Эксперты о «новой нормальности» в мировой экономике, развитии инноваций и о планах приватизации в России в материале Р. Нафикова и С. Корчагина, размещенном на сайте Свободная пресса.
Утверждения западных экономистов и политологов о наступлении «новой нормальности» в мировой экономике действительно находят свое подтверждение в низких темпах роста мирового ВВП за последние годы. Кроме того, стоит отдельно обратить внимание на то, что мировая экономика, находясь в состоянии этой «новой нормальности», страдает сейчас как от многолетних «хронических» заболеваний, так и от совершенно новых вызовов. К числу первых следует отнести недостаток спроса практически во всех мировых «экономических центрах», стагнирующее производство, которое аналитики Goldman Sachs уже окрестили «парадоксом производительности», и хрупкость мировой финансовой системы.
В качестве новых вызовов, с которыми столкнулся мир, следует упомянуть не только появление и действие такого мощного террористического игрока, как «Исламское государство» *, чьи действия мы имели возможность наблюдать недавно в Париже, но и некое «глобальное» нарастание противоречий между основными акторами международных отношений, которые вряд ли можно сгладить и разрешить общей террористической угрозой. Слишком сильно различие геополитических и геоэкономических интересов в условиях динамично меняющегося мира, который совершенно точно входит в новую фазу своего развития, что видно по экспоненциальному росту новых технологий и появлению новых секторов экономики, основанных на новых технологических возможностях.
На фоне всего этого бросается в глаза тот факт, что кризис в России (а иначе то положение, которое имеет место в нашей экономике, не назовешь) носит характер, диаметрально противоположный тому, что можно наблюдать в иных странах. Авторитетные эксперты — уполномоченный по защите прав предпринимателей Борис Титов, советник президента, академик Сергей Глазьев и пр., неоднократно утверждали, что если такие страны как Китай, США, Япония имеют достаточную ликвидность в своих странах, то Россия сталкивается сейчас с хроническим дефицитом долгосрочного финансирования, падением инвестиций в основной капитал, делевериджем и дороговизной денег. Коэффициент монетизации экономики, о котором вышеназванные эксперты неоднократно говорили как о показателе насыщенности экономики деньгами, сейчас ниже 45% ВВП. Учитывая текущие реалии российской экономики, вполне можно было бы на данном примере ввести новую составляющую пороговых критериев экономической безопасности для будущего изучения студентами. Помимо этого, представляется необходимым отдельно остановиться на «общей экономической картине», а не только на сухой статистике и цифрах.
При серьезном анализе состояния российской экономики бросается в глаза наличие очень жесткого ограничивающего внутреннего фактора современного Российского государства — отсутствие единой стратегии экономического развития. При этом разработка новой стратегии экономического развития России до 2030 года происходит, по сути, в тех мозговых центрах, которые характеризуются фактически полным господством либеральных взглядов. Профессиональная среда государственных экономистов и финансистов резко разделена на два непримиримых лагеря: либералы и государственники. Первые тянутся к западной, «либеральной» модели, наподобие проводимой в 90-е годы, когда государство уходило из экономики, доверяя все «невидимой руке рынка»; вторые опираются на некую государственническую модель, с жестким вмешательством государства в экономические отношения внутри общества.
Оба лагеря практически полностью отказываются от общения и осознания простой реальности: современная Россия — не Запад и не Советский Союз. У нас разная история и разные стартовые позиции с Западом: невозможно делать стопроцентную ставку на частный бизнес в стране, которая создавала огромные производственные и добывающие предприятия при участии всех членов общества, а не ограниченного круга предпринимателей. При этом нельзя списывать со счетов последние 25 лет рыночных отношений, сложившихся в стране с момента распада Советского Союза. Не обойтись и без учета ошибок, которые и привели к экономическому и политическому коллапсу СССР. В итоге мы имеем практически парадоксальную ситуацию: в обществе, где главным акционером является государство, управление крупных компаний и курс проводимой экономической политики основывается на опыте экономик, где государственная собственность практически отсутствует. Более того, копируя западную экономическую модель управления, мы забываем, что даже там, где частный бизнес является гегемоном, например, в Японии, США и Евросоюзе, либеральные методы, ставшие уже традиционными, 15 лет доказывают свою полнейшую неэффективность.
