита и обеспечение устойчивости рубля«. Любой грамотный экономист понимает, что обеспечение устойчивости рубля имеет два аспекта: 1) поддержание устойчивой покупательной способности рубля на внутреннем рынке; 2) сохранение стабильного курса рубля по отношению к другим валютам.
Банк России в 90-е годы не всегда справлялся с поставленными задачами. В том числе не мог предотвращать резкие падения валютного курса. Поэтому был взят курс на всемерное наращивание валютных резервов, с помощью которых при необходимости можно было проводить интервенции и «держать» рубль. Явные успехи на этом направлении обозначились в «нулевые» годы. Если в 1993 году они составляли жалкую величину 4 млрд долл., то к 1998 году они подросли до 17 млрд долл.; правда после дефолта в следующем, 1999 году они опять упали до 12 млрд долл. (здесь и везде далее – по состоянию на 1 января соответствующего года).
А вот дальнейшая динамика ЗВР Российской Федерации (млрд. долл.): 2002 г. – 36; 2006 г. – 124; 2008 г. – 478: 2012 г. – 498; 2013 г. – 537; 2014 г. – 509; 2015 г. – 385; 2016 г. – 368; 2017 г. – 377; 2018 г. – 454.
Устойчивость (стабильность) валютного курса национальной денежной единицы можно понимать по-разному. Курс может быть жестко фиксированным, а может колебаться в определенных рамках (они называются «коридором»). И при этом может в плановом порядке «дрейфовать» либо в сторону повышения, либо в сторону понижения. В Российской Федерации курс рубля с самого начала был регулируемым в рамках «коридора». Все это фиксировалось и продолжает фиксироваться в документе, называемом «Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики Российской Федерации«.
Документ, как это предусмотрено законом, разрабатывается совместно Центробанком и правительством Российской Федерации, выносится на Государственную думу и утверждается последней. Здесь добавлю, что фактически разработка «Основных направлений» была отдана полностью на откуп Центробанка, правительство (в лице Минфина) самоустранилось от участия в разработке «единой» политики. Де-факто это стала денежно-кредитная политика ЦБ. Того института, который, согласно федеральному закону о Центробанке, не отвечает по обязательствам государства, а государство – по обязательствам Центробанка (статья 2). Иначе говоря, ЦБ «живет сам по себе» (отдельно от государства), но при этом разрабатывает и реализует «государственную денежно-кредитную политику».
А что Госдума? Она каждый год заслушивает доклад Банка России по документу и штампует стандартную резолюцию: «Принять к сведению«. Итак, Центробанку, организации с «мутным» статусом, отданы на откуп и разработка, и реализация «государственной денежно-кредитной политики». Неглинка (адрес штаб-квартиры ЦБ), почувствовав свои неограниченные возможности, стала откровенно и нагло попирать Конституцию Российской Федерации.
После прихода на Неглинку в 2013 году нового председателя (Эльвира Набиуллина) и новая «хозяйка», и другие чиновники Центробанка стали внедрять в сознание общественности, что главной целью Банка России является «таргетирование инфляции«. А поддержание валютного курса рубля – анахронизм, мешающий, мол, достижению упомянутой главной цели. Особой реакции со стороны правительства Российской Федерации на подобного рода «пробные шары» с Неглинки не последовало.
Напомню, что статья 71 Конституции РФ предусматривает, что именно в ведении Российской Федерации, а не Центробанка находится валютная политика. Под «Российской Федерацией» в Конституции имеется в виду государство с его тремя ветвями власти. Но ни в одной из ветвей, описанных в Конституции РФ, Центробанк не фигурирует. Почему я и называю его «мутным» (по сути неконституционным) институтом, который узурпировал все важнейшие функции государства, в том числе те, которые связаны с валютной политикой.
