Удивительно, но статистикой интересуются не только экономисты, демографы и прочие социологи, но также писатели. Так, хорошо известен интерес английского писателя Марка Твена к статистике. Именно ему принадлежит крылатая фраза: «Существуют три вида лжи: ложь, наглая ложь и статистика». Биографы Марка Твена утверждают, что в некотором смысле в этой фразе заложена самокритика. Писатель увязал ложь и статистику в своей автобиографии, где он рассуждал о своей производительности как писателя, которую измерял числом слов, написанных за один час. Обнаружив, что в среднем он пишет столь же быстро, как и за 36 лет до того, он счёл нужным сопроводить эти сведения шуткой о цифрах, которые были в некотором смысле самообманом. Интерес Твена к статистике проявлялся и в другие моменты его жизни. Так, во время интервью с Киплингом, он упомянул, что его не интересует художественная литература, он любит читать о разнообразных фактах и статистике. Киплинг был настолько удивлён, что позже прокомментировал, что так и не понял, всерьёз ли Твен говорил во время интервью.
Еще лет двадцать назад, когда узнал о парадоксальном интересе Марка Твена к статистике, я пытался объяснить эту странность. И предположил, что никакой странности нет: писатель стремится погрузить читателя своего романа (повести, рассказа) в другую (иную, вторую) реальность. Так и профессиональные статистики, нередко выполняя чьи-то заказы, также погружают своими цифрами пользователей статистической информации в другую реальность. И у писателя, и у статистика иная реальность может сильно или даже разительно отличаться от реальной жизни.
Вот и английский писатель Джордж Оруэлл в своем романе-антиутопии «1984» немалое внимание уделяет такой теме, как официальная статистика в государстве «Океания». Это государство построено на тоталитарном контроле небольшой группы людей («внутренней партии» во главе со Старшим Братом) над гражданами. Это, во-первых, социальная группа, относящаяся к «внешней партии»; во-вторых, все прочие граждане, которых в романе называют «пролами» (от слова «пролетарии»). «Пролов» в Океании примерно 85% населения. При этом контроль осуществляется не только и не столько силовыми методами. На первое место выходят методы контроля над сознанием человека, его «дрессировки». Всячески в обществе поощряется двоемыслие, доносительство, внедряется так называемый «новояз», за человеком ведется наблюдение видеокамерами, постоянно «корректируется» история и переписываются источники информации. Человека с помощью СМИ, примитивной культуры (фактически – антикультуры), школьного образования, партийной пропаганды погружают во «вторую реальность», никак не связанную с реальной жизнью.
Одним из средств такого погружения жителей Океании является статистика, в первую очередь, экономическая. Статистикой в романе занимаются совместно два министерства – Министерство Правды и Министерство Изобилия. Первое отвечает за всю партийную информацию, точнее дезинформацию, включая переписывание всех старых газет, журналов, документов, в том числе статических данных. Второе отвечает за экономику, вернее, за формирование у плебса «позитивного» представления об экономике. Конечно, статистическая информация, выходящая из недр обоих министерств больше адресована членам внешней партии. «Пролы» настолько погрязли в повседневных заботах, борьбе за «хлеб насущный», что статистические сообщения партии воспринимают машинально, не вдумываясь и не сопоставляя цифры. Для них жизнь статична. Бедность и нищета была, есть и будет; это вечное состояние «прола».
Главный герой романа – Уинстон Смит – типичный представитель «внешней партии». Он не только является пользователем статистической информации. Он участвует в ее создании. Смит работает в Министерстве Правды. Он занимается «переписыванием» и «корректировкой» информации, включая статистические данные прошлых лет, а также плановые задания и прогнозные показатели. Вот одна из типовых задачек, которые приходилось решать нашему герою: «Например, министерство изобилия предполагало выпустить в 4-м квартале 145 миллионов пар обуви. Сообщают, что реально произведено 62 миллиона. Уинстон же, переписывая прогноз, уменьшил плановую цифру до 57 миллионов – чтобы план, как всегда, оказался перевыполненным. Во всяком случае, 62 миллиона ничуть не ближе к истине, чем 57 миллионов или 145. Весьма вероятно, что обуви вообще не произвели. Еще вероятнее, что никто не знает, сколько ее произвели, и, главное, не желает знать. Известно только одно: каждый квартал на бумаге производят астрономическое количество обуви, между тем как половина населения Океании ходит босиком. То же самое – с любым документированным фактом, крупным и мелким. Все расплывается в призрачном мире, и даже сегодняшнее число едва ли определишь».
