Красной нитью, проходящей через работу святителя Николая Сербского «Жатвы Господни», является мысль о непобедимости христианства…
Как мы знаем, в христианстве есть понятие Церкви небесной и Церкви земной. Точно также можно говорить о христианстве небесном и земном.
Первое — выстраиваемое Иисусом Христом — Царство Небесное. В результате Жатв Господних оно постоянно пополняется новыми гражданами. Христос делает все необходимое для того, чтобы Небесные Житницы были наполнены самым отборным зерном, и его было как можно больше.
Второе — нивы на нашей грешной земле, где это зерно вызревает.
Многим кажется, что христианство земное испытывает постоянные нестроения, испытания, скорби, внутренние распри и внешние гонения. Какие уж тут победы! Одни лишь поражения. Все больше появляется людей (не только вне Церкви, но и внутри Церкви), которые стали говорить о «перманентном кризисе христианства», который начался чуть ли не с момента Вознесения Христа.
Святитель показывает, что это не так. Во-первых, эти так называемые нестроения и являются тем «удобрением», которое дается Господом и способствует лучшему урожаю. Во-вторых, потому что даже по нашим мирским понятиям были времена, когда земное христианство давало «урожаи» без большого количества таких «удобрений». Условно такое состояние можно назвать «земным торжеством христианства». Мы помним евангельскую притчу о пшенице и плевелах (Мф. 13: 24-30, 36-43). Так вот, состояние «земного торжества христианства» можно уподобить полю, на котором пшеницы несравненно больше, чем плевел. В богословской, философской и социологической литературе такое общество называется «христианской цивилизацией».
Святитель, описывая третью Жатву Господню, говорит о рождении такой цивилизации в начале IV века. Ее название — Византия. Также Восточная Римская империя. Также Второй Рим. Это было земное торжество христианства, которое выразилось прежде всего в обретении Церковью свободы:
«При великом императоре Константине Церковь обрела свободу, но борьба не прекратилась. Эдикт императора Константина принес радость всему христианскому миру, словно воскресение после трехсотлетнего распятия. Епископов и священников выпустили из тюрем, освободили от оков исповедники, помиловали смертников, осужденных за веру, и Евангелие стало проповедоваться не шепотом, но во весь «голос»…».
Ключевым при описании рождения Византии словом у святителя выступает «свобода». Понятие, по поводу которого уже многие века (если не тысячелетия) философы и всякие прочие мудрецы ломают копья.
Святитель выделяет три вида свободы (применительно к временам, когда зародилась Византийское царство):
«Но радость свободы люди встретили по-разному. Одни приняли ее как дар Божий и повод для нового прославления Бога. Другие поняли свободу как возможность вольнодумства и необузданности языка. Третьи же — как вседозволенность в выражении своих плотских желаний. Поэтому вспыхнула борьба первых со вторыми и третьими».
Лишь первый вид свободы, по убеждению святителя, является истинным. Во-первых, он дарует людям «пропуск» в Царство Небесное. Во-вторых, гарантирует, что жизнь на земле не превратится в сущий ад.
Святитель пишет: «Первые, что понимали заповедь апостольскую: «Так стойте в свободе, которую дал вам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства» (Гал. 5:1), то есть в благодатной свободе от греха стали совершать все во славу Божию и для спасения своей души. Тиски языческого рабства, навязанные им извне, они заменили строгой и добровольной самодисциплиной. Все они, согласно своему положению и чину, делали все возможное для прославления Христа и служения ближним. Ибо свобода, не посвященная службе Богу и ближним — а только такая свобода приводит к личному спасению — всего лишь рабство под ложным именем».
Итак, истинная свобода, согласно святителю, обеспечивается «строгой и добровольной самодисциплиной», но при этом она должна быть осмысленной, посвященной «службе Богу и ближним». Церковь во времена Константина Великого и после него сумела довести эту мысль до миллионов граждан Восточной Римской империи. Именно это и обеспечивало земное благополучие Византийского царства. Хотя при этом в Византии оставались и «плевелы», которые продолжали воспринимать свободу в иных смыслах. Но «плевелы» до поры до времени подавлялись «пшеницей».
В Византии в первые века ее существования удалось сделать много земных дел, торжество христианства было не только невидимым, но и вполне зримым:
«Тот, кто имел средства, воздвигал величественные храмы. Первыми в храмостроительстве были цари. И сам Константин, а особенно мать его, Елена, возвели множество церквей. Церковь Святой Софии, построенная императором Юстинианом, сияла над всеми как царица христианских храмов. Вдохновенные художники посвящали весь свой талант созданию убранства и росписи храмов.
Фото: www.globallookpress.com
Многое делалось и в сфере социально-экономической, и в деле государственного строительства:
«Имущие христиане открывали приюты для бедных и больницы для больных. Благочестивые правители создавали законы, указы, предписания, которые вносили поправки в языческое Римское право и защищали православную веру и святыню нравственности».
Трудно переоценить значение института монашества в деле становления и укрепления христианской цивилизации:
«Быстро стало развиваться монашество. За пустыни никто не боролся как за земли, и они стали населяться необычными гражданами — монахами и монахинями. Вифлеемская пещера, в которой родился Спаситель, осветила мир ярче царских палат, и сделала бесчисленные пещеры земли желанными убежищами пустынников (отшельников). Те, кто хотел полностью предать себя Господу своему возлюбленному, селились в пустынях и пещерах от Синайской горы до Ирландии. Внешняя свобода означала для них лишь свободу от препятствия умереть для мира, чтобы жить для Христа. Знали эти духовники, что блистательные империи Константина, Феодосия, Юстиниана и Ираклия не абсолютны и вечны, они ценны лишь настолько, насколько помогают человеку войти в Небесное Царство Христа. Число спасавшихся по пустыням в духовной борьбе было очень большим, и возрастало из века в век. Только одно монашеское поколение в монастыре святого Саввы Освященного составляло десять тысяч монахов. А сколько еще монашеских поколений видел тот монастырь, а другие? На Востоке и Западе, особенно в Египте, Абиссинии, Армении, Сирии и Малой Азии?»
В деле построения христианской цивилизации участвовали не только монахи, но и все члены Церкви независимо от их профессий и социального положения:
«К ним присоединились богомудрые богословы, великие архиереи, вдохновенные поэты святой поэзии, объяснявшие догматы веры, освещавшие верующим путь ко спасению, и воодушевляли народы именем Христа и Его Небесного Царства».
Христианская Византийская цивилизация названа святителем высшей формой социальной организации на Земле:
«Все это было названо Византийской цивилизацией, без сомнения самой духовной и самой небесной человеческой цивилизацией на земле. Спустя несколько столетий она распростерлась от Царьграда на восток до Синайской горы, и на запад до Ирландии. Позже с ней могла сравниться лишь Славянская цивилизация, особенно Русская. Обе эти цивилизации, в сущности, символизировали отрешение от временного и связь с вечным, восхождение от телесного к духовному и от смертного к бессмертному».
Фото: www.globallookpress.com
Можно долго говорить о внешнем, земном великолепии Византии первых пяти веков ее истории. Оно особенно блистательно выглядело на фоне Западной Европы, которая хотя и приняла христианство, сохраняла много «рудиментов» былого варварства. Но даже Византийская цивилизация — царство земное. А на земле обитают вредители, которые могут поразить ту самую пшеницу, которую Господь рассчитывает собрать и поместить в Небесные Житницы. Святитель пишет:
«Но в тепле свободы словно микробы размножились и многие ереси. Все они произошли от тех двух групп, ошибочно понявших свободу. Одной из двух групп Господь попустил помрачение ума за помрачение поведения, а другой — распутное поведение за распутство ума».
Но христианская Византия сумела очистить нивы от вредителей (микробов) и спасти большую часть урожая пшеницы. Это далось ей нелегко. Было семь сражений, которые кончились семью победами:
«Византийская империя одержала семь великих побед против ложных учений, эти семь побед — семь Вселенских Соборов, созванных с 325 по 787 год. На этих соборах Отцы Церкви отвергли и предали анафеме все ереси и ясно определили сущность святой и чистой православной веры».
Эти победы дались дорогой ценой, но в конечном счете они обернулись прибытком для Господа, Небесные Житницы за пять столетий византийской свободы пополнились отборным зерном:
«Но эти победы дались мучениями, страданиями и кровью, а этот период церковной свободы не обошелся без множества исповедников и мучеников. К этому прибавились по попущению Божью за испорченность человеческую войны с языческой Персией и Скифией, с арийцами — готами, с гуннами и, наконец, с мусульманами. Свободное христианское государство трясло, как в лихорадке. Святой град Иерусалим и Палестина подпали под власть полумесяца. Египетские христиане — копты, некогда самые многочисленные жители долины Нила, были истреблены так, что и сегодня, спустя четырнадцать столетий, их численность едва составляет один миллион против двадцати миллионов мусульман. Рим неоднократно разрушен и сожжен еретиками и язычниками. Христиане в Ассирии и Армении были сведены к самому малому количеству, а в Сирии их число уменьшилось вдвое.
Стало ли это ущербом Христу? Боже сохрани! У Христа не может быть убытка. Его жатва за время 500-летней Византийской свободы была более обильной, ее составляли богоугодные мужи, жены, девы и отроки, пустынники, благодетели, богословы, мудрые иерархи и учители, страдальцы и мученики. Их число, несомненно, в те времена достигло сотен и сотен миллионов угодников, от Британских островов до Индийского океана и таинственной страны Скифов… Обильная 500-летняя Жатва Господня первой половины периода Византийской свободы дополнила ранние Жатвы Господни. И небесные житницы Хозяина все больше и больше полнились урожаем Его земной нивы».
Но были у христианства той поры также победы земные, которые были запечатлены Церковью как «Торжество Православия»:
«Но кроме той великой жатвы Господней, которая и является Его главной заботой, в тот период свершилось нечто несказанное, великое для нас и для всех будущих поколений — была точно сформулирована вера православная, ее каноны и правила были ясно написаны, утвержден порядок богослужения и прославления Христа, личная и церковная дисциплина четко установлена. После всего этого в 842 году царица Феодора со своим сыном императором Михаилом объявила победу Православия. Первое воскресение Великого Поста определено для вечного празднования Торжества Православия в честь победы над всеми ошибочными догматическими и этическими доктринами еретиков».
Но все на этой земле не вечно. Не вечным оказалось и земное торжество Византийского царства. Те самые плевелы, которые были носителями нехристианского понимания свободы, стали побеждать слабеющие посевы пшеницы на нивах Византии:
«В конце первого христианского тысячелетия Византия и Рим слишком увязли в земных заботах и наслаждениях, и неохотно отзывались на зов Царя на брак Сына Его, слишком фамильярны стали они с Христом. В своем вызывающем высокомерии по заслугам своих праведных Отцов перед Христом они позволяли себе непозволительное в присутствии Его и во имя Его, и не только в частной жизни и политике, но даже в Церкви. И не отзывались они на приглашение Царя. Не отзывались…
Разгневался Царь и послал слуг Своих в бескрайнюю страну Скифию, чтоб привели к Нему язычников Славян, которые в те времена, в Богопознании, были «нищи, увечны, хромы и слепы» (Лк. 14:21). А слугами Божьими, которых по велению Господа направил Византийский император Михаил, были Кирилл и Мефодий, апостолы славянские. Никто не должен усомниться, что дальновидный Господь, изрекая притчу о брачном пире, подразумевал славянство, Свою новую бескрайнюю ниву от Дуная до Тихого океана. Велика эта нива, она — огромный континент, по сравнению с которым, и Римская империя, и Византия — малые островки.… положение христианства в конце первого тысячелетия пошатнулось, с одной стороны, из-за нестроений между самими христианскими народами, а с другой из-за беспощадного меча Магомета… в турецкое рабство попали Балканские славяне, болгары и сербы, а с ними и греки, румыны и албанцы. Длилось это рабство пятьсот лет, и чтобы горе христиан стало горше, попустил Господь, чтобы на Святой Софии, побудившей русских ко крещению, свергли крест и водрузили полумесяц.
И прежде Господь попускал беды Царьграду. Кроме землетрясений, засух и эпидемий, крестоносцы-латиняне покорили столицу Востока и владели ею, разрушая и грабя почти 60 лет. Должно было этому случиться, и случилось в то время, когда догматику отделили от этики и, презрев этику, почитали догматику. Ибо императоры и правители, придерживаясь, по правде говоря, православных догматов, попирали нравственность не меньше, чем турок Сельджук. Друг другу глаза выкалывали, держали в темнице пожизненно, морили голодом, насильно постригали в монахи или изгоняли на чужбину. Их жестокий пример заражал другие народы христианские.
Оскудела жатва Господня и попустил Господь бурю на лужу загнившую: сначала латинян, но не исправились люди под латинским ярмом и, выждав недолго, вызвал Он турок издалека, народ иной расы, иного языка, иной веры, которые покорили Византию и воцарились в ней, так что и поныне она им принадлежит».
Но христианская цивилизация не погибла. Видимо, Господь решил, что еще не до верха наполнились Небесные Житницы. Эстафета христианской цивилизации от Византии перешла к Руси:
«И так случилось, что когда положение христианства в конце первого тысячелетия пошатнулось, с одной стороны, из-за нестроений между самими христианскими народами, а с другой из-за беспощадного меча Магомета, вдруг появилось неслыханное «сокровище Христово». Этим сокровищем стала Скифия — новая нива Господня с новыми жатвами. Для Православия Скифия была важнее, чем Америка для западного христианства».
Итак, государства, царства, империи, самые процветающие и могучие, могут падать и даже исчезать с лица истории. Византия — яркий тому пример. Но это не означает поражение христианства, как утверждает Николай Сербский. Старец псковского Елеазарова монастыря Филофей в начале XVI века в посланиях к великому князю Василию III, дьяку Мисюрю Мунехину и Иоанну Грозному называл Византию Вторым Римом, а Москву (Русь) — Третьим Римом. Филофею принадлежит чеканная формула: «Два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти».
Святитель Николай Сербский в «Жатвах Господних» и других своих работах большое внимание уделяет Третьему Риму. История Третьего Рима при всей внешней ее трагичности также является неопровержимым доказательством побед христианства.
Третий Рим — преддверие полной и окончательной победы христианства.
https://tsargrad.tv/articles/vzlet-i-padenie-vtorogo-rima_80648
Оставить комментарий