06-эр

Валентин Катасонов. Победа Эрдогана: Президент продолжит борьбу с Центробанком Турции

На досрочных президентских выборах в Турции 24 июня победил Реджеп Тайип Эрдоган, набравший более 52% голосов. Экономические, финансовые и политические эксперты в этой связи активно обсуждают, каким будет курс Турции в ближайшие годы.

Целостной долгосрочной стратегии развития страны Эрдоган народу в ходе предвыборной кампании не предлагал. Президент – тактик, который может неожиданно для всех менять свои решения и оценки, приспосабливаясь к внутренней, и особенно внешней конъюнктуре. Достаточно в качестве примера напомнить о тех «кульбитах», которые продемонстрировал Эрдоган во время своего предыдущего срока президентства в сфере турецко-российских отношений. Попытка государственного переворота в Турции в 2016 году (закончившаяся к счастью для Эрдогана неудачей) привела к резким «корректировкам» президентской политики как внутри страны, так и на международной арене.

Напомню, что в кресло президента Эрдоган сел в 2014 году. До этого с 2003 года в течение более десяти лет возглавлял правительство. Казалось бы, на посту премьера он должен был заниматься прежде всего вопросами экономики. Но, как отмечают эксперты, в бытность премьером Эрдоган особенно в экономическую тематику не погружался.

Турецкая экономика демонстрировала неплохую динамику, которая обеспечивалась за счет иностранных инвестиций. Текущим оперативным управлением многих отраслей и производств занимались немецкие инвестиционные банки. Как говорится, иностранный капитал «дул в паруса» турецкой экономики. В отдельные периоды времени по темпам прироста валового внутреннего продукта (ВВП) Турция даже опережала Китай. Например, в 2010 году прирост ВВП составил 8,9%. На конец 2004 года общий объем накопленных в турецкой экономике иностранных инвестиций составил 7 млрд долл. Только за один 2013 год Турция получила 5,1 млрд долл. прямых иностранных инвестиций (почти в два раза больше, чем в 2012 году), а в 2014 году – рекордную сумму в 12,5 млрд долл.

К моменту, когда Эрдоган сел в кресло президента страны, Турция находилась на 17 месте по размеру номинального ВВП и на 13 месте в мире по величине ВВП, рассчитанного по паритету покупательной способности. Турция числилась в списках мировых лидеров по производству сельскохозяйственной продукции, текстиля, автомобилей и запчастей, морских судов, строительных материалов и бытовой техники.

Но аккурат в то время, когда Эрдоган из кресла премьер-министра пересел в кресло президента страны, турецкое «экономическое чудо закончилось». И ему, как президенту, пришлось ломать голову над тем, как решать непростые экономические проблемы в условиях, когда поток иностранных инвестиций перестал надувать «паруса» турецкой экономики.

В четвертом квартале 2014 года начался резкий спад экономической активности в стране. Государственное управление статистики в Анкаре сообщило о рекордном уровне торгового дефицита в 2014 году: экспорт составил 158 млрд долл., импорт — 242 млрд долл., дефицит — 84 млрд долл. Эксперты объясняют ухудшение экономического положения Турции тем, что Брюссель дал однозначно понять новому президенту Эрдогану: членство Турции в Европейском союзе в обозримом будущем не светит (вероятно, Запад насторожили избыточно националистические настроения нового главы государства). В свою очередь, эти прозрачные намеки Брюсселя повлияли на настроения иностранных инвесторов.

Те же эксперты полагают, что Эрдоган пошел на обострение отношений с Москвой ради того, чтобы показать свою «нужность» Западу и добиться вхождения страны в Европейский союз. Этот номер не прошел. Брюссель не подобрел по отношению к Анкаре. Плюс к этому попытка военного переворота в 2016 году, подготовленного, судя по всему, при содействии западных «друзей». Это привело к восстановлению отношений с Москвой, а с Западом отношения остались «прохладными». А раз так, то и западных инвестиций в прежних объемах в страну уже не притекало.