В 2014 году последовала следующая серия «пробных шаров» с Неглинки. Банк России прямо заявил, что российский рубль надо отпустить в «свободное плавание«. Это уже был прямой вызов конституционному порядку в государстве. Почему-то никакой реакции со стороны правительства, прокуратуры, Государственной думы, Конституционного суда РФ не последовало. Осенью 2014 года Банк России заявил о прекращении валютных интервенций, что стало началом свободного плавания рубля и что можно квалифицировать как государственное преступление. А в декабре последовал ожидаемый всеми грамотными людьми обвал российского рубля.
Последствия этого страшного удара по России до сих пор не преодолены, его сила многократно превысила суммарный эффект от всех экономических санкций Запада за четыре года. В силу ограниченного формата статьи не буду описывать этот тяжелейший валютный шок, желающие могут познакомиться с вопросом в моей книге «Битва за рубль. Национальная валюта и суверенитет России» (М.: Книжный мир, 2015).
Уже скоро будет три с половиной года с того момента, когда рубль стал плавать. Он до сих пор плавает, Россия постоянно находится под дамокловым мечом обвала национальной валюты. Это пострашнее, чем «Кремлевский доклад» Вашингтона, о котором было столько разговоров. Когда же наконец, хоть какая-то из трех ветвей власти очнется и начнет бить в набат?
Как говорит Банк России, он на протяжении всего этого времени не вмешивался в «рыночные процессы формирования валютного курса рубля». И далее не собирается. Видимо поняв, что он — главный (а, может быть, даже единственный) хозяин в доме. И вот теперь я опять возвращаюсь к теме международных резервов. Ведь при свободном плавании рубля такие резервы вообще не нужны.
Правда, некоторые вдумчивые читатели могут сказать: но ведь в составе резервов есть часть, которая принадлежит Минфину, а Центробанк лишь управляет этими деньгами Минфина. Да, такие деньги есть. Но Банк России их почему-то не выделяет отдельной позицией. Ну, да ладно. Можно самим посчитать. У Минфина это деньги Национального фонда благосостояния (ФНБ). К началу нынешнего года Резервный фонд полностью исчерпался. На 1 марта средств ФНБ составили 66,44 млрд долл. В общем объеме ЗВР России это 14,6%. Таким образом, оставшиеся 85,4% — международные резервы, принадлежащие ЦБ.
Банк России продолжает накапливать свои собственные резервы, а доля Минфина все более сокращается. Никто из руководителей Банка России не пытался объяснить, зачем они маниакально накапливают резервы, если они более не нужны ЦБ для выполнения его конституционной задачи.
На сайте Центробанка куча интересной статистики. Вот, например, таблицы с расчетами достаточности международных резервов. В свое время МВФ разработал ряд нормативных показателей, на которые денежные власти стран-членов Фонда должны ориентироваться при формировании международных резервов.
Согласно рекомендациям МВФ, минимальный уровень резервов должен обеспечивать оплату импорта страны в течение трех месяцев. Если страна обременена большими внешними долгами, ей также рекомендуется иметь резервы, достаточные для погашения и обслуживания долгов в ближайшие 12 месяцев (величина резервов по отношению к таким платежам называется критерием Гвидотти). Еще рекомендуется рассчитывать критерий Редди, он является самым строгим. Это отношение резервов к сумме расходов по импорту в течение 3 месяцев плюс годовые платежи по долгам. Для примера приведу оценки достаточности международных резервов РФ на основе критериев, рекомендованных МВФ.
Вот, например, в начале 2009 года у России были такие ЗВР, которых было достаточно для оплаты импорта в течение 14 месяцев. Превышение норматива МВФ более чем в 4,7 раза. Объем годовых платежей по внешнему долгу составил лишь 39% от объема резервов. Иначе говоря, превышение нормы по критерию Гвиотти в 2,5 раза. А совокупные обязательства по трехмесячному импорту и платежам по внешнему долгу составили 60% от ЗВР. То есть даже по самому строгому критерию Редди превышение составило 1,67 раза.