Поначалу наш герой сомневался, что он поступает правильно, «корректируя» статистику. Но со временем угрызения совести стали уходить, Уинстон понимает, что ему приходится менять одну ложь на другую; уже изначально в цифрах не было никакой правды: «А в общем, думал он, перекраивая арифметику министерства изобилия, это даже не подлог. Просто замена одного вздора другим. Материал твой по большей части вообще не имеет отношения к действительному миру – даже такого, какое содержит в себе откровенная ложь. Статистика в первоначальном виде – такая же фантазия, как и в исправленном. Чаще всего требуется, чтобы ты высасывал ее из пальца».
Создать статистическую ложь – полдела. Вторая половина дела – внедрить ее в сознание народа. Телекраны (телевизионные мониторы) чуть ли не круглосуточно долбят мозги граждан (особенно тех, кто принадлежит к «внешней партии») самой разной информацией – новостями с фронтов (Океания постоянно воюет то с Евразией, то с Остазией), развлекательными программами, а также сводками экономического характера. Вот один фрагмент. Когда Смит находился в столовой Министерства Правды, неожиданно с экрана послышались звуки фанфар, последовало экстренное сообщение Министерства Изобилия:
«Товарищи! – крикнул энергичный молодой голос. – Внимание, товарищи! Замечательные известия! Победа на производственном фронте. Итоговые сводки о производстве всех видов потребительских товаров показывают, что по сравнению с прошлым годом уровень жизни поднялся не менее чем на двадцать процентов. Сегодня утром по всей Океании прокатилась неудержимая волна стихийных демонстраций. Трудящиеся покинули заводы и учреждения и со знаменами прошли по улицам, выражая благодарность Старшему Брату за новую счастливую жизнь под его мудрым руководством. Вот некоторые итоговые показатели. Продовольственные товары… Слова «наша новая счастливая жизнь» повторились несколько раз. В последнее время их полюбило министерство изобилия…
Телекран все извергал сказочную статистику. По сравнению с прошлым годом стало больше еды, больше одежды, больше домов, больше мебели, больше кастрюль, больше топлива, больше кораблей, больше вертолетов, больше книг, больше новорожденных – всего больше, кроме болезней, преступлений и сумасшествия. С каждым годом, с каждой минутой все и вся стремительно поднимается к новым и новым высотам… Завершив фанфарой сводку из министерства изобилия, телекран заиграл бравурную музыку».
Подобных фрагментов в романе несколько. А вот последний (он уже относится ко времени, когда Уинстон Смит вышел из застенков Министерства Любви на свободу): «Музыка в телекране смолкла, вступил голос. Уинстон поднял голову и прислушался. Но передали не сводку с фронта. Сообщало министерство изобилия. Оказывается, в прошлом квартале план десятой трехлетки по шнуркам перевыполнен на девяносто восемь процентов».
Партия ставила и ставит перед статистикой задачу доказать, что после революции (которая произошла где-то в 1950-е годы) материальные условия жизни людей радикально изменились, сами люди стали грамотнее, веселее, здоровее и умирать стали реже, а жить дольше:
«День и ночь телекраны хлещут тебя по ушам статистикой, доказывают, что у людей сегодня больше еды, больше одежды, лучше дома, веселее развлечения, что они живут дольше, работают меньше, и сами стали крупнее, здоровее, сильнее, счастливее, умнее, просвещеннее, чем пятьдесят лет назад. Ни слова тут нельзя доказать и нельзя опровергнуть. Партия, например, утверждает, что грамотны сегодня сорок процентов взрослых пролов, а до революции грамотных было только пятнадцать процентов. Партия утверждает, что детская смертность сегодня – всего сто шестьдесят на тысячу, а до революции была – триста… и так далее. Это что-то вроде одного уравнения с двумя неизвестными. Очень может быть, что буквально каждое слово в исторических книжках – даже те, которые принимаешь как самоочевидные, – чистый вымысел».
При этом все, что было хорошего в прошлом, — сплошной вымысел, верить можно и нужно только сегодняшним цифрам. Вот Уинстону Смиту и другим сотрудникам Министерства Правды приходится корпеть целый день, переделывая статистику прошлого для того, что сегодняшние цифры вселяли оптимизм и веру в Старшего Брата.
