29-

Анита Поплавская. Четвертая промышленная революция и «диджитализация» повседневности как прыжок в цифровую бездну

Цифровые технологии очень активно и незаметно внедрились в нашу повседневность. Сегодня представить себя без гаджета могут довольно немногие (без телефона в руке, без мобильного банка, без доступа в интернет на протяжении хотя бы нескольких дней и т.п.), а вопросы наподобие «Чем технологии опасны? Могут ли технологии быть использованы во вред обществу и каждому отдельному человеку? Чем грозит подобный всплеск цифровизации жизни и столь глубокое погружение в цифровой мир? Нужно ли тормозить подобный цифровой водоворот и зачем?» задают лишь единицы. Большинство некритично и даже позитивно оценивают использование цифровых устройств. Среди аргументов «за»: технологии удобны, с ними гораздо быстрее и эффективнее решаются бытовые проблемы (связаться с тем-то, оплатить «то», купить «это», воспользоваться государственными услугами, записаться к врачу и т.п.), с ними как будто бы веселее (музыка, кино, сериалы, развлекательные статьи) и даже безопаснее (такси с возможностью отслеживания передвижения, раскрытие преступлений посредством видео-записей и т.п.).

Однако, подобный внешний лоск цифровых технологий затушевывает многие куда более серьезные и опасные тенденции, связанные с ними.  Под удобством и эффективностью скрываются сильная привязанность к ним и даже зависимость от них у любого среднестатистического человека, и что более серьезно – у подрастающего в данной атмосфере ребенка и подростка. Под увеселительной функцией данных устройств часто просматривается виртуализация повседневности, грозящая уходом в другой мир, мир нематериальный и никаким образом не связанный с реальностью, уводящий от ее насущных проблем. Под так называемой функцией «безопасности» (и различными обещаниями государственных и иных организаций работать в направлении защиты человека с помощью цифровых технологий) в дальнейшей перспективе довольно очевидно прослеживаются неограниченные возможности тотального контроля за личностью, ее умственной и физической деятельностью. Шаг вправо, шаг влево от того, каким образом и зачем сейчас используются технологии, и мы получаем довольно опасную картину цифрового мира, где контроль над человеком становится тотальным, а сами действия человека в цифровом пространстве – безальтернативными. Своего рода «утопию», которая активно стремится воплотиться в жизнь или, как будет правильнее сказать, которую навязывают нам сверху и хотят сделать реальной заинтересованные в этом люди.

Что касается сегодняшней ситуации в нашей стране, то на последнем заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека от 11 декабря 2018 года президент страны В.В. Путин отметил, что «…много вопросов возникает в будущих новых условиях, скажем, в цифровой экономике. Там совсем могут возникнуть неожиданные для нас проблемы, связанные с правами человека. Это касается и защиты личных данных, это касается защиты интересов людей на рынке труда. Это касается социальных вопросов, связанных с гарантиями в случае трудовой деятельности в отдалённой и в цифровом варианте неполной занятости. Там много возникает очень проблем. Очень много.».

Действительно, в рамках обсуждения темы цифровых технологий множество направлений, и лично мне было сложно определиться, с чего начать. Но начинать с чего-то нужно. В данной статье я ставлю перед собою несколько небольших задач. Во-первых, попытаюсь дать историческую справку по трем предыдущим промышленным революциям. Что это за революции, почему они произошли, к каким последствиям привели? Что в них общего? Чем они отличны от четвертой? Во-вторых, будет дано определение понятию «четвертая промышленная революция», включающего в себя понятие «диджитализации» или «цифровизации» повседневности. В этом же разделе проводится краткий анализ последствий четвертой промышленной революции, а также перспектив развития общества после полного его погружения в цифровую реальность или, как выразился Валерий Павлович Филимонов, в «цифровую бездну».

Будет сделана попытка объяснения того, что имидж четвертой революции в качестве только «экономической» ложен. Сегодняшний промышленный и технический «прорыв» проникает во все сферы человеческой жизни и в перспективе создает всепоглощающую систему тотального учета и контроля, — систему, которой еще не было в истории человечества. Почему это происходит? К каким последствиям это может привести? На эти и другие вопросы я постараюсь дать ответ в настоящей работе.

Промышленные революции: чем отличны первые три от четвертой?

Для того, чтобы понять, что означает «четвертая промышленная революция», следует посмотреть на трех ее предшественников и охарактеризовать основные изменения в общественно-экономической жизни, к которым они привели.

Первая и вторая промышленная революция: определение, основные аспекты и попытка духовного осмысления

Первая промышленная революция произошла в конце XVIII века в Англии. Основной ее смысл заключается в переходе от ручного труда к машинному, а также в уходе от ремесленного/мануфактурного и распространению фабричного типа производства. Принято считать, что первые изменения произошли в нескольких сферах: в текстильной промышленности (с появлением в 1769 году прядильных машин и новых технологий прядения), в металлургии и в шахтерной промышленности (с изобретением парового двигателя в 1775 году Дж.Уаттом), а также в сельском хозяйстве. В качестве предпосылок для подобного резкого толчка в развитии страны обычно указывают накопленные богатства Британской колониальной державы, систему протекционизма английской экономики (об этом в своих работах пишут Иммануил Валлерстайн, Кристофер Хилл, Чарльз Уилсон, Ж.Бержье и др.), научный прогресс и предшествующие разработки ученых (например, водяной насос Томаса Севери (1698 г.), исследования Дени Папена и Томаса Ньюкоммена в сфере паровых двигателей в начале XVIII века и др.), а также готовность английских предпринимателей и государственных деятелей использовать и внедрять инновации в широких масштабах. Также толчком к индустриализации могла послужить конкурентная атмосфера в мире: Англия XVIII века стремилась обогнать своего соперника, Голландию, по скорости развития торговли, и ей это удалось как раз за счет появления крупного машинного производства.