Эрдоган стал постепенно склоняться к тому, что надо менять экономическую политику страны. Во-первых, следует делать ставку на внутренние источники развития. Во-вторых, учитывая небольшие масштабы экономики страны и вытекающую отсюда зависимость от внешних рынков, надо искать надежных партнеров. Ни Америка, ни Европейский союз таковыми уже не выглядели в глазах Эрдогана после событий 2016 года. Взоры Эрдогана устремились на восток – в евразийском направлении. Особенно в сторону России и Китая.

Как бы там ни было, но экономического спада Эрдогану избежать не удалось. Он начался в конце 2014 года и продолжался в 2015 и частично в 2016 гг. В 2014-2015 гг. провал ВВП составил 15%. В 2016 году был достигнут некоторый прирост ВВП (3,2%), что свидетельствовало о выходе из полосы кризиса. В прошлом году экономика уже продемонстрировала приличную динамику (прирост ВВП на 7,4%). В немалой степени, кстати, этому способствовало восстановление торгово-экономических отношений Турции с Россией. В том числе в прошлом году резко возрос поток туристов из России по сравнению с «провальным» 2016 годом. В этом году, согласно недавнему прогнозу ЕБРР, ожидается прирост ВВП в 4,4%.

Надо отдать должное Эрдогану, он в течение нескольких лет своего президентства сумел достаточно глубоко вникнуть в экономическую проблематику. Не без его усилий удалось вытянуть экономику Турции из кризиса. По некоторым параметрам экономика страны выглядит весьма неплохо. «Одним из преимуществ Турции является низкий дефицит бюджета и низкий госдолг, составляющий около 29% от ВВП. Банковская система Турции хорошо капитализирована», — говорится в докладе ЕБРР, обнародованном в начале мая. Но по другим параметрам показатели неудовлетворительные. Прежде всего, речь идет о показателях инфляции и валютного курса национальной денежной единицы – турецкой лиры. Состояние экономики неустойчиво, в любой момент она может войти в инфляционно-девальвационный штопор.

Еще в начале 2014 года ключевая ставка Центробанка Турции была равна 4,5%, а накануне прихода на пост президента страны Эрдогана она сразу была поднята до планки в 10%. Руководители ЦБ обосновывали это тем, что, мол, началось падение курса лиры, которое можно остановить лишь путем ужесточения денежно-кредитной политики Центробанка. Но такое резкое увеличения ключевой ставки сделало недоступными кредиты для реального сектора экономики, что спровоцировало резкое уменьшение ВВП в первый год президентства Эрдогана. Президент пытался увещевать Центробанк, убеждая его в необходимости снизить ключевую ставку. Однако последний пошел лишь на незначительное снижение (на 2-2,5 процентных пункта), что не меняло принципиально ситуации на кредитном рынке.

Разобравшись с устройством турецкой экономики, Эрдоган пришел к выводу, что ее «ахиллесовой пятой» является Центральный банк страны. Как водится, Центробанк Турции имеет такой же статус, как и Центробанки большинства стран мира, включая Россию. Он является «независимым» институтом. Ему, согласно Конституции страны, не могут ничего приказывать или даже указывать ни правительство, ни парламент, ни судебная власть. Да и президент не имеет особых полномочий, чтобы отдавать команды Центральному банку Турецкой Республики (ЦБТР). Надо отдать должное, что ЦБТР по закону не столь далек от реальной экономики, как Банк России, ибо его основная задача состоит в «содействии экономическому развитию» страны.

Вместе с тем, представления о том, что такое «содействие» и как его обеспечить, у президента Турции и руководства ЦБТР с самого начала оказались разными. Первые осторожные выпады в адрес ЦБТР со стороны президента были зафиксированы еще в конце 2014 года. А в начале 2015 года Эрдоган уже перешел к открытой и жесткой критике Центробанка. «Его монетарная политика, – сказал он, – не стыкуется с реалиями турецкой экономики». Сразу же после упомянутого заявления Эрдогана курс турецкой лиры просел. Вдумчивые аналитики отметили тогда, что Эрдоган получил предупреждение от хозяев денег (главных акционеров ФРС США, они же – негласные «кураторы» ЦБ Турции).

