Андрей Рудалев
Немного простого и очевидного. «Холодная война» — это была реальность, с этим едва ли кто будет спорить. Развязана эта война была вовсе не СССР, которому, мягко говоря, было не до этого после Великой Войны.
То есть очевидность состоит в том, что страна десятилетия находилась в состоянии войны. Пусть «холодной», но войны, причем навязанной. Рассуждая о СССР, о его якобы естественной кончине, мы всегда опускаем этот факт. Но как же без него?
Дальше. Страна, находящаяся в состоянии войны, сохраняла для своих граждан высокий уровень бесплатной медицины, образования, не надо забывать про бесплатное жилье и безусловное право на труд, который становился обязанностью. Много еще чего было, но это общие вещи. Дефицит, очереди… Не всегда и не на все. Но ведь страна в состоянии войны с огромным блоком передовых государств, бывших колониальных империй.
Конечно, лучше всего миру – мир и все такое. Но если идет война, как можно на нее закрыть глаза, как можно от нее спрятаться, если ты не дезертир? Внушить себе комплекс неполноценности?
Ну, а как теперь с морально-этической точки зрения оценить тех людей, которые до сих пор хвалятся тем, что приложили руку к распаду той страны, к ее уничтожению, что до сих пор ни о чем не жалеют, даже, наоборот, борются денно и нощно с любыми советскими проявлениями? Или это уголовная, а не этическая категория?..
Разговоры об «империи зла» и кровавом ГУЛАГе здесь не проходят. В Великую Войну также были раскулаченные и из бывших. Кто-то переходил на сторону врага, мотивируя личной, семейной трагедией, которую принесли коммунисты, идеологической несовместимостью и коренным разногласием. Мотивировок предательства всегда очень много, но оно неизменно остается предательством. Разве нет? А ведь тогда разногласия в обществе все-таки были серьезнее и болезненнее, чем в 80-е, от той же Гражданской прошло то всего каких-то 20 лет. Почти как сейчас со времени расстрела парламента в 93-ем, почти как со времени окончательного уничтожения страны в 91-ом. Надо понимать, что палитра эмоций людей по отношению к тогдашней власти была… разнообразной. Но все-таки было четкое понимание коренных вещей: что есть долг, а что предательство.
Так все-таки как, если без демагогических рассуждений, рассудочно оценить поступки людей, которые посодействовали крушению страны, состоящей в развязанной против нее «холодной войне»? Разве не однозначное должно быть определение этих поступков? Разве все прочие рассуждения насчет того, что это была не наша страна, и она сама развалилась, так как была нежизнеспособна, не от лукавого?
Но вот все те люди, которые в свое время обличали, ниспровергали, уничтожали и попирали, у нас до сих пор в моральных авторитетах ходят. Они до сих пор вещают насчет того, что надо сделать все, чтобы Советский Союз не возродился, мол, надо на корню уничтожать любые намеки на него. Сетуют, что люди забыли горькие уроки тоталитаризма, диктатуры, несвободы, отсутствия демократии, дефицита и всех прочих составляющих «империи зла». Их голоса убедительны, их голоса привлекают многих, потому что они комфортны, являются подобием идеологического фастфуда. Многие и считают, что именно советское прошлое мешает нам спустя двадцать с лишним лет строить счастливое настоящее и светлое будущее.
С этим я, пожалуй, соглашусь. Действительно, советское прошлое мешает. И вопрос здесь не столько в его реставрации — это ложный путь. Проблема в другом. В том, что до сих пор мы четко и ясно не обозначили те вирусы из «ящика Пандоры», которые открылись, когда страну, измотанную «холодной войной», растаптывали и ниспровергали. Основные из них: энергии разрушения, распада, а также предательство. Ими до сих пор больно наше общество.
Разрушение и распад – это вообще дилемма русской истории. Этому противостоит собирание, симфоничность, соборность (не зря все эти понятия крайне важны для русской культуры, жизненно важны). Эта борьба между энергиями распада и собирания находится над какими-то ситуативными, идеологическими вещами. Порой в русской истории это противостояние производит самые замысловатые и неожиданные вещи.
К примеру, Бунин в своем дневнике «Окаянные дни» относительно поэта Брюсова ехидно замечает: «все левеет, «почти уже форменный большевик». Не удивительно. В 1904 году превозносил самодержавие, требовал (совсем Тютчев!) немедленного взятия Константинополя. В 1905 появился с «Кинжалом» в «Борьбе» Горького. С начала войны с немцами стал ура-патриотом. Теперь большевик».
Бунин показывает метание в брюсовских взглядах. Но ведь, если вдуматься, вся эта эволюция совершенно естественная. Монархист, патриот, большевик. Если попытаться беспристрастно поразмыслить — это вещи одного порядка. Все они есть отражение принципа, который Брюсов сформулировал в том же «Кинжале»: «Поэт всегда с людьми, когда шумит гроза».
Контуженность идеологизмами не позволяет нам здраво оценить ситуацию. Но если попытаться разобраться, то между большевиками и монархистами не так много и разницы. Самодержцы и большевики собирали государство, соединяли его в империю. В какой-то мере большевики – восстановление имперского духа России, противостоящего распаду. Как бы там ни было, но именно они остановили процессы распада страны, вовсе не ими запущенные.
Сколько во времена тотального вскрытия «правды» об отечественной истории говорилось о «предательском» Брестском мире, который заключили большевики с издыхающей Германий, отдали часть страны. Отдали, но ведь потом вернули. Когда растоптали СССР, то отдали несравненно большие территории. Но, конечно, это был естественный процесс и все такое. Или не появились новые большевики, которые бы их вернули?
Брюсовский путь, обозначенный Буниным, — естественный путь поэта. В то же время сам Бунин в эту грозу отказался быть рядом с людьми. В итоге его выбор привел к эмиграции. У него в силу классовой ограниченности не было этого инстинктивного чувства необходимости быть рядом с народом, поэтому его взгляд на то, что происходило со страной – лишь его эго и ничего больше.
«Поэт всегда с людьми, когда шумит гроза» — эта формула актуальна и сейчас. Ее бы неплохо уяснить нашей либеральной интеллигенции.
Путь России – борьба между распадом и собиранием. Неявная, «холодная война» создавала иллюзии мирной жизни. После также неявно, тихой сапой расчленили и СССР, при том, что у многих долгое время сохранялись иллюзии единства.
Ну и второй запущенный и не преодоленный до сих пор вирус — моральное право на предательство. Лишь бы мне баварское пиво из банки пить… Дефиниции вещей полностью размыты, и предательство находится в плотном коконе морально-этических и прочих обоснований. Но разве оно из-за этого перестает быть чем-то иным? Ведь как не силились в свое время, но генерала Власова не смогли сделать национальным героем, при том, что вектор был четко проложен.
Историю постоянно помещают в прокрустово ложе идеологических схем, и этим вроде как она должна работать на настоящее. Историю пишут победители. Но вот вся проблема в том, что если вовремя не выявить застарелые болезни, то вся эта работа будет полностью нивелирована, и победители в скором времени перестанут быть таковыми.
Нам не стоит искать правых и виноватых, делать из истории весы: сегодня поставим на красных, завтра – на белых. История требует другой работы, чем идеологическая ее тасовка и подтасовка. Необходимо прочувствовать ее вечные процессы. Рано или поздно, но она стребует, чтобы вещи были названы своими именами. Но было бы многим лучше, чтобы это сделали мы сами без лишних эмоций, без истерик. Казалось бы, чего проще…
Источник — svpressa.ru/society/article/100979/
Оставить комментарий