Русская экономическая мысль как выражение идейно-духовного суверенитета. Часть 1

Доклад на конференции «Проблема суверенности современной России» (6 июня, ЦДЖ, организатор — Центр научной политической мысли и идеологии).

Аннотация

Хозяйственная жизнь России сегодня продолжает строиться по западным лекалам экономикс, порождая всё большее количество как прямых, так и косвенных разрушительных последствий; однако ряд блестящих русских мыслителей (среди них — экономистов) предлагали альтернативные способы целостного осмысления рецептов экономического процветания России. Актуальность данного исследования обусловлена современными экономико-политическими вызовами, бросаемыми нашей стране, и необходимостью срочной разработки конструктивных проектов экономического развития — мы полагаем, что многие тезисы С.Ф.Шарапова, Г.В.Бутми, А.Д.Нечволодова и др. могут быть адаптированы и успешно использованы. Целиработы — показать идейно-духовные основы экономики как основания т.н. «гуманитарного суверенитета» России, доказать несостоятельность насаждения экономикс как единственного подхода к экономике, рассмотреть феномен русской экономической мысли. Поставленные цели определили круг задач: анализ идейных оснований западных концепций экономикс через призму отечественного целостного подхода к системе хозяйствования, выделение и осмысление основных тезисов в работах вышеуказанных экономистов и общественных деятелей.

Основные выводы исследования: русская экономическая мысль есть яркое проявление цивилизационной идентичности и идейно-духовной специфики нашей страны; Россия обладает уникальным и ценнейшим духовно-интеллектуальным наследием в области экономической мысли, и сегодня оно должно быть по достоинству оценено и актуализировано; современные способы преподавания экономики в вузах подтачивают этот потенциал, формируя в молодом поколении ложный образ безальтернативности западного подхода. Таким образом, теоретическое осмысление путей развития России, в чём может помочь изучение трудов отечественных мыслителей, неизбежно приведёт к конкретным практическим действиям — и чем раньше это произойдёт, тем больший потенциал может быть использован.

Ключевые слова: экономика, русская экономическая мысль, идеология, идентичность, суверенитет.

Russian economic thought as an expression of the ideological and spiritual sovereignty.

Anna Makarova,

Lomonosov Moscow State University, student

Today the economic life of Russia continues to be made by Western economics patterns, generating an increasing number of both direct and indirect destructive effects; however, a number of brilliant Russian thinkers (and economists among them) offer alternative ways of the holistic approach to the comprehension of recipes for economic prosperity of Russia. The topicality of this study is determined by modern economic and political challenges facing by our country and its need for urgent development of constructive economic projects — we believe that many of the ideas of S.F.Sharapov, G.V.Butmi, A.D.Nechvolodov, etc. can be successfully adapted and used.

Objectives of the study are: showing ideological and spiritual foundations of the economy as the basis of so-called Russian «humanitarian sovereignty», refuting economics as the only approach to the economy, considering the phenomenon of Russian economic thought. Goals identified a number of problems: an analysis of ideological bases of Western economics concepts through the prism of Russian holistic approach to the economic system, interpretation of the main points in the work of the economists and public figures mentioned above.

Key findings are: Russian economic thought is a vivid manifestation of the civilizational identity , ideological and spiritual specificity of our country; Russia has a unique and precious spiritual and intellectual heritage in the field of economic thought, and today it should be appreciated and actualized; modern methods of teaching economics in universities undermine this potential, forming in the younger generation the false image of the Western approach as the only possible and correct way of thinking. Thus, the theoretical understanding of the ways of Russian development (and considering of the works of Russian thinkers can help), will inevitably lead to concrete practical actions — and the sooner it happens, the greater potential can be used.

Keywords: economy, Russian economic thought, ideology, identity, sovereignty.

« Пора государственной мысли прекратить поиски

экономических основ за пределами России и засорять

насильственными пересадками родную почву; пора, давно пора

возвратиться домой и познать в своих людях свою силу».

В.Кокорев

Среди прочих социальных наук экономическая наука, надо признать, снискала добрую славу — работы, щеголяющие регрессионными моделями и анализом панельных данных не могут не вызывать уважения учёных, работающих исключительно с буквой и словом и лишённых «удовольствий» количественных методов. Цифра внушает уважение, не правда ли? Она кратко и безапелляционно объясняет, кто здесь прав, а кому пора сделать отрезвляющий глоток экономических санкций.