После неудавшегося переворота в стране Эрдоган вынужден действовать более решительно. В том числе — на фронте противостояния ЦБТР. Сразу после попытки путча Эрдоган добился увольнения из ЦБТР нескольких чиновников, упорно отстаивавших ужесточение денежно-кредитной политики Центробанка. В ответ «хозяева денег» (главные акционеры Федеральной резервной системы США, контролирующие «независимые» Центробанки разных стран) активизировали свои действия на валютном и денежно-кредитном направлениях, курс турецкой лиры стал падать. Механизм падения прост: ускорился отток капитала из Турции, а импульс этому дали рейтинговые агентства (они играют роль «дирижёрских палочек» в руках «хозяев денег»).

И вот еще один явно недружественный выпад Центробанка Турции в адрес Эрдогана. Накануне выборов президента ЦБТР произвел беспрецедентно резкое повышение ключевой ставки: еще в начале 2018 года она была равна 8,0%, а 1 июня после очередного повышения она более чем удвоилась, достигнув планки в 16,5%. А через неделю произошло еще одно повышение – до 17,75%. Такие запредельные ставки Центробанк Турции устанавливал лишь в начале нынешнего столетия.

Центробанк обосновывает свои жесткие решения по ключевой ставке тем, что, мол, курс лиры продолжает стремительно падать. В конце 2014 года она имела курс 2,33 (1 доллар США = 2,33 турецкой лиры); в конце 2015 года – 2,92; в конце 2016 года – 3,52; в конце 2017 года – 3,79. В нынешнем году валютный курс лиры пересек планку 4 и падение турецкой денежной единицы продолжилось. Рекордно низкий курс был зафиксирован 22 мая – 4,88. За день до президентских выборов он был равен 4,66. Это ровно в два раза ниже курса турецкой лиры на конец 2014 года.

Турецкая лира была одной из самых падающих валют в мире в последние годы (за исключением, быть может, венесуэльского боливара и еще каких-либо экзотических валют слаборазвитых стран). Но еще раз подчеркну, что падение лиры обусловлено быстрым оттоком капитала, а управление международным движением капитала находится в руках «хозяев денег». Кроме рейтинговых оценок отдельным странам они располагают таким мощным инструментом, как ключевые процентные ставки Центробанков, эмитирующих мировые валюты (ФРС США, ЕЦБ, Банк Англии, Банк Японии и др.).

Мы видим, что ключевая ставка Центробанка Турции была поднята в первой половине нынешнего года более чем вдвое, однако остановить падение курса лиры эта мера не позволила. Конечно, какая-то часть турецкого бизнеса получит выгоду от нынешней тенденции валютного обесценения лиры. Речь идет об экспортно-ориентированных компаниях. Но эксперты говорят, что проигравших в турецком бизнесе больше. На волне экономического подъемов (до 2014 года и в 2017 году) многие турецкие фирма брали кредиты в иностранной валюте, но при сегодняшнем курсе лиры они оказываются неспособными погашать свои долги.

Эрдоган действия Центробанка в первой половине нынешнего года воспринял как «недружественные». Во-первых, по отношению к турецкой экономике. Во-вторых, по отношению лично к себе. Полагая, что банкиры пытались предотвратить его победу на выборах. Еще в начале своей предвыборной кампании Эрдоган заявил, что будет добиваться лишения Центробанка «независимости». Он еще более в этом утвердился, увидев, что Центробанк ему откровенно пытался «вставлять палки в колеса». Подобная решимость президента Турции заслуживает всяческого уважения. Ибо сегодня мало кто из первых лиц (президентов, премьер-министров, канцлеров и т.д.) решается ставить под сомнение особый статус Центробанка и добиваться превращения его в институт, подконтрольный государству.