Все это объясняет, почему не срабатывает кластерная модель развития в регионах, почему «точки роста», наподобие современного фармацевтического производства Generium во Владимирской области, появляются только там, где есть государственная поддержка, почему курс на импортозамещение в нашей стране очень сильно напоминает печально известный опыт латиноамериканских стран, которые не диверсифицировали свой экспорт и опирались в своей импортозамещающей модели на торговлю сырьем даже тогда, когда мировые цены на основные товары стран этого региона начали падать.
Драматизм момента заключается еще и в том, что мир постепенно переходит в новый, шестой технологический уклад, в котором будут доминировать высокотехнологичные производства, основанные на нанотехнологиях, биоинженерии, альтернативной энергетике и т. д. При этом, несмотря на свой колоссальный потенциал, Россия очень сильно отстает от ведущих игроков в развитии данных секторов. Отставание объясняется не только обозначенными факторами, но и абсолютно недальновидной политикой и отсутствием стратегии в области поддержки НИОКР в нашей стране.
Пример деятельности различных НИИ РАН ярко иллюстрирует диссонансные условия, в которых работает на данный момент большое количество перспективных российских стартапов. С одной стороны, эффективность и инновационность академических институтов оценивается по количеству малых инновационных предприятий, созданных с участием данных НИИ по 217-ФЗ (когда НИИ в качестве вклада вносит в компанию интеллектуальную собственность), а с другой стороны, доход от продажи долей в подобных компаниях из-за особенностей государственного устройства уходит напрямую в Казначейство. Получается, что НИИ выводит из своего имущества в имущество компании некую интеллектуальную собственность, но при продаже этой собственности НИИ остается и без денег, и без интеллектуальной собственности. Это естественным образом приводит к тому, что НИИ создают для отчетности малые инновационные предприятия с неперспективной интеллектуальной собственностью в капитале, при том, что интересные разработки не коммерциализируются, а используются сугубо для получения ученых степеней и публикаций в научных журналах, где уже подхватываются научными скаутами иностранных компаний.
Эта чисто техническая сложность накладывается на общую для многих российских отраслей проблему отсутствия возможности приобретать иностранное оборудование для создания и запуска своего производства. Режим санкций, введенный в отношении нашей страны, с добавлением фактора девальвации рубля не дает возможности приобретать малым инновационным предприятиям необходимое оборудование, которое зачастую носит характер двойного назначения. В свою очередь, отсутствие доступности кредитования в нашей стране для малых инновационных предприятий после освоения первых посевных инвестиций от институтов развития делает невозможным создание и запуск собственного производства, основанного на возможном использовании российских технологий. Результатом этого является логичный шаг многих малых инновационных предприятий — продажа технологии крупным иностранным компаниям.
Каким могло бы быть решение всех обозначенных проблем? То, что это должны быть комплексные меры, направленные на стимулирование развития различных отраслей российской экономики, ни у кого не вызывает сомнений. Однако именно здесь обостряется отмеченная уже ранее дискуссия между условными либералами и консерваторами, которая заключается в вопросе о том, кто должен реализовать эти комплексные меры, и в чем должна заключаться эта комплексность.
Как известно, представители отечественного либерального лагеря в лице первого заместителя председателя правительства России Игоря Шувалова и сотрудников Росимущества предложили ускоренный вариант продажи государственных активов «вне зависимости от конъюнктуры рынка». Она коснется таких значимых для российской экономики компаний, как Роснефть, Аэрофлот и др. Комментировать целесообразность и своевременность данных инициатив в условиях нарастания геополитической напряженности представляется лишним в данной статье. Достаточно лишь упомянуть, что известный принцип «покупай дешево, продавай дорого» вряд ли учитывался при выдвижении подобных правительственных инициатив.
Однако стоит отдельно остановиться на классическом утверждении сторонников новой приватизации о том, что государство неэффективно как таковое, и о том, что меры в виде мягких форм валютного контроля, целенаправленной поддержки реального сектора экономики, индикативного планирования и т. д., предлагаемые Глазьевым, Титовым илизаместителем председателя Внешэкономбанка Андреем Клепачем, не могут быть реализованы.