Экономика настолько истово держит курс на уподобление математической науке, что впору говорить о выделении эконометрики (или «математических методов в экономике») в абсолютно автономную дисциплину. Автономную от собственно хозяйственной жизни, задачи которой она и призвана была решать, зато успешно пристроившуюся рядом с солнцеликой и безусловно царственной Математикой, отражая её свет и греясь в лучах вполне заслуженной славы. Итак, дабы избежать модной сегодня суеты терминологических споров, прежде всего выясним, что же это за объект такой — экономика, как он соотносится с экономикс и почему может быть полезной сердечная дружба с блестящими финансовыми спекулянтами, особенно если Вы — Натан Ротшильд.

В настоящей работе мы предпримем попытку доказать, что русская экономическая мысль достойна того, чтобы быть выведенной из забвения, по достоинству оцененной и, наконец, практически использованной. Более того, финансово-экономический суверенитет России может быть восстановлен тогда и только тогда, когда будет осознанно начат процесс возрождения идейно-духовного суверенитета — и в сфере теоретического осмысления хозяйственной деятельности нашей стране нет необходимости обращаться к привнесённым извне доктринам.

Рассмотрим «каноническое» определение экономики — его можно найти в любом школьном учебнике по обществознанию: «Экономика (букв. «правила ведения хозяйства дома») — хозяйственная деятельностьобщества, а также совокупность отношений, складывающихся в системе производства, распределения, обмена и потребления». Итак, это «деятельность общества» (в нашем исследовании рассмотрим исключительно человеческое общество, игнорируя, скажем, интереснейшую экономику сообщества муравьёв) и «совокупность отношений». Следующий очевидный шаг — мы, вслед за большинством исследователей, утверждаем, что и «деятельность», и «отношения» необходимо подвергать добросовестному теоретическому осмыслению. Также бесспорным является тот факт, что именно экономикс постулируется полем этого осмысления и объяснения, располагающим сугубо научными инструментами. Таким образом, экономикс призвана в форме научного абстрактно-логического знания оформлять проявления хозяйственной деятельности человечества.

Двигаемся далее — и возникает необходимость напомнить себе некоторые черты научного знания: наличие законов, доказательность (принципиальная проверяемость), логическая непротиворечивость, системность, воспроизводимость, наличие методологии, формализация языка науки. Согласимся, что экономикс (здесь и далее — в значении «экономическая теория», «общепринятый подход к теоретическому осмыслению хозяйственной жизни») обладает некоторыми из перечисленных признаков — например, в наличии методологии и терминологии ей не откажешь (другой вопрос — в каких целях это работает). Но, как нам известно, ещё в 1974 году Фридрих фон Хайек и Гуннар Мюрдаль начали славную традицию получения Нобелевской премии за прямо противоположные идеи. В 2013 году её продолжили Юджин Фама, Ларс Хансен и Роберт Шиллер. Кроме того — и это кажется нам наиболее существенным — в экономике нет законов. Совсем. А вот в экономикс есть — вот какие чудеса творит объективная наука с объективной же действительностью. Большинство т.н. «законов» — не более чем закономерности, действующие в данной стране в данное время; некоторые более, некоторые менее типичные.

