000КАТАСОНОВ

Валентин КАТАСОНОВ. Сила и воля. Актуальный комментарий

– Валентин Юрьевич, России, Ирану и КНДР не привыкать к санкциям, которые в очередной раз ввели США против этих стран. Россия как правопреемница СССР почти столетие находится под ними, Иран – около сорока лет, Северная Корея тоже уже десятки лет испытывает на себе экономическое давление. Но удручают не столько санкции, а то, как в этот раз наша страна ответила на них – мы отделались лишь дипломатическими мерам. В отличие от Ирана и Северной Кореи, которые отреагировали остаточно жёстко. Почему так произошло? Какие силы подпитывают тот же Иран? Почему маленькая, изолированная от мира Северная Корея не боится напомнить могучей Америке, что она тоже является ядерной державой? Что мы можем позаимствовать у Ирана и КНДР для того чтобы иметь возможность так же смело отвечать на вызовы неприятеля?

– Основная причина того, что мы так вяло реагируем, заключается в том, что в России очень сильны позиции пятой колонны, особенно в тех ведомствах, которые мы называем финансово-экономическим блоком. Обратите внимание: заявление об ответных мерах со стороны России по поводу экономических санкций сделал не Центральный банк, не Министерство финансов и даже не Минэкономразвития, а Министерство иностранных дел. Что достаточно странно, поскольку это не входит его в компетенцию. Всё это есть лакмусовая бумажка, которая фиксирует, что Президент Российской Федерации, вероятно, вообще не имеет никаких рычагов влияния на финансово-экономический блок. Давно уже существует гипотеза о негласном соглашении с президентом – кто с ним договаривался, не называется – что он не должен касаться вопросов экономики, финансов, но за ним остаётся Министерство иностранных дел, Минобороны, другие, не очень значимые министерства и ведомства. Видимо, исходя из тех возможностей, какие у него есть, президент и задействовал МИД хоть как-то ответить на антироссийские санкции. Но говорить о том, что решение о высылке американских дипломатов и приостановке использования посольством США складских помещений и посольской дачи – это симметричная мера, как-то смешно и несерьёзно. Поэтому мы пока никак не ответили на санкции Вашингтона. Несмотря на то, что пресс-секретарь президента Дмитрий Песков именно об этих мерах с гордостью сказал, как об ответном ударе. Недавно на радио «Бизнес-FM» я участвовал в обсуждении этого вопроса. Мои оппоненты очень вяло говорили об ответных санкциях и заверяли, что мы вряд ли что-то можем ещё сделать. Это люди, которые связаны с властью, бизнесом, с российской биржей, и поэтому они полностью повязаны. Можно жёстче сказать: они играют не на нашей стороне. Такое трудно себе представить в Иране или в Северной Корее. В Иране и КНДР у власти находятся национальные, патриотические силы. Они имеют и силу, и волю для того, чтобы противостоять американским санкциям – то, чего не хватает нам. Поэтому России есть чему учиться у этих стран. Но есть чему учиться и у самих себя. Мы в 1930-е годы подвергались жесточайшему натиску со стороны Запада. До 1924 года Советский Союз почти никто дипломатически не признавал, а когда началась полоса признаний, ни торговую, ни кредитную, ни золотую блокаду Запад не снял. И в таких архисложных условиях мы успешно проводили индустриализацию. Это был наш самый радикальный, самый симметричный ответ на давление со стороны недружественных стран. Такой ответ является самым правильным и эффективным. За одиннадцать с половиной лет мы построили 9600 предприятий, каждые сутки вводилось в эксплуатацию примерно по два производственных объекта. Поэтому мы подошли к войне вполне готовыми: у нас была экономика, оборонная промышленность, по многим видам военной продукции СССР превосходил страны фашистского блока. Без этого мы, конечно, не выстояли бы. Так что наш собственный опыт очень интересен.

– Это в чём-то напоминает современный Иран, который с 1979 года находясь под драконовскими санкциями, смог стать четвёртой по размеру ВВП экономикой в исламском мире. Какие шаги он предпринимал и предпринимает, чтобы не просто выжить, но и в чём-то вырваться вперёд?

– Да, после Иранской революции и высылке шаха эта страна оказался под санкциями, которые до сих пор не снимались. Но особенно жёсткое экономическое давление началось с 2012 года, когда Вашингтон сам и через своих союзников добился того, что Ирану был перекрыт выход на западные нефтяные рынки. Ирану пришлось переориентироваться на Восток. Основными его контрагентами стали Китай, Индия, отчасти Япония, Южная Корея и Турция. С 2012 года в этой стране действует программа «Экономика сопротивления», которая нацелена на перестройку иранской экономики, замещение экспорта сырой нефти экспортом нефтепродуктов, а также готовых изделий – что-то наподобие нашей индустриализации 30-х годов. Посмотрим, насколько им удастся это реализовать. В 2012 году американцы добились отключения иранских банков от системы SWIFT. В ответ Иран буквально за полтора – два года полностью избавился в международных расчётах от американского доллара. Помимо этого, стал пользоваться нестандартными платёжными расчётными системами, в основном опираясь на двухсторонние отношения. Скажем, с Индией строились вообще безденежные отношения – на основе бартерной торговли. С Китаем использовалась схема встречной торговли, то есть иранские экспортёры везли в Китай «чёрное золото», там они получали за свой товар национальную валюту – юани, которые размещались на счетах китайских банков, и с этих счетов происходила оплата китайских товаров, и эти товары уходили в Иран. Таким образом, они стали торговать, используя национальные валюты. В каком-то объёме используется и иранский риал. Точно также – и с другими странами. Вот Турция неожиданно резко увеличила закупки золота на мировом рынке, потому что стала расплачиваться за газ золотом – это тоже интересное новшество. Не исключаю, что и России придётся брать на вооружение подобный опыт.

