Статья Сергея Емельянова на сайте Русская народная линия.
В условиях «туземного монетаризма» в постсоветском обществе на первый план выходит владение собственностью и деньгами. Именно они открывают неограниченные возможности в новых условиях. На деньги олигархов и «истребителей русских кошельков» содержится шапито демократии…
Все новое есть хорошо подзабытое старое. Когда автор «Философии нищеты» экономист-публицист-анархист П.Ж.Прудон в 1840 году провозгласил лозунг «Собственность есть кража» — он имел в виду не ту собственность, которую вор «взял» у другого гражданина и объявил своей. Имелось в виду «узаконенное» присвоение государством чужого овеществленного труда.
Подмножество людей под названием «олигархи» не создали практически ничего нового. Это и есть тот самый случай, когда собственность есть кража. Между олигархией и предпринимательством очень мало общего. Предприниматели посредством своего ума и способностей организуют обогащающий процесс. Русскоязычные олигархи с двойным гражданством являются гениями потребления.
Взаимоотношения государства и олигархов с разной степенью уголовности представляют собой не конфликт бизнеса и власти, а взаимоотношения внутри власти и борьбу разных группировок за власть. Олигархи гораздо ближе к бюрократии и аппарату. Все назначенные «капитаны бизнеса» и «комиссары трубы» питаются телом СССР.
Именно бюрократия инициировала создание бизнеса на полулегальной основе. Она допустила избранных индивидуумов до крупной собственности для «стрижки с них купонов». А чтобы олигархи оставались под контролем, политическая власть заставила крупный бизнес играть по таким правилам, при которых нарушение законов было неизбежно.
Со скромным обаянием «прикупив» народную собственность, оказавшуюся не очень дорогой, гиганты экономической мысли в стиле «а-ля self-made» сделались властителями «денежных дум» и с античной нежностью назвались «олигархами».
Если американские «Форды» стали символами экономической мощи Америки, то российские миллиардеры — символами «золотого тельца», мошенничества и коррупции.
Со времен Аристотеля и Полибия термин «олигархия» (от греч. oligarcia, oligos— малочисленный, arche— власть) обычно трактуется как выродившаяся аристократия и употребляется в сдержанно положительном смысле. Аристократия — это знать, осуществляющая власть и правление (Просто знатных людей эллины называли не аристократами, а эвпатридами, т.е. происходящими из благого рода («эв»- благо, «патрос» — отец)). Известны и другие извращения государственной власти в целях оптимизации личностного блага: монархия в таких случаях вырождается в тиранию, демократия — в охлократию.
Обычно подразумевается, что олигархи и нувориши («nouveau riche» — новые русские) как жрецы современного культа денег «страшно далеки от народа». Однако в истории есть примеры и «патриотических» олигархий.
Полу-мифический спартанский законодатель Ликург запрещал ввозить в страну золото и драгоценности. Пока Спарта (Лакедемон) выполняла законы Ликурга, она была непобедима. Спарта — классический образец олигархического государственного строя с коллегией наблюдателей-эфоров.
Экономические гуру и «скрывающиеся от ответственности родители неудачных реформ» по глупости или злому умыслу отстаивали принципы универсальности рыночных законов. Поэтому — надо всего лишь наложить на застойный СССР «рыночную матрицу» — и освободившаяся стихия как инобытие американской мечты вынесет на стрежень и «уже к осени начнутся улучшения».
Однако практически по всем позициям получилось «как всегда». Бурного роста после «хождения по рыночным мукам» не наблюдалось. Противопоставляя «интерес» и «директиву», словно благо и скверну, реформаторы вводили общество в заблуждение. «Эта страна» проделала путь от административно-командной системы к криминально-бюрократической.
Адепты американской мечты обещали создать рыночный Эдем. Младореформаторы и «шокотерапевты» большевистскими методами воплощали знакомый лозунг: «Отнять все- теперь уже у государства- и поделить!». В результате «терапия» досталась избранному меньшинству — произошла приватизация доходов, а долгий и непрекращающийся «шок» — всему остальному населению. На их долю выпала «национализация расходов». В этой связи вспоминается восклицание Александра Солженицына: «Вы свою мать будете лечить шоковой терапией?».
Миф о безграничных возможностях «невидимой руки» А.Смита уже давно следует развеять. «Добрый старый» рынок практически возможен лишь на уровне супермаркета. В реальном российском исполнении так называемая «предпринимательская деятельность» стремится к тому, чтобы захватить — монополизировать и с минимальными затратами получить максимальную прибыль.
Пессимистическая комедия состоит в том, что самый большой бизнес делается на потребностях, возрастающих по мере удовлетворения. Для «прямых» ощущений не очень нужен высокий уровень образования и интеллекта. Требуется только чувственно-воспринимающий аппарат и жгучее желание «брать от жизни все».
Процесс перманентного расширения «слепых пятен» рынка начался еще со времен «великой депрессии» на Западе. В конечном итоге оказалось, что в «зону ошибок рынка» входит практически все, что относится к долговременным условиям развития «человеческого фактора». Свободная конкуренция остается как бы исторической, генетической основой. Усиливающееся значение начинает приобретать политическая борьба по особым правилам.