Тезис о принципиальном отсутствии законов в хозяйственной жизни нуждается в пояснении, и такое пояснение можно найти у Владимира Соловьёва (приведём комплексную пространную цитату — на наш взгляд, многое проясняющую): «Возьмем самый элементарный и наименее спорный из этих, так называемых, законов, именно тот, согласно которому цена товаров определяется отношением между спросом и предложением. Это значит: чем товар больше требуется и чем его при этом меньше налицо, тем он дороже стоит — и наоборот. <…> Законом в научном смысле называется, в отличие от простых данных наблюдения, такая связь явлений, которая имеет в своей сфере свойство всеобщности и необходимости, т. е. непременно обнаруживается в каждом случае, входящем в область применения этого закона. Естественный закон выражает не то, что обыкновенно бывает, а то, что бывает неизбежно,- он не допускает никаких исключений. Всякое действительное исключение из закона показывает недействительность самого закона, т. е., что утверждаемая им связь явлений ошибочно принята за всеобщую и необходимую; иначе пришлось бы признать данное исключительное явление за событие сверхъестественное. Представим себе, однако, богатого, но благотворительного товаровладельца, который решил при повысившемся от тех или других причин спросе на имеющийся у него в постоянном количестве предмет необходимого потребления, не повышать цены, или даже понизить ее для блага нуждающихся ближних,- это будет прямым нарушением предполагаемого эко­номического «закона», а между тем, при всей необычности такого явления, конечно, никто не найдет его сверхъестественным; следовательно, самый закон должен быть признан мнимым. <…> Никаких самостоятельных экономических законов, никакой экономической необходимости нет и быть не может. Самостоятельный и безусловный закон для человека, как такового, один — нравственный, и необходимость одна — нравственная. Особенность и самостоятельность хозяйственной сферы отношений заключается не в том, что она имеет свои роковые законы, а в том, что она представляет по существу своих отношений особое своеобразное поприще для применения единого нравственного закона. <…>

Признавать в человеке только деятеля экономического — производителя, собственника и потребителя вещественных благ — есть точка зрения ложная и безнравственная». Итак, мы постепенно подходим к принципиальному и непримиримому противостоянию русской экономической мысли и господствующим концепциям экономикс. «Экономика не онтологична, это нечто эфемерное — мы можем разложить экономику, и ничего не останется — останутся одни люди. Останется техника, средства производства, земля… А где она — экономика? И русский человек уже в середине XIX века с удивлением спрашивал — а что это нам рассказывают про какую-то экономику? Не было учебников по экономике — в середине XIX века появились первые переводные работы английских политэкономов, которые начали русского человека учить экономике. Землю пахали, железо плавили, пушки делали, пространство осваивали, деньги были. Экономику изучали — но в разделе этики (Хозяйственная этика, раздел «Нравственного богословия» — прим. авт.) — но про эти нравственные нормы мы не хотим говорить — мы хотим чудесную формулу, бином Ньютона, которая поможет нам решить все наши проблемы».[6]

Экономикс имеет вполне идентифицируемые корни и является авторским продуктом — например, таких значимых фигур, как Адам Смит, выполнявший заказ Ост-Индской компании, или успешный биржевой спекулянт Давид Рикардо, который и водил дружбу с властьимущими мира сего (точнее, златоимущими). В настоящем исследовании не ставилось цели доказательно рассмотреть происхождение политической экономии — предтечи экономикс — поэтому наши утверждения могут показаться до известной степени голословными. Так или иначе, не вызывает сомнения, что базовые концепции экономического либерализма как доминирующей теории были сформулированы вышеуказанными мыслителями и их последователями. Laissez-faire победоносно шёл по странам, завоёвывая умы, и последствие такого государственного невмешательства Россия хлебнула во время реформ Александра II и в постреформенный период. Сегодня мы продолжаем видеть покорное следование канону Вашингтонского консенсуса, видим и ряд совершенно убийственных для отечественного производителя, да и для экономики в целом, мер. И это в то время, как Запад не гнушается мерами т.н. «банковского социализма».

Итак, если экономика (по Аристотелю) — это домостроительство (хотя он выделял ещё и хрематистику — деятельность по накоплению денег — ближе к сути, правда?), то слепое следование за западными теориями есть прямое доморазрушение. Кроме того, наша финансовая система — лишь «рабоподражательное снятие копий с европейских финансовых систем и порядков. Продолжая идти этим путём, мы утратили уважение к самим себе и веру в самих себя. Финансовая война против России настойчиво ведётся Европой с начала 30-х годов; мы потерпели от европейских злоухищрений и собственного недомыслия полное поражение нашей финансовой силы». [7, c.17] Сегодня эти строки полностью справедливы, но к Европе деятельно добавились США, а финансовый суверенитет утрачен почти полностью.

Но без теоретического осмысления хозяйственной жизни страны обойтись невозможно — и самым, на наш взгляд, разумным будет обратиться к русской экономической мысли и к отечественному опыту ведения хозяйства.

Продолжение следует…