Экспорт Ирана упал, но не так критично, как думали в Вашингтоне, и в последнее время стал восстанавливать свои позиции. Надо отметить, что косвенно Иран продолжал пользоваться долларом, но не напрямую, а открывая секретные счета в третьих странах, иногда покупая какие-то банки, при этом соблюдая конспирацию. Ничего нового здесь нет, такие «серые» схемы использовались и Советским Союзом, потому что он тоже находился в блокаде, только об этом очень редко вспоминают. Например, в СССР была сеть Совзагранбанков, и на Западе знали, что капитал этих банков принадлежит Советскому Союзу, но эти банки де-юре были иностранными, они регистрировались в тех странах, где функционировали. Скажем, Московский народный банк функционировал в Лондоне. А были банки, которые трудно было идентифицировать, они тоже занимались определёнными операциями, обеспечивали кредитами и деньгами экспорт и импорт СССР, особенно в части, касающейся запрещённых товаров – КОКОМовские списки были достаточно обширными. Так что и у Ирана, и у России достаточно богатый опыт. Думаю, и у КНДР есть свои интересные схемы.

– Согласно Конституции Ирана, к государственному сектору страны относятся: тяжёлое машиностроение, внешняя торговля, нефтехимическая промышленность, банковские услуги, страхование, энергетика, информационные коммуникации, транспортные коммуникации, почта, телефон, телеграф. То есть те сферы, которые сегодня почти не регулируются государством в России. Помогает это Ирану в условиях санкций?

– Это очевидная вещь. Не исключаю, что Иран изучал советский опыт. К началу старта индустриализации в СССР в 1929 году для её осуществления уже были подготовлены все условия. Через несколько месяцев после Октябрьской революции декретом Совнаркома РСФСР от 22 апреля 1918 года в нашей стране была установлена государственная монополия внешней торговли. То, что и Иран сегодня имеет. В СССР действовала государственная валютная монополия, то есть на внешние рынки, на рынки валюты и с операциями по международным расчётам могли выходить только один или несколько уполномоченных банков. Кстати, в 1928 году, ещё в период НЭПа, в стране было несколько сотен банков – об этом мало кто знает. А уже в начале 30-х годов была проведена радикальная денежно-кредитная реформа и осталось несколько государственных банков, в стране установилась полностью государственная банковская система. То, что вы перечислили, ссылаясь на Конституцию Ирана, – это элементы той экономической модели, которая была создана к концу 20-х – началу 30-х годов в СССР. И нынешняя Россия без этого вряд ли сумет выстоять в экономической войне с Западом.

– Америка санкциями подталкивает нас с Ираном в объятия друг другу. Но основной источник пополнения казны и России, и Ирана – нефть. Тут мы скорее соперники. В чём наши страны могут найти взаимный интерес?

– Иран похож по структуре экономики, особенно по структуре экспорта, на Российскую Федерацию, поэтому у нас торгово-экономические отношения не на очень высоком уровне. Но всё же мы Ирану больше интересны. В России ещё достаточно мощное советское наследство. Мы помогали достраивать Ирану атомную электростанцию. Иран заинтересован в развитии самолётостроения, готов закупать наши самолёты – и военные, и гражданские. Есть ещё некоторые товарные группы, которые интересуют Иранских импортёров. Мы поставляем туда в несколько раз больше товаров, чем покупаем. В этом смысле возможности для дальнейшего расширения взаимной торговли очень ограничены. Растёт отрицательное сальдо. Но тут возможны более сложные схемы. У Ирана есть относительно большие неизрасходованные юаневые счета в китайских банках. Если, скажем, сделать многосторонний клиринг: Иран – Россия – Китай, – то можно было бы часть этих юаневых средств использовать для закупки товаров из Российской Федерации. Такая схема обсуждалась. Рассматривается проект совместного российско-иранского банка, как некоего клирингового центра. В какой-то момент родилась идея подключить к этому ещё и Китай. В экономической войне, как говориться, все средства хороши.

– Вы говорите про экономическую войну, но, кажется, что лимит санкций Запада уже исчерпан, особенно это касается Северной Кореи. Мир стоит на последней ступени перед горячей фазой. Может быть Америке, которая всегда так хорошо обогащалась на войнах, сейчас как раз нужен военный конфликт с какой-либо из неугодных стран?

– Слишком опасно. Потому что обмен ядерными ударами может привести к концу жизни на земле. С другой стороны, когда смотришь, что творится в американском Конгрессе, понимаешь, что там есть люди не вполне адекватные. Конечно, ядерный чемоданчик находится только в руках президента США, но понятие оружие массового поражения очень растяжимое: есть химическое оружие, есть бактериологическое, есть компактные ядерные фугасы, есть, наконец, геофизическое оружие. Ситуация очень напряжённая, и тут нужно просчитывать каждый шаг.

 

Беседовала Галина Вишневская

 

 

 

Оставить комментарий

avatar

Смотрите также