Действительно, эффективность государственных корпораций зачастую вызывает много объективных вопросов. Такие эксперты, как Владислав Иноземцев, директор Центра исследований постиндустриального общества, вполне верно указывают на то, что по таким, например, показателям, как прибыль на акцию, выручка на одного занятогои т. д. российские государственные компании уступают западным. Однако нельзя не учитывать того факта, что большинство российских государственных компаний сильно зависят от мировых цен на основные виды продаваемых ими товаров, что неизбежно сказывается на традиционных показателях эффективности этих компаний. Таким образом, сводить все проблемы к тому, что те или иные российские компании являются государственными, представляется не совсем правильным.
К тому же уже был обозначен тот факт, что в данный момент имеет место экспоненциальное развитие технологий и инноваций. Совершенствование технологий программирования уже сделало возможным появление специализированных программных комплексов, функционирующих на стыке информатики и экономики, что позволяет легко использовать наработки этой отрасли в практически любой сфере народного хозяйства. Появление таких методов в экономике как Data envelopment analysis (Анализ среды функционирования) и успешное использование подобных методов, к примеру, при секторальном распределении грантов в области региональной политики в США, дают основание полагать, что даже при высокой волатильности на мировых рынках, непредсказуемости в области политических процессов и т. д.индикативное планирование в экономике, основанное на применении новейших технологий, вполне возможно. Наличие подобных методик, которые зачастую являются универсальными как при оценке эффективности, так и при стратегическом планировании, может также положительным образом сказаться на оптимизации деятельности и повышении эффективности государственных корпораций, что в свою очередь также нивелирует утверждение об их неэффективности по всему миру.
В целом тема повышения эффективности государственных корпораций и компаний с государственным участием может быть решена не только за счет использования передовых наработок в области пересечения программирования и экономики, но и за счет использования передовых управленческих практик, докапитализации, комплектации за счет привлечения лучших кадров (и соответствующих условий для них) и изменения мандатов о полномочиях таких институтов развития, как, например, созданный Фонд развития промышленности. Последний капитализируется за счет бюджетных средств, но абсолютно не имеет привязки к стратегическому планированию. Капитал фонда составляет на текущий момент всего 20 млрд. рублей, большая часть из которых уже выделена на различные проекты в области импортозамещения.
Таким образом, оптимизация деятельности государственных компаний и государственного сектора экономики в целом — вполне решаемая задача. Она становится тем более актуальной, что без нее невозможно появление и развитие новых наукоемких отраслей, что чрезвычайно важно в условиях становления в мире нового технологического уклада. Вместе с тем, учитывая как российские реалии, так и мировой опыт в целом, представляется, что развития наукоемких отраслей можно добиться только при жестком, координирующем, но при этом «умном» государственном регулировании. Опыт модернизации Южной Кореи, Сингапура, а также политика США в области поддержки инноваций в стране подтверждают данный факт. Стоит посмотреть хотя бы на механизм функционирования и работы Rand Сorporation, чтобы понять, что запрос на инновации в США, которые являются мировым лидером в области хайтека, венчурного рынка и т. п., создается отнюдь не только бизнесом…
Наконец, вопрос о готовности самого частного сектора в России послужить катализатором развития. Речь идет в первую очередь о российских банках, которые могли бы играть роль индустриальных институтов развития, как это было в 19−20 веках во время промышленной революции в Германии, Бельгии, Италии и др. странах. Трезвый взгляд на российскую банковскую систему позволяет утверждать, что за редким исключением поведенческие модели всех российских банков сводятся к двум простым действиям. Первая модель заключается в рефинансировании в ЦБ или на рынке межбанковских кредитов на Западе и кредитовании физических лиц с маржинальностью в десятки процентов в стабильное и благополучное время.
Вторая модель — получение денег от ЦБ и вывод их на валютный рынок с целью заработать на скачках курса. Как видно, сложная концепция — взять рубли под 10%, всецело оценить некий проект производственного бизнеса и выдать под 12% на долгий срок — здесь не может конкурировать с обозначенными выше моделями. И до тех пор, пока это положение будет иметь место, сложно рассуждать о модернизации экономики.
* «Исламское государство» (ИГИЛ) решением Верховного суда РФ от 29 декабря 2014 года было признано террористической организацией, его деятельность на территории России запрещена.
Авторы: Ринат Нафиков — генеральный директор ООО «ХэндиПауэр»; Сергей Корчагин — эксперт ИСИП РУДН, аспирант ИМЭМО РАН им. Е.М. Примакова.
http://svpressa.ru/economy/article/138240/