Каждый двуногий человек еще до достижения детородного возраста начинает понимать, что достигать «успеха» и «самоутверждаться» сегодня лучше всего во власти и у «крана». А вот «всесторонне развиваться» как раз и не очень надо. Кого надо и так «разовьют».
В общем и целом, «реальные миллиарды» являются сферой финансовых, сырьевых и экспортно-импортных кланов. Сырьевая мафия объективно заинтересована в узкой специализации экономики на нефтегазовом зелье и безопасности системы, обеспечивающей монопольное право на контроль «краника». Вложения в материальное производство становятся занятием для идеалистов-мечтателей.
Наука, образование, медицина также интересуют капиталистических недорослей, выросших на «приватизационном навозе», в лучшем случае не очень глубоко. В самом деле: зачем заниматься каким-то общественно-полезным трудом и рисковать, если можно просто сидеть верхом на «трубе» или «контролировать финансовые потоки»? К тому же, даже если и обнаружится в этих областях какой-нибудь рыночный резон с «реальным откатом», гипотетические прибыли будут много меньше тех, что получаются в зоне финансово-сырьевого паразитирования.
Лишь только после 2000-го года было объявлено о новых принципах взаимоотношений власти и бизнеса: равноудаленные олигархи не занимаются политикой и не вывозят капиталы за рубеж. А государство «забывает» в ответ, каким образом они «заработали» свои капиталы. Олигархи-американофилы думой и кошельком уже давно находятся на Лазурном берегу.
В условиях «туземного монетаризма» в постсоветском обществе на первый план выходит владение собственностью и деньгами. Именно они открывают неограниченные возможности в новых условиях. На деньги олигархов и «истребителей русских кошельков» содержится шапито демократии.
Только на первый взгляд для россиянско-еврейских олигархов важен только «бубновый интерес» при абсолютной индифферентности к идеологии. На самом деле братишки- олигархи поставили перед своими медиа пиар-задачу «завоевать сердца». Для этого они скупают или финансируют СМИ, заказывают написание книг и создание фильмов. Тратятся весьма немалые деньги на «промывку мозгов» простого люда и информационную войну против своих противников.
Тележурналист С.Л.Доренко — основное «таранное» оружие «Крестного отца Кремля» Б.А.Березовского — сыграл немалую роль в изничтожении политического блока «Отечество» и раскрутке «Единства», превратившегося со временем в партию «Единая Россия». Идиот в современной России — не личное хобби и не профессия. Это должность.
Отечественный криминал получил важную фору. Слово «справедливость» в современной России чаще всего используют преступные группировки. Право становится биметаллическим — золота и свинца (по М.Веллеру). А различия между общественным и личным, государственным и частным, законным и незаконным — весьма условными.
Со времен Платона, а на самом деле еще раньше, возникали теоретические модели справедливого государства. Их суть в конечном итоге одна и состоит в следующем: люди стремятся к такой организации сообщества, чтобы в сумме быть сильнее. Изначально политическая власть представляет собой результат стремления к максимальным действиям, которые возможны только системой и коллективом.
Государство как надличностная структура успешно развивается до тех пор, пока его подъем и существование реализуется в интересах общественных сил. Современное сирое государство как «комиссия по дележу и ликвидации наследства» и «честный централизованный рэкет» не способно направлять социальные процессы и само является игрушкой в их руках (Народному воззрению соответствует признание: государство должно быть сильным, но силе государственного могущества следует иметь оправдание в правде. Поэтому государственная сила не является самоценной, она — не цель, а средство для организации жизни на основе романтически нерасчетливой правды и справедливости. Не случайно одна из самых афористичных русских поговорок гласит: «Не в силе Бог, а в правде»).
Структурный кризис может произойти в любой сфере государственного устройства, но наиболее глубоким он становится в том случае, если затрагиваются «устои»- способность контролировать силу, вершить правосудие и собирать налоги. Практическим выражением фрагментации или структурного кризиса является расширение возможностей «силового предпринимательства» и появления скороспелых олигархов.
Для данной эволюционно-олигархической ветви неформальное государственное прикрытие играло роль организованных преступных группировок для малого и среднего бизнеса. Неофициальная государственная «крыша» представляет собой особый тип коррупции и избирательного использования бюджетных средств. В этом случае применение закона легко превращается в форму шантажа. Сугубо же криминальные формы самореализации ненадежны и лишены долгосрочной перспективы.
Страна нищих с избытком поставляет рекрутов с Робин-гудовскими мотивами. Повышение «системности» организованной преступности и ее относительная легализация являются результатом кооптирования в криминальную среду специалистов и профессионалов спецслужб, Вооруженных сил и правоохранительных органов.
Обычно там, где есть опасность, есть также и возможности возрождения. Именно деструктивно-кризисные состояния демонстрируют свою потенциальность. Она проявляется в способности генерировать новые идеи и альтернативные варианты развития. Быть может, именно данные тренды способны «освежить» дыхание Истории и создать предпосылки для понимания миром красоты Духа.
Публикуется в сокращении.
http://ruskline.ru/special_opinion/2016/mart/oligarhi_v_zakone/