Таких государственных деятелей можно пересчитать по пальцам одной руки. В этой связи можно вспомнить премьер-министра Венгрии Виктора Орбана, который в 2010-2011 гг. пытался поставить Национальный банк Венгрии под контроль правительства. Тогда в Венгрии готовился проект новой Конституции Венгрии и в ней было оговорен статус Центробанка как института исполнительной власти. Это вызвало взрыв негодования в штаб-квартире Европейского сообщества и в Европейском центральном банке (ЕЦБ). На Венгрию и лично Виктора Орбана было оказано невероятно сильное давление. Премьер-министру пришлось отступить. Однако Виктор Орбан ждёт. Он ищет удобного момента, чтобы повторить попытку. Он не раз заявлял, что независимость Центробанка – это утрата суверенитета государства.

Еще один пример — Кристина Киршнер, эта женщина была президентом Аргентины с 2007 по 2015 гг. Будучи главой государства, она создала неприятный для «хозяев денег» прецедент, решив поставить под свой контроль Центральный банк Аргентины. В 2010 году ей потребовались валютные резервы ЦБ для выплат по внешнему долгу страны. Речь шла о сумме 6,6 млрд долл., что составляло примерно 1/7 часть международных резервов ЦБ и половину всего внешнего суверенного долга.

При покрытии государственных долгов за счет получения внешних займов страна все более погружалась бы в зависимость от мировых ростовщиков. При использовании резервов ЦБ Аргентина в короткий срок могла бы полностью избавиться от внешней долговой зависимости. Не трудно представить, как «финансовый интернационал» отреагировал на подобную попытку смелой женщины. Тогдашний президент ЦБ Аргентины Мартин Редрадо отказался выполнять приказание Кристины Киршнер, и она подписала указ об увольнении главного банкира страны. В ответ Редрадо подал исковое заявление в суд Буэнос-Айреса, и уже через пару дней (какая оперативность!) аргентинская Фемида отменила указ президента страны.

Судья, который вёл дело, мотивировал своё решение тем, что «президент не имеет полномочий для принятия решения об отставке главы Центрального банка». История длинная и очень мутная. Кристине Киршнер в конечном счете удалось добиться смены руководителя Центробанка. Но «хозяева денег» через свою агентуру стали добиваться смещения мужественной женщины с поста президента страны. В 2015 году им удалось это сделать.

Уверен, что нынешний президент Турции Эрдоган знает эти и подобные истории борьбы национальных политических и государственных деятелей с Центробанками, являющимися филиалами Федерального резерва – института реальной власти  «хозяев денег». Что ж, будем надеяться, что и в России настанет день, когда президент страны решится привести Центробанк России в чувство. Что я имею в виду? Президент должен добиваться хотя бы того, чтобы Банк России выполнял требования статьи 75 Конституции. А именно, чтобы Банк России стал «органом государственной власти», который бы занимался «защитой и обеспечением устойчивости рубля», а не проведением операции по уничтожению отечественной экономики под кодовым названием «таргетирование инфляции».

Фото: theendup/shutterstock.com

https://business.tsargrad.tv/articles/pobeda-jerdogana-prezident-prodolzhit-borbu-s-centrobankom-turcii_143932

1
Оставить комментарий

avatar
1 Цепочка комментария
0 Ответы по цепочке
0 Последователи
 
Популярнейший комментарий
Цепочка актуального комментария
1 Авторы комментариев
Вадим Волобуев Авторы недавних комментариев
Вадим Волобуев
Гость
Вадим Волобуев

Что-то я не понял, каким образом Эрдогану удалось за 3 года ликвидировать дефицит бюджета в 84 млрд? При отсутствии инвестиций, противодействии ЦБ, и даже при некотором небрежении с его стороны? Чудеса, да и только. Там такая мощная экономика? А ещё говорят, что рынки перенасыщены. Если так, то, безусловно, и инфляция, и высоченная ключевая ставка, практически лишающая страну даже налогов, явно говорит об откровенно антигосударственной политике «не их» власти. Ибо если деньги вкладываются так эффективно и возвращаются с новой прибылью, то ни о каком обезценении национальной валюты речи быть не может. Страну в таком случае откровенно грабят.

Смотрите также