Подобные сюжеты романа очень напоминают современную статистику – почти во всех странах мира. И Россия не является исключением. Я уже многократно писал о разных фальсификациях, касающихся статистики валового внутреннего продукта (ВВП), инвестиций, внешней торговли, экспорта и импорта капитала, инфляции, занятости (и безработицы) и др. Также следует обратить внимание на то, как умело экономические ведомства подают некоторые цифры. Они их подают таким образом, что за деревьями не видно леса. Так, СМИ нам с утра до ночи сообщают о том, как изменился, например, ВВП России за месяц, за квартал, за полгода, за год. А о том, как выглядят эти изменения на отрезках времени за многие годы и особенно на фоне мировых тенденций, СМИ хранят полное молчание. А ведь верно поэт сказал: «Лицом к лицу лица не увидать. Большое видится на расстояньи». Давайте, например, посмотрим, как менялась позиция Российской Федерации в мировой экономике. В первый год существования РФ, в 1992 году доля РФ в мировом ВВП составляла 4,8% (расчет по паритету покупательной способности рубля к доллару). А в прошлом году эта доля упала почти до 2,7%. Кто-нибудь на правительстве ставил вопрос о такой катастрофической тенденции экономического развития в России? Думаю, что у чиновников горизонт видения проблем не выходит за пределы одного года. Они о длинных и очень опасных трендах не знают и знать не желают.
Пожалуй, самым популярным статистическим показателем, о котором с утра до ночи говорят все СМИ в мире и в России, является показатель инфляции. Как правило, он представляет собой индекс потребительских цен (ИПЦ). И официальная инфляция, рассчитываемая Росстатом, оказывается всегда существенно ниже тех показателей ИПЦ, которые оцениваются независимыми экспертами. Например, в 2022 году официальная инфляция составляла 13,8%, а россияне, согласно опросу «инФОМ», ощутили ее на уровне 17–22%. При этом каждый седьмой россиянин оценил, что за год цены выросли больше чем на 30%. По данным опросов, проведенных по заказу Центробанка, 24% домохозяйств в стране денег хватает только на питание, а еще 8% — не хватает даже на еду. В 2021–2022 годах продовольственные товары дорожали быстрее всего, поэтому и инфляция для многих россиян оказалась значительно выше официальной.
Не хочу погружать читателя в тонкости статистического искусства, но все-таки обращу внимание на один момент. ИПЦ вычисляется на основе «корзины» (списка) товаров, состоящей из более полутысячи позиций. Многие позиции меняются из года в год. Подбор содержит «элемент субъективизма». Критически настроенные эксперты обращают внимание, что позиции быстро дорожающие заменяются на позиции более статичные.
Как отмечает один эксперт, «в корзину включены товары, которые заведомо дорожают намного медленнее других, а многие из них покупаются вообще едва ли не раз в жизни или никогда. К примеру, там можно обнаружить гроб, обручальное кольцо, поездку в ОАЭ, шубу, междугородные телефонные разговоры с тарификацией по минутам, а также флешки, которые дешевеют стремительно от года к году» https://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:zHEV9d3Iv40J:https://theins.ru/obshestvo/262759&cd=8&hl=ru&ct=clnk&gl=ru&lr=lang_ru|lang_ar
Особенно «субъективными» стали цифры официально статистики с того момента, когда Росстат из подчинения Правительству РФ был передан в подчинение Минэкономразвития. Это произошло шесть лет назад И с этого момента Росстат стал уже врать без оглядки, по прямым указаниям со стороны Минэкономразвития, которому надо отчитываться о «победах на экономическом фронте». Более того, нормой стали «корректировки» ранее обнародованных цифр. Наверное, чиновники Росстата все проводимые корректировки показателей воспринимают также, как их воспринимал герой романа Уинстон Смит: «…это даже не подлог. Просто замена одного вздора другим».
После 24 февраля 2022 года статистическое вранье стало особенно недопустимым. Это уже прямая угроза национальной безопасности России. Необходимо срочно наводить порядок в статистическом хозяйстве страны. Статистическая служба России должна стать независимым органом государственной власти, использование которого в идеологических и политических целях недопустимо. Статистическая служба должны стать исключительно инструментом государственного управления экономикой и социальной сферой жизни общества.
Телеграм-канал «Шарапов» https://t.me/REOSH_Sharapov
Оставить комментарий