А теперь возьмем самые последние оценки, имеющиеся на сайте Банка России. На 1 октября 2017 года ЗВР обеспечивали импорт страны в течение 16,5 месяцев. Превышение норматива МВФ в 5,5 раз. Объем годовых платежей по внешнему долгу был равен 36,6% ЗВР. Превышение норматива (критерий Гвиотти) в 2,73 раза. Совокупные обязательства по трехмесячном импорту и годовым платежам по долгу оказались равными 55%. Иначе говоря, по самому строгому критерию Редди превышение нормы составило 1,82 раза.
Итак, все эти оценки показывают, что Банк России хочет быть «святее папы Римского» (под последним я имею в виду Международный валютный фонд). Причем, за период 2009-2017 гг. «святость» Центробанка, судя по его собственным расчетам, повысилась.
«Святость» Центробанка особенно остро начинаешь чувствовать, когда знакомишься с аналогичными оценками по другим странам. Среди 60 стран, включенных в рейтинг МВФ по величине достаточности резервов (по состоянию на 1 января 2017 года), Россия оказалась на 8 месте. Ее резервов, оказывается, было достаточно для оплаты импорта в течение 17 месяцев. Впереди России (по мере убывания мест; в скобках – количество месяцев импорта): Саудовская Аравия (34); Швейцария (23); Бразилия (22); Япония (19); Тайвань (18). Эти те страны, «святость» которыхещев выше, чем у России.
Зато за ней следуют 52 страны, которые менее «святые» или совсем «грешные». Например, уС Словакии, Словении, Эстонии, Ирландии и Люксембурга валютных резервов нет для того, чтобы продержаться даже несколько дней. Один месяц могутпродержатьсяА Австрия, Греция, Финляндия, Литва, Нидерланды, Кипр, Бельгия, Мальта. На два месяца импорта могут рассчитывать такие страны, как США, Великобритания, Германия, Франция, Испания.
Эти и целый ряд других стран (менее цивилизованных, беднейших) не укладываются в самые мягкие нормативы Фонда. Впрочем, «что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку». «Юпитеру» — «цивилизованному Западу» — Фонд никогда не напоминал и не будет напоминать, что он не укладывается в нормативы достаточности резервов. У «Юпитера» есть «печатный станок», резервы – не для него, а для «быков». И среди них Россия.
Зачем все-таки Банк России стремится к такой «святости» по части нормативов? Все очень просто: он создает спрос на продукцию «печатного станка», принадлежащего «Юпитеру» (прежде всего, это ФРС, а также ЕЦБ и Банк Англии). А отнюдь не для того, чтобы поддерживать валютный курс денежной единицы «туземцев» и, тем более, оплачивать их импорт или погашать их долги (вспомним статью 2 закона о Центробанке России: «Государство не отвечает по обязательствам Банка России, а Банк России — по обязательствам государства«). Банк России обслуживает интересы «хозяев денег» и является их опорным пунктом в нашей стране.
Если правительство, Государственная дума, Прокуратура, Конституционный суд Российской Федерации будут и далее молчать, значит, они будут вместе с Центробанком нести солидарную ответственность за разрушение и уничтожение России.
Фото: www.globallookpress.com
Даже сохранение уровня жизни и производства в условиях политэкономической блокады и противодействия — уже достижение, и немалое! О зримых результатах население судит не по аналитическим выкладкам профессоров и академиков, оперирующих объёмами золотовалютных резервов, предложениями торговать байкальской водой или ввести корпоративную валюту по расчётам естественных монополий между собой и государством, а по количеству денег в собственном кармане и их покупательной способности. Общий итог на фоне противостояния с западом вполне приемлемый, не во всех сферах, но налицо улучшение в обеспечении жильём, детскими учреждениями, продовольственной номенклатуры и т.д. Хотелось бы всего много и бесплатно, но волшебников нет. Будущее государства решается сегодня-завтра не в… Подробнее »