Многими учеными первая промышленная революция характеризуется как скачок в развитии, экономическое и социальное чудо. Обычно, в таких работах говорится о свободе торговли, о появлении множества новых рабочих мест, появлению рынка, урбанизации и увеличению населения городов в половину и более раз. Также выделяются такие объективно позитивные моменты, как улучшение качества и доступности здравоохранения, демографический рост, увеличение продолжительности жизни и падение смертности.

Однако, историки выделяют и многие негативные последствия первой промышленной революции, например: разорение мелких производителей, обнищание крестьян, массовый уход в наемный труд, зависимость от работодателя, ужасные жилищные условия приезжих работников, работа долгие часы и без выходных, выход женщин и детей (порой с четырехлетнего возраста) на рынок труда (о чем мы узнаем из работ французского историка Фернана Броделя).

В целом, главным итогом первой промышленной революции становится массовый переход от ручного и ремесленного труда к механизированному, что с одной стороны, облегчает труд человека и ставит производство на поток, а с другой стороны, в корне изменяет уклад жизни человека и налагает определенные социально-экономические проблемы на среднестатистического гражданина определенной страны.

Как показала история, пример Англии был заразительным и по всему миру начался промышленный переворот: в 1830–1860 во Франции, в 1850–1890-е – в США и Германии, в 1870-е – в скандинавских странах, в 1880-е – в Японии. В целом, переворот в других странах происходит не за счет каких-либо внутренних потребностей государств, а главным образом за счет давления извне, необходимости в случае чего дать отпор более «продвинутым» и технологически оснащенным странам. По этой же причине технологический переворот в других, догоняющих странах мира остается незавершенным и скачкообразным, так как не имеет под собою внутренне-культурного логического обоснования, а только внешние стимулы.

После внедрения основных инноваций первой промышленной революции в странах запада и некоторых странах востока, общество сталкивается с очередной трансформацией своего экономического уклада, а именно, второй промышленной революцией. Вторая промышленная революция происходит во второй половине XIX века и главные ее прорывы происходят в транспортной  и военной промышленности (внедрение нового способа выплавки высококачественной стали Генри Бессемером, появление металлорежущих станков в США, широкое распространение железных дорог и др.), в химической индустрии (зарождение нефтяной промышленности в 1850-ых гг. в Пенсильвании и появление керасиновых ламп, а затем и бензина) и, конечно, в сфере электрификации (появление электрического телеграфа Уитстона и Кука в Лондоне в 1837 году, прокладка первого трансатлантического телеграфного кабеля инженером Брюнелем, изобретение телефона в 1876 году, радиотелеграфа в 1895 году, электрических двигателей и электротехники, а также поточных линий и поточного производства в конце XIX века).

Социальные последствия второй промышленной революции, как и первой, были двояки. С одной стороны, страны ощутили на себе бурный экономический рост, резкое обогащение рынка товарами, падение цен на многие жизненно необходимые вещи, а также повышение качества жизни и положения людей, в том числе работников фабрик. С другой стороны, с повышением функционала машин общество столкнулось с негативными последствиями второй промышленной революции, такими как проблемы безработицы, увеличение социального расслоения, разорение предприятий (многие владельцы фабрик не успевали за инновационной гонкой и разорялись), увеличение расходов сырья и натуральных ресурсов, появилась острая необходимость в транспортировке угля и других полезных ископаемых в места скопления фабрик и заводов и мн.др. Более того, страны впервые столкнулись с проблемой перепроизводства: в 1873-1896 гг. частные фабрики и национальные производства ощутили на себе экономическую депрессию из-за убыточности своих стремительно растущих производств. В целом, темп жизни становился быстрее, количество средств для производства насущных благ увеличивалось, количество самих товаров и услуг также значительно росло и даже начинало превосходить спрос на эти товары (отсюда, появилась реклама, продумывались способы убеждения потребителя в нужности покупки того или иного товара, одним словам, люди начинали учиться «впарить» не столь необходимые среднестатистическому человеку вещи, товары и услуги).

Очевидно, что у первых двух промышленных революций были не только социально-экономические последствия, но и итоги более высокого уровня, а именно, духовно-психологические. Профессор В.Ю. Катасонов в своей книге «Лжепророки последних времен. Дарвинизм и наука как религия» (2017) указывает на то, что за вывесками технологического прорыва и научно-технического прогресса в западных странах мира XVIIIXIX вв. запускалась программа на переориентацию обществ «на быт в ущерб бытию». Это означает то, что в западных кругах уже давно зрели идеи ухода от «традиционного уклада жизни», стремление построению нового «инновационного» «рая» на земле с помощью человеческого ума, человеческих знаний и созданных человеком технологий. Отсюда, науке Нового времени было присуще «безумное стремление преобразовать окружающий мир», изменить природу многих вещей, создать более «пригодные» условия для человеческого существования.

Обращаясь к Ветхозаветной истории, мы вспоминаем, что Бог заповедовал людям Своим возделывать землю и обещал Сам заботиться об остальных насущных делах и проблемах. Впервые отказ от выполнения этой заповеди, а следовательно и отход от Бога и отказ от получения помощи с Его стороны, высказали потомки Каина. Уже на том этапе истории они занялись строительством городов, решившись жить своим умом, своими силами, не последовав наставлениям пророков.

Первая и вторая промышленные революции в этом случае являются проекциями ветхозаветной истории на современность. А именно: более крупный масштаб ухода людей в самость, позитивизм и урбанизм. Как и во времена Ветхозаветной истории, в этой ситуации человеком руководит дух гордости, сребролюбия, тяги к роскоши и наживе, отхода от традиционного труда, одним словом, падший дух мира сего. В XVIII-XIX вв. обществу насаждаются стремления дополнить без того разумно устроенный Богом мир, а также пропагандируются желания радикального преображения этого мира и его природы. Появление множества гигантских промышленных центров, железных дорог, шахт и карьеров по добыче руды и прочих полезных ископаемых, скважин по добычи нефти, нефтепроводов, мегаполисов, портов линий электропередач и тому подобных новшеств в корне меняют уклад человеческой жизни, добавляет мирских забот и уводит человека от вопросов его духовной жизни в пользу лишь внешнего лоска, внешних удобств, порою совершенно бессмысленной безумной внешней гонки и не имеющих духовного основания внешних устремлений, что в совокупности можно назвать одним словом, «быт».

Попытка осмысления третьей промышленной революции: ее цели и составляющие

В таких условиях третья промышленная революция становится ожидаемой. Целями этой революции провозглашаются избавление от высокозатратных, неэффективных, низкотехнологичных производств, а основной идеей является будущий переход экономики на новые рельсы, на рельсы меньших трудозатрат со стороны людей и больших благ со стороны технологий (в количественном и в качественном смыслах). Как и в прошлых двух революциях, человек третьей промышленной революции стремится к богатству, комфорту, удобству, облегчению труда, если не полному избавлению от него, становлению производства на «поток», а в более широких масштабах: к установлению и поддержанию свободного рынка, глобализации, научно-технической революции.

Можно, конечно, возразить, что человек этой эпохи все же начинает задумываться об ограничении своих аппетитов и об идеях более высокого порядка (так как вторая революция уже преподала уроки по проблемам перепроизводства и следующих за ним разорений предприятий). Основным идеологом третьей промышленной революции провозглашается Джереми Рифкин и в своей книге о третьей промышленной революции (2014) ставит ее на пять столпов. Первым из них он провозглашает уход от широкого использования неэкологичных источников энергии и предсказывает массовый переход производств и домохозяйств на возобновляемые источники энергии (солнечные, ветряные, гидро, геотермальные и др.). Однако, после написания книги прошло значительное количество времени и мы видим, что машины типа Tesla и другие «зеленые» виды транспорта остаются дорогостоящими и редкими, а переход на зеленую энергию как в массовых, так и в элитных кругах не происходит. Более того, согласно идеям третьей промышленной революции также предсказывались скорейшая деурбанизация и деконцентрация населения мира, а именно, переезд населения в сельские местности и небольшие города. Однако, и этих тенденций не произошло, а если они и есть, то на фоне общей картины они слишком малы, непримечательны и локальны.

Вторым столпом третьей промышленной революции Джереми Рифкин выделяет переход человечества на технологии smart grid или энергетический интернет, т. е. некую умную «систему координации поведения производителей и потребителей электроэнергии в автоматическом режиме». Здесь он обращает внимание на особую роль технологий коммуникации людей. Интересно, что интернет в книге описывается именно как новый способ ведения частного предпринимательства, способ стать независимым производителем некоего товара. А именно, с помощью коммуникационных технологий каждому предоставляется возможность стать производителем своих уникальных товаров, индивидуализировать и предложить свой продукт или свою услугу на рынок. При этом, транс-национальные корпорации остаются на рынке и также «несут благо потребителю», выступая как эффективные конгломераты по производству насущных благ.

Отсюда, первой целью третьей промышленной революции провозглашается цель благая — экологическая. Второй целью видится коммерциализация и индивидуализация жизни среднестатистического человека. Третьей целью приводится мысль о глобализации. Однако, под всеми этими тремя целями просматривается четвертая, косвенная цель третьей революции: а именно, снижение или полное уничтожение спроса людей на государство, перевод их на некий глобальный рынок, где созданные ими товары и услуги смогут найти своего потребителя (вопрос о том, какая доля людей желает и вообще способно производить что-то новое и заниматься продажей собственных товаров и услуг не обсуждается в книге). Это означает, что человек после преобразования своего «быта» в третьей промышленной революции возводит его в абсолют, то есть стремится этот рабочий быт перевести в сферу дома и своей личной жизни, коммерциализируя свои действия, свое поведение, свои высказывания, свое творчество и выставляя его на электронный рынок ради того, чтобы за него заплатили. Как выражаются идеологи третьей промышленной революции, люди или домохозяйства включаются в некую общую энергосеть, начинают генерировать свой собственный контент и выставлять его в интернет, тем самым выражая свое личное мнение о чем-то и даже пытаясь стать «инфлюенсером», человеком, влияниющим на мнение окружающих.

Выражаясь проще, третья промышленная революция уже ориентируется на человеческое личное информационное поле, человеческий дом. За ее характеристиками скрывается подготовка нового типа человека, человека, интегрированного в интернет-пространство, в рынок и в коммерческую деятельность. В целом, жизнь не становится более плавной, наоборот, скорость жизни в новом информационном пространстве стремительно набирает обороты и человек уже меньше осознает изменения, меньше им удивляется, больше им поддается и легче «вливается» в них. Интересно, что переход от третьей к четвертой промышленной революции довольно неочевиден и происходит неожиданно. После торможения технологического прогресса, в мир врываются новые, высоко технологичные гаджеты и устройства, в короткий срок еще более кардинально меняется жизнь человека, его быт и бытие.

Четвертая промышленная революция: что это такое и каковы ее последствия?

На данный момент понятие «четвертой промышленной революции» только начинает обсуждаться в научном сообществе, в то время как сам переход к цифровой среде уже произошел. Наверно, наиболее известной книгой на тему «диджитализации» или цифровизации повседневности можно считать работу немецкого экономиста, основателя Всемирного экономического форума в Давосе, Клауса Шваба (2016), написанную, как многие рецензенты заметили, в канун столетия драматических событий Октябрьской революции.

Клаус Шваб определяет четвертую промышленную революцию как массовое внедрение киберфизических систем в производство, обслуживание человеческих потребностей, включая быт, труд и досуг (так называемая «Индустрия 4.0»). Президент Экономического форума описывает данную революцию как наиболее масштабную, серьезную, всеохватывающую, не имеющую аналогов в прошлом. Изменения же, которые она привносит в жизнь стран по всему мира, он называет неизбежными и стремительными, а сферы жизни, на которые эта революция повлияет, простираются от социально-экономической до биологически-антропологической.

Справедливости ради, стоит отметить, что в книге представлен лишь сухой и довольно краткий обзор последних достижений в сфере науки и техники (причем, обзор неполный и поверхностный). Также описывается некий «план» по внедрению различных инноваций и технологий в повседневность (от сферы быта (умный дом, считывающие датчики и т.п.), а именно, производства товаров и услуг (роботизация, искусственный интеллект и т.п.) до сферы бытия, а именно, человеческого организма/тела (различные импланты, тотальный контроль здоровья и т.п.) и человеческой личности (кибернетизирование людей, программирование интеллекта, чипирование и т.п.): стоит отметить, что понятие души в книге не фигурирует вовсе).

Более того, глубокого анализа культурных, социально-психологических, властно-политических последствий четвертой промышленной революции в книге не представлено. Однако, с экономической точки зрения автор потрудился сделать краткий вывод о том, что четвертая промышленная революция, в отличие от своих предшественников, очевидно будет иметь неблагоприятные неизбежные последствия для общества, причем, ничем не нивелируемые. Автор намекает на то, что в экономической сфере произойдет уже не механизация труда работников, как в трех предыдущих революциях (где у человека все же появлялись новые виды работ, занятости, открывались новые должности и были перспективы развития), а автоматизация производства (то есть вовлечение роботов в сферу производства и постепенное замещение людей высокотехнологичными роботами).

Другими словами, если в первых трех промышленных революциях основной целью было поставить производство товаров на поток, облегчить труд работников заводов и фабрик, механизировать его, НО все же оставить человека в сфере производства, то в четвертой промышленных революциях целью становится автоматизация производства, что в перспективе означает замену человека роботом и уход человека из сферы производства. А именно, в автоматизированном мире «четвертой революции» многие рабочие позиции уже станут совершенно ненужными (роботы заменят людей в различных профессиональных областях, как например, уже происходит в передовых азиатских странах: робот-журналист в Китае или робот-писатель в Японии и т.п.), а следовательно и люди, которые заполняли эти позиции, станут совершенно бесполезными с точки зрения автора. Что станет с этими людьми – остается за кадром…[1]

При этом, данная ситуация в литературе в основном позиционируется  как переход от физического к так называемому «умственному труду». Производство необходимых товаров сдается на аутсорсинг электрифицированным, автоматизированным и роботизированным заводам (АП: аутсорсинг – передача функций по производству товаров и услуг внешним организациям). В же время человек провозглашается менеджером различных процессов в экономике. Но, приобретая навыки управления, он теряет возможность производства и организации самостоятельного доступа к таким необходимых для жизни вещам, как пропитание, питье, одежда, отопление и мн. др.

Но самые серьезные последствия четвертой промышленной революции лежат даже не в экономической сфере (хотя автоматизация производств и безработица уже имеет очевидные и очень опасные последствия для среднестатистического жителя урбанизированного и капитализированного сегодняшнего мира, где доступ к насущным благам определяется деньгами). Нет, наиболее же значимые последствия лежат в духовно-психологических и социально-политических сферах, которые во многом определяют экономическую ситуацию в странах мира, в том числе и ситуацию с безработицей.

Рассмотрим по порядку эти две сферы и основные изменения, в них происходящие в связи с приходом четвертой промышленной революции.

Начнем с анализа духовно-психологической сферы жизнедеятельности человека в эпоху цифровых перемен. Безусловно, формат статьи не позволит подробно рассмотреть эти изменения, да и для полного осмысления этих и им предшествующих перемен стоит самостоятельно читать духовную литературу, труды Святых отцов, работы современных подвижников, писавших о проблемах людей XX и XXI вв. и затрагивающих вопросы научного и технологического прогресса (среди других можно назвать книги святителей Игнатия Брянчанинова, Луки (Воино-Ясенецкого), Николая Сербского, преподобного Паисия Святогорца, архимандрита Кирилла (Павлова) и многих других русских подвижников и преподобных святых.

В целом, можно сказать, что духовная жизнь, личностная внутренняя психо-эмоциональная и душевная борьба человека в современном мире подавляется агрессивным информационным полем, суетой, множеством мирских забот, развлечений и соблазнов. Как было сказано ранее, первая промышленная революция в корне изменила уклад обществ: люди погрузились в новый промышленный и индустриальный мир, стали больше думать о деньгах, о заработке, о наиболее выгодных способах траты своих финансовых средств, для того, чтобы просуществовать в этом новом мире, людям приходилось подстраиваться и активно включаться в наемный труд («работу»), и постепенно забывать истинный труд и духовное делание (Бога, молитву, благотворительность и т.д.).

После второй и третьей промышленных революций стало больше возможностей для отдыха и развлечений в городских пространствах (торговые центры, кинотеатры, рестораны, кафе и мн.др.), домашние условия также стали более комфортными. В тоже время появилась масса влияющих на сознание людей внешних раздражителей (СМИ, телевидение, реклама, использующая нейролингвистическое программирование, технологии HumanTech). Все это в совокупности затуманивает разум человека и обволакивает его ум.

Четвертая же промышленная революция предоставила массу возможностей для совершенного ухода от работы и полного погружения в развлекательную сферу, если не в виртуальную реальность. Таким образом, купаясь в потоках разнообразной информации, заполняя свою душу информацией различного качества, и порой полностью засоряя свою душу, человек уже весь начинает состоять из внешней информации, теряя способности к критическому осмыслению действительности и собственным движениям души и интуициям. Все это, безусловно, уводит людей от Бога и лишает их критического здравого взгляда на свою мирскую жизнь (при том, что вопросы смысла жизни и ее целеполагания во все времена прибывают с человеком, и в любом случае, остаются в его душе.. находя ответы о смысле жизни, душа человека наполняется спокойствием и равновесием, не находя и отдаляясь от истины – душа человека страдает).

Теперь перейдем к анализу социально-политических последствий проведения четвертой промышленной революции. Здесь я в основном буду опираться на работу православного академика Валерия Павловича Филимонова (2018 г.), целью которой было описать, какие тревожные и опасные тенденции стоят за цифровой революцией.

В.П.Филимонов начинает свою небольшую книгу-брошюру с высказываний Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла от 2006 и 2015 гг., где Патриарх выступает против использования идентификационных номеров, против массового сбора и учета личной информации людей, обосновывая данную позицию тем, что личная информация может быть использована не только государственным аппаратом, но и любой другой организованной силой. В дальнейшей перспективе это грозит лишением свобод граждан, уничижению достоинства личности, а в перспективе может привести и к потере суверенности государства.  В книге представлены и многие другие высказывания  русских духовных лиц. Приведем несколько мнений подвижников и Святых Отцов Церкви относительно цифровизации экономики и социальной жизни обществ: о своих опасениях по поводу построения системы тотального контроля в странах Евросоюза писал Владыка Аверкий; преподобный Паисий Святогорец высказывался о духовном и телесном рабстве, ужасах и анархиях современного духа «свободы» в странах Запада; митрополит Одесский и Измаильский Агафангел говорил о схожести планов по построению глобального общества и Вавилонского столпотворения как бунтов против Бога; предстоятель Украинской Православной Церкви Онуфрия подчеркивал, что построение Единого демографического реестра имеет не только и не столько светское,  но и духовное измерение;  архимандрит Кирилл (Павлов) предсказывал появления идентификационных номеров и карточек, присвоенных людям, а затем и меток на теле человека, что приведет к порабощению общества со стороны богоборческой элиты.

Высказывания святых подвижников Русской Православной Церкви подтверждаются фактами множественных попыток внедрения цифровых технологий в государственные аппараты по всему миру и пропагандой необходимости подобных изменений со стороны международных политических и экономических организаций.

А именно, уже в 90-ые, 2000-ые гг. во многих странах мира проводятся форумы и конференции, обсуждающие возможности скорейшего создания глобального информационно-сотового общества (ИСО), целью которого является построение некоего нового глобального цифрового свободного общества, «освобожденного от власти национальных государств» (то есть как и в 1917 г. звучит призыв к тому, чтобы «люди всех стран объединялись», а единственным отличием является новое знамя, звучащее как «лучшее цифровое будущее»). При этом, единственной властью в подобном ИСО провозглашается информация (?!), а ее властным аппаратом –  технологии обработки сознания людей, мощнейшие биотехнологии, способные управлять психологией масс и манипулировать сознанием толп людей (выдержка из «Информациологической конвенции единого мирового локально-распределительного информационно-сотового общества – новой информационно-космической цивилизации» от 1992 г.).

После этого документа в публичном политическом пространстве появляется множество деклараций и соглашений, также ориентированных на обоснование «целесообразности» и «необходимости» построения ИСО и «неизбежного» приведения всех стран мира к некоему общему цифровому знаменателю. Среди основных таких документов можно выделить следующие: Окинавская «Хартия глобального информационного общества» (2000 г.), Женевская «Декларация принципов построения информационного общества – глобальная задача в новом тысячелетии» (2003 г.), «Тунисская программа информационного общества» (2005 г.), «Хартия открытых данных» (2013 г.) и мн.др. [Филимонов 2018, стр. 12]. Все эти документы призваны убедить власть государств подчиниться цифровому диктату, начать сбор информации о своих гражданах в цифровом виде, использовать полученную информации в политических целях, предоставлять подобную информацию о своих же гражданах международным экспертам для получения от них совета, как быть дальше. Конечно же в документах звучат обещания по предотвращению международного терроризма с помощью цифровых технологий, «повышения эффективности национальных экономик», систем здравоохранения, увеличения «благополучия граждан» и тому подобные аргументы в пользу перевода государства на цифру (т.е. целью является «прельстить многих», если это будет возможно).

Однако, об опасностях цифровой экономики, об угрозах создания баз данных о людях говорится мало, вскользь или же совершенно замалчивается. Приведем лишь один пример. Юрий Леонидвич Ермолаев, старший научный сотрудник НИИ им. Д.В.Ефремова и специалист в области информационных технологий, уже в 2001 году (!) говорил об опасностях построения системы учета личной информации о человеке в любом суверенном государстве и тяжелых последствиях присвоения идентификационных номеров личности, информация о которой будет в базе. Имея подобную базу данных, люди у власти смогут на базе своих собственных им угодных критериев, вбитых в компьютерную программу, управлять людьми. А именно, ограничивать неугодных им людей в доступе к материальным и информационным благам, контролировать их поведение, действия, перемещения, общение с другими и т.д., если не «изымать» или «изолировать» человека из общества насовсем. По сути, подобная система присвоения номеров личности превращает человека в вещь, в товар, в неодушевленное существо, поддающееся тотальному контролю и вынужденное подчиняться, быть лояльным к системе.

Мы уже читали о подобных системах в утопиях Евгения Замятина «Мы», Джоджа Оруэла «1984», Рэя Бредбери «451 градус по Фарингейту» и в другой художественной литературе…

Однако, самое страшное, что подобная система уже воплотилась в жизнь в Китае и об этих события уже написано много статей в новостных порталах. Я возьму одну из последних, которые были опубликованы в российской прессе (См. ссылку на статью 2018 года под названием «Фантастические сериалы сбываются: китайская слежка за гражданами поражает воображение» в списке литературы). В этой статье довольно наглядно и систематично рассказывается история установления системы видеонаблюдения в Китае (англ.: CCTV). В качестве тестирования ее работоспособности, китайским правительством были выбраны несколько десятков городов в китайских провинциях, в которых были установлены камеры слежения за действиями человека. По итогам «наблюдения» компьютерная система присваивала каждому гражданину Китая баллы (причем, баллы начислялись в зависимости от многих факторов его внешнего поведения: за социально одобряемые действия / жесты/ мимику/ слова гражданам присваивались баллы, а за порицаемые – баллы снимались). В итоге, накопленные гражданином страны баллы использовались в целях «воспитания» этого гражданина: количество баллов позволяет или не позволяет человеку передвигаться по стране: путешествовать за границу, иметь доступ к социальным благам (образование, престижная работа, кредиты, посещение ресторанов, социальные пособия, пенсия) и мн. др.. То есть оценка гражданина, поставленная некой компьютерной программой, неизбежно делает человека или же «избранным» гражданином Китая или «изгоем». Более того, начисленные гражданином баллы передаются по наследству детям. Все это делает общество кастовым, если не рабским, в новой цифровой эре. Самое страшное, что в менталитете китайцев подобная система не вызывает большого негатива, и многие даже позитивно ее оценивают (возможно это  потому, что негативная оценка системы может отразиться на «баллах» нелояльных граждан и вызвать санкции со стороны государственной власти в их отношении). [Статья].

Нельзя также не сказать пару слов о настоящих и о будущих антропологических и биологических изменениях, на которые направлена цифровизация повседневности и четвертая промышленная революция. Приведем выдержку из документа, который был издан Европейской группой по этике в науке и технике в 2005 года и был озаглавлен как «Этические аспекты имплантации средств информационно-коммуникационных технологий в человеческое тело» (2005 г.). В этом документе черным по белому написано, что в ближайшее время человеку нужно быть готовым к превращению своей личности в сетевую или в цифровую. Видеозапись жизни, биометрия, импланты в виде чипов, смарт-меток и подобных им электронных устройств уже становятся в реальностью, принять которую и есть задача современного общества (АП: и все это написано в документе 2005 года!). Более того, в том же документе пишется о предназначении тела: оказывается, человеческое тело является просто-напросто «сырьем», которое можно (нужно) изменить, трансформировать, дополнить, и в идеале превратить в тело киборга. В документе говорится о том, что такое «тело» позволит человеку достичь верха его биологических, психических и физических возможностей. Конечно, у адекватного человека встает очевидный вопрос: «Кто сказал, что все эти внедрения в человеческое тело благоразумны? Кто решил, что вторгаться в человеческое тело законно, да и просто помышлять об этом… особенно на уровне подобных наднациональных структур, легально? Разве это не посягательство на «свободу, уникальность и достоинство личности»? (цит. по [Филимонов 2018]). Разве это не преступление?».

Цифровая революция в современной России

К сожалению, в подобной безумной игре Россия не становится исключением, и даже напротив, пытается идти впереди планеты всей. В качестве цели активного внедрения цифровых технологий в государственную систему учета и контроля над жизнью страны, руководящими лицами прописывается желание государства «позаботиться» о своих гражданах: например, «сократить социальные расходы», иметь «постоянный/непрерывный контакт» с человеком, сделать жизнь «безопаснее», «быстрее», «комфортнее», «удобнее», социальное обслуживание «эффективнее» и т.п. Уже предпринимаются попытки назвать, или лучше будет сказать обозвать, человека «биобъектом», «цифровым человеком», «человеком дополненным». В высших кругах уже пытаются доказать необходимость сбора единой базы данных о наших гражданах, которая будет доступна руководящим подразделениям государственной власти, если не каждому желающему или имеющему финансовую возможность получить к ней доступ и ознакомиться с ее содержимым. Каждому гражданину в подобной базе должны будут быть присвоены номера вместо имен и фамилий. В.П.Филимонов в своей книге проводит параллель между этими намерениями со стороны государства и древними историями, описанными в книге Иоанна Златоуста, где владелец, купивший раба, переменяет ему имя, дабы он «узнал новую власть над собою», «переподчинился иному духу» [Филимонов 2018, стр. 35].

В целом, то, что сейчас происходит в нашей стране можно назвать принудительной трансформацией общественно-политического устройства страны путем насаждения цифровых технологий, античеловеческих ценностей и пропаганды актов, законов, решений, в корне противоречащих Конституции нашей страны. Причем, на Западе (в Германии, Великобритании, Франции) подобные инициативы по  идентификационной нумерации граждан и создания единого банка персональных данных запрещена законом, также как и вмешательство в частную жизнь людей.

Более того, в России провозглашаются проекты по передаче исконно государственных функций банковским учреждениям, как то: выдача паспортов, регистрация жилищ и т.п., и планы по полному переходу от наличных к электронным деньгам, что также в перспективе значительно ограничивает свободы человеческой личности и делает его зависимыми от банковских транснациональных структур (но это другая обширная тема для обсуждения…).

Что еще более серьезно, есть предложения (и даже некоторые реальные примеры) по передаче банкам права на сбор биометрических данных о человеке. Причем приманкой является «бесплатность» и «удобство» сдачи своих отпечатков пальцев, сетчатки глаз, изображения лица в некую единую базу в близкорасположенных к дому банковских учреждениях… Вопрос о законности подобных нововведения и обсуждаемых в высших кругах проектах волнует немногих, а молчание российской власти наводит на определенные мысли.

Что нам остается в этом враждебном цифровом мире?

Безусловно, все вышесказанное звучит устрашающе и обезнадеживающе. Некоторые, прочитавшие статью и узнавшие о цифровых изменениях в мире, в Китае, в России, могут не придать этой информации особую важность и по прошествии некоего времени просто забыть о прочитанном. Некоторые могут найти много аргументов в пользу того, что все опасения бессмысленны. «Ведь мы еще живем во вполне свободном мире, полном радостей и развлечений! В мире без особых забот и с массой возможностей, в том числе цифровых. Ограничений в доступе к нужной информации не ощущается, возможностей высказываться, общаться, путешествовать море… также как и возможностей заработка и траты своих денег… Есть и свобода слова, есть и критика, и альтернатива всему цифровому… и т.п.»

И я могу понять подобную позицию: когда проблема витает где-то в воздухе, но еще не воплотилась в реальность, не затронула личную жизнь человека, ощутить ее остроту порою не представляется возможным… Однако, задумываться стоит… Вопросы наподобие: «Действительно ли цифровые технологии несут в себе нечто опасное? Можно ли каким-то образом оградить себя и своих близких от влияния цифровых технологий на нашу жизнь?» «Что останется после меня? В каких условиях будут жить мои близкие, дети, если будет построена цифровая экономика и система видеонаблюдения, тотального контроля над личностью?», да и такой эгоистический вопрос наподобие «Хватит ли на мой век? Успею ли я пожить в свободном мире? Смогу ли исповедовать свою веру?» должны иногда подниматься в жизни каждого из нас.

Во-первых, стоит понять, что информационные технологии развиваются намного быстрее, чем предполагалось, а о последствиях подобного активного внедрения технологий в различные сферы жизни люди задуматься не успевают или попросту не хотят. Мы и поколение сегодняшних детей растет в неизведанных условиях широкого доступа к технологиям, в постоянном взаимодействии с ними. Во времена второй и третьей промышленных революций человек уже стал потребителем и его постоянно заманивают новинками: рынок полнится различными усовершенствованными технологиями. Часто это делается для того, чтобы люди не успели опомниться, не слезли с этой «иглы», продолжали быть вовлеченными в активно развивающийся цифровой мир, делиться своими мыслями онлайн, вливаться в иную, постоянно обновляющуюся социально-цифровую реальность, гнаться за этими виртуальными миражами. Однако, все это обманчиво, лживо и небезопасно, и следует чаще говорить себе об этом.

Во-вторых, нужно прийти к осознанию того, что обожествлять искусственный интеллект, одушевлять «информацию» и ее «власть» является безумием, а полагать все свои надежды на некий «цифровой рай» попросту утопично и нерационально. Нужно всегда помнить о том, что технологии не самостоятельны, за ними стоят люди, мысли и поведение которых скрыты от любопытных глаз, а нравственное и духовно-психологическое состояние скрыто за семью печатями и находится под большим вопросом… Реальность такова, что за обещаниями «комфортной», «безопасной», «беззаботной» жизни скрываются политико-властные цели узкой группы людей, движимые антихристианской, богоборческой силой, и направленные на порабощение человеческого тела и души. Автоматический сбор информации о человеке, даже без его ведома, приведет к социально-опасной утопии, где людьми будет руководить животный страх быть пойманными на нелояльности к системе и быть наказанными и лишенными доступа к насущным благам. В целом, роботы или некая отнюдь не обезличенная, но прописанная некими людьми (!), система не сможет судить людей непредвзято, так как это невозможно ни людям, ни каким-либо иным существам, ими созданным, но только одному Богу.

Чувствовать себя постоянно обнаженным, прозрачным, жить в страхе перед некой «информационной властью», постоянно корректируя свое поведение, мимику, движения, слова, даже в кругу близких и родных – это ли не воплощение ада на земле? Бог дал человеку свободу, волю выбирать. И даже греша, человек делает выбор, и может затем исправить ситуацию к лучшему. В системе же, где законы лишь внешне прописаны и нет альтернативы, у человека исчезает свобода волеизъявление, он мертвеет.

Отсюда, третий вывод: новые технологии ни в коем случае не должны быть принудительными и безальтернативными. У человека всегда должны быть возможности не входить или выйти из системы, не подвергаясь наказаниям со стороны правящих кругов (для электронных денег должна быть наличная альтернатива, для электронного паспорта – бумажная, для нежелающих пользоваться технологиями для связи с родными и близкими, с коллегами должна работать почта или иные способы бумажного/устного обмена информацией и т.п., также должна быть возможность покупки товаров без связи с электронными система учета покупок и платежей и тому подобные традиционные альтернативы цифровой системе экономики).

Также следует вспомнить о законах, прописанных в Конституции РФ,: достоинство личности, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, свобода вероисповедания и свобода слова. Например, создание объединенной базы данных о гражданах страны в концепции нашей конституции недопустима, так как будет содержать в себе частную информацию и угрожать безопасности граждан и суверенитету страны.

В-четвертых, даже в новых условиях цифровых реалий «человек должен оставаться человеком» (цит. по [Филимонов 2018]). Эту идею, я думаю, поддержали бы не только верующие в Бога, но и все разумные, образованные, стремящиеся к постижению Истины люди.

Науки и технологии могут быть полезны для человека и безусловно имеют место быть в человеческой жизни, но применять их стоит с осторожностью, а вводить их в массовый оборот стоит с особой критичностью. Люди не должны верить голословным обещаниям по использованию этих технологий лишь во благо. Одной из целей настоящей статьи было показать, что риски воплощения системы «цифрового тоталитаризма» в реальность слишком велики, а доступная информация о людях предоставляет неограниченные возможности манипуляций, управления их разумом, телами, а затем и душами.

В целом, столь большой ажиотаж вокруг цифровых технологий, цифровизации, «благах» нового дивного цифрового мир, наступившего или наступающего по завершению четвертой промышленной революции – это лишь прельщение, дело голой веры в «цифровой мир», в «цифровой рай». То есть опять-таки мы сталкиваемся здесь с религиозным восприятием сегодняшней ситуации, с делом веры. Только вера/религия эта направлена в обратную сторону, в сторону антихристианскую, человекоборческую и богоотступническую.

Православное же мировоззрение подвигает человека на борьбу, на подвиги, на подвижничество, на поиск истины, стремление спастись и спасти окружающих людей. Пусть не весь народ, и конечно не всех людей на планете Земля, но тех, кто лишь захочет спастись, кто воспринимает слова Истины и решит также встать на борьбу с античеловеческими системами, подобными цифровой системе учета и контроля личных данных, способными превратить мир в адский электронный концлагерь. Именно поэтому фронт работ является очень широким и каждый в своей сфере может что-то делать для того, чтобы избежать или по крайней мере затормозить построение цифровой системы тотального учета и контроля в нашей стране.

 

Главный вывод состоит в том, что в наше время уже нельзя быть беспечными, нельзя оставлять все на самотек, нельзя уже не задумываться о том, что происходит в мире, в стране. Нужно изучать, думать, мыслить, и гасить огонь в зачатке, иначе разгорится пожар и сопротивляться ему уже будет в разы сложнее, если не невозможно вовсе. Но нужно помнить и о том, что Богу возможно все и Он всегда с теми, кто верен Ему.

И здесь я приведу цитаты из Священного Писания, которые в своей работе использовал В.П. Филимонов:

«…начертание – имя зверя, или число имени его…» и «…никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме тех, кто имеет это начертание» (Откр. 13, 17)

«Итак, смотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы. Итак, не будьте нерассудительны, но познавайте, что есть воля Божья» (Еф. 5, 15-17).

«Стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства» (Гал. 5,1).

Список литературы

  • Филимонов В.П. (2018) На краю цифровой бездны // Благословение. Техинвест-3. Москва.
  • Катасонов Ю.В. (2017) Лжепророки последних времён. Дарвинизм и наука как религия. // Издательский дом «Кислород»; Москва. Источник: http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=24185588
  • Клаус, Ш. (2017). Четвертая промышленная революция. Litres.
  • Рифкин, Д. (2014). Третья промышленная революция: Как горизонтальные взаимодