Еще в 1972 году в США было менее 300 тыс. заключенных. В 1990 году – уже 1 миллион. Сегодня США, где насчитывается уже более 2,3 млн. заключенных, возглавляют список стран по количеству людей, находящихся в местах лишения свободы. Это примерно 25% всех отбывающих наказание в мире (при доле США в мировом населении 5%). Цифра 754 заключенных на 100 тыс. человек делает Соединённые Штаты мировым лидером и по соотношению количества заключенных к общему количеству населения. Как утверждает американское специализированное издание «California Prison Focus», в истории человечества ещё не было общества, которое держало бы в тюрьмах столько своих членов. В США заключены в тюрьмы больше людей, чем в какой-либо иной стране, – на полмиллиона больше, чем в Китае, хотя население КНР в пять раз больше, чем в Соединенных Штатах. Советский ГУЛАГ 1930-х гг. по своим масштабам намного проигрывает американскому ГУЛАГу начала XXI века.
Если к числу заключенных добавить американцев, на которых распространяются процедуры условного и условно-досрочного освобождения, то оказывается, что фактически системой наказаний охвачены в общей сложности 7,3 млн. человек, то есть примерно каждый сороковой житель страны (и каждый двадцатый взрослый житель США).
Об этом контингенте «условных» заключенных очень подробно пишет русскоязычный американец Виктор Орел, бывший офицер Управления тюрем штата Невада (1). 5 миллионов американцев, которые получили «сроки», но находятся за пределами тюрем, — это те, кому не хватило места в существующих исправительных учреждениях. По данным В. Орла, американские тюрьмы переполнены – число их обитателей составляет примерно 200 процентов от нормы. Например, по данным на октябрь 2007 г., в тюрьмах Калифорнии находилось 170,6 тыс. заключенных при вместимости 83 тыс. Для того, чтобы дать возможность «посидеть» приговоренным к «срокам» американцам, тюремщики вынуждены досрочно освобождать тех, кто уже попал в камеру. Далеко не всегда такой «либерализм» оправдан, так как выпущенные на свободу опять совершают преступления (таких, по данным В. Орла, среди выпущенных – 95%). Причины такого рецидивизма отчасти в самих людях, выходящих на свободу, но главная причина – социально-экономического характера. Работодатели не желают брать на работу бывшего заключенного, и последний, чтобы добыть средства к существованию, возвращается на прежнюю стезю. Среди находящихся за пределами тюрем большую категорию составляют так называемые домашние заключенные. Это те, кто находится под домашним арестом, ожидая освободившейся койки в тюрьме.
Вот как описывает этих «домашних заключенных» В. Орел: «Отдельная категория, входящая в выше названную цифру (5 миллионов осужденных американцев, находящихся вне стен тюрем, — В.К.) — заключенные, «тюрьмующие» дома в ожидании мест в настоящей тюрьме. То, что написано ниже, не выдумка и не фантастика, а реальность современной американской жизни. В домашнем «заключении» их держит электронный браслет, надетый на лодыжку. Датчик на браслете связан непосредственно с пультом в полицейском муниципальном управлении. Если «окольцованный» отошел от своего дома более чем на 150 футов (30 метров), электронное устройство подает на пульт сигнал тревоги. Это приравнивается к попытке побега и заключенному могут добавить тюремный срок. Точно то же происходит, если «тюрьмующий» дома попытается снять браслет. Срок ожидания места в тюрьме в общий срок наказания не входит. Сам же срок ожидания не определен. Но фактически на одну освободившуюся в тюрьме койку есть два домашних заключенных, ожидающих в очереди» (2).
Дальнейшие планы «тюремных корпораций» США
Лоббисты корпораций добиваются того, чтобы любое нарушение закона наказывалось тюремным заключением. Анализ американского законодательства показывает значительный «прогресс» в деле переселения американских граждан из их домов и квартир в тюремные камеры. В том числе они добиваются отмены «условного и условно-досрочного освобождения». Лоббисты добились того, чтобы люди приговаривались к лишению свободы за ненасильственные преступления и получали длительные сроки заключения за хранение микроскопических количеств запрещенных веществ. Федеральный закон предусматривает пятилетний срок без права на условно-досрочное освобождение за хранение 5 граммов крэка либо 3,5 унций героина (1 унция = 28,35 г) или 10 лет за хранение менее чем 2 унций кокаина-сырца или крэка. За 500 граммов чистого кокаина тот же закон предусматривает всего лишь пятилетний срок. Большинство из тех, кто употребляет чистый кокаин, – это богатые либо принадлежащие к среднему классу белые. Черные же и испаноязычные употребляют кокаин-сырец. В Техасе человека можно приговорить к двум с лишним годам лишения свободы за 4 унции марихуаны. В штате Нью-Йорк антинаркотический закон 1973 года предусматривает от 15 лет тюремного заключения до пожизненного срока за 4 унции любого запрещенного вещества. Как отмечает В. Орел, 57% заключенных в американских тюрьмах сидят за употребление наркотиков. В их преступлениях не только нет насилия, но они сами часто становились жертвами насилия. В свое время президент США Клинтон совершенно справедливо заявил, что тех, кто употребляет наркотики, надо не наказывать, а лечить. Однако эти слова так и остались словами. Американские власти совместно с бизнесом оказываются заинтересованными в распространении в стране наркотиков, так как это очень эффективный способ увеличивать контингенты «тюремных рабов».
Лоббисты корпораций добились также принятия в 13 штатах законов «трех преступлений», которые предусматривают пожизненный срок за любые три преступления (даже не связанные с насилием). В американской прессе появились публикации, в которых говорится, что принятие только этих законов потребует строительства еще 20 федеральных тюрем.
Другое направление лоббистской деятельности корпораций – максимальное удлинение сроков тюремного заключения. Для этого вносятся различные поправки в законы. В том числе такие, которые позволяют удлинять время пребывания наказания в тюрьме за любые, даже незначительные проступки заключенного. Частные тюремные компании иногда сами устанавливают «штрафы» в виде удлинения сроков заключения. Так, в упомянутой выше частной компании ССА за любое нарушение заключенным прибавляется 30 дней. По исследованиям тюрем в Нью-Мехико выяснилось, что федеральные заключенные получают в восемь раз больше досрочных освобождений за «хорошее поведение», чем заключенные ССА.
Корпорации стремятся увеличивать ресурсы почти бесплатной рабочей силы в частных тюрьмах через влияние на решения судов. Широкий резонанс имела история в штате Пенсильвания в 2008 году. Тогда стало известно, что двое судей за взятки, получаемые от владельцев двух частных тюрем для малолетних преступников, назначали осужденным максимально строгие приговоры, чтобы гарантировать наполнение этих двух тюрем дармовой рабочей силой. Общая сумма взяток составила 2,6 млн. долларов.
Для того, чтобы получившие «сроки» люди превратились из потенциального ресурса рабской силы в реальный, необходимо их всех помещать в тюрьмы, которых остро не хватает. В последние годы в тюремно-промышленном комплексе США очень активно используется государственно-частное партнерство — паритетное участие федеральных властей, властей штатов и бизнеса в финансировании капитальных вложений в расширение американского ГУЛАГа. Эти инвестиции оказываются сегодня более эффективными, чем, например, инвестиции в развитие «высоких» технологий.
Судите сами: по данным В. Орла, государство вкладывает в тюремную систему страны (всего пять тысяч тюрем федерального и штатного уровней) ежегодно 60 млрд. долл., получая при этом прибыль в размере 300%.
Автор книги «Закрытый мир Америки» пишет: «Страшно подумать, что уже сегодня США рассматривают тюремную промышленность как потенциал будущего идеального государства, где общество заключенных за гроши создает блага для горстки имущих мира сего»(3).
Однако пока «потенциал будущего идеального государства» используется далеко не на полную мощность. Согласно последним данным, в частных коммерческих тюрьмах пребывает 220 тысяч заключенных. По отношению к общему числу находящихся в американских тюрьмах это немного: около 10 %. По отношению к числу всех приговоренных к заключению – около 3 %. Вместе с тем, видимо, не меньшее количество заключенных государственных тюрем сдается в «аренду» частному капиталу. Имеет место и косвенное использование труда заключенных государственных тюрем, когда последние заключают (негласно) договоры на изготовление тех или иных товаров с помощью труда заключенных. И всё равно бизнесу этого мало.
Поэтому главные усилия частный капитал направляет даже не на увеличение числа заключенных, а на то, чтобы все они оказались как можно быстрее под контролем «тюремных» корпораций (4).
Американский опыт «тюремного рабства» в других странах
Американский пример использования труда заключенных в интересах частного капитала оказался «заразительным». Частные тюрьмы появились также в ряде других стан — Великобритании, Швеции, Эстонии, Австралии, Бразилии. Например, в последней из названных стран частники управляют 17 тюрьмами, в которых содержится 2% всех заключенных. В Великобритании первая частная тюрьма на 400 мест была открыта в 1992 г. в графстве Йоркшир охранной корпорацией G4S. Вскоре эта корпорация стала лидером тюремного бизнеса в Великобритании. В 2002 г. она приобрела американскую тюремную корпорацию Wackenhut, получив 25% рынка частного тюремного бизнеса США. Следующая за G4S частная тюремная корпорация Великобритании – Serco. Акции обеих компаний котировались на Лондонской фондовой бирже. В конце мая 2010 года капитализация указанных компаний было равна соответственно 3,67 млрд. и 2,97 млрд. ф. ст.
В Израиле в 2004 году был принят закон, разрешающий создание частных тюрем. Израильский миллиардер Лев Леваев совместно с американской тюремной корпорацией Emerald в 2007 году начал строительство частной тюрьмы на 800 мест, строительство обошлось в 360 млн. долл. Противники закона 2004 года подали протест в Верховный суд Израиля. В ноябре 2009 года суд вынес решение, которое сводится к тому, что тюремная система страны не может основываться на частных экономических интересах. Таким образом, проект первой частной тюрьмы в Израиле оказался «замороженным» (5).
Первые «пилотные» проекты появляются и в других странах. В Японии в мае 2007 года открылась первая за 50 лет новая тюрьма, которая сразу приобрела статус «частной». Она рассчитана на 1000 человек, осужденных за нетяжкие преступления. В Эстонии, где наблюдается самый высокий в Европе процент заключенных (по отношению к общей численности населения – 0,34), действуют две частные тюрьмы. В Латвии несколько лет назад Министерство юстиции рассматривало возможность строительства частных тюрем как один из путей вывода страны из кризиса. Подобные проекты обсуждаются также в Литве, Болгарии, Венгрии, Чехии. Мы становимся свидетелями зарождения «тюремного капитализма» в мировых масштабах.
Примечания
(1) Ныне он — писатель и журналист, автор нашумевшей книги «Америка, как она есть», вышедшей в Торонто.
(2) В. Орел. Закрытый мир Америки // www. victororel. com.
(3) В. Орел. Закрытый мир Америки // www. victororel. com.
(4) Наиболее дальновидные политики США прекрасно понимают, чем грозит «приватизация» заключенных. Поэтому делают все возможное для того, чтобы хотя бы затормозить процесс этой «приватизации». Например, в трех штатах – Нью-Йорке, Иллинойсе и Луизиане действуют законодательные запреты на использование частного бизнеса в тюремной системе.
(5) Е. Дранкина, А.Долгополов. Закрытая экономическая зона. // Коммерсантъ-Деньги, №21, 31.05.2010.
Также как американские плантаторы-рабовладельцы, сегодняшние капиталисты богатеют на бесплатном труде заключенных частных тюрем. На полученные деньги капиталисты скупают власть в США, а также покупают рпавительства и парламетско-думские партии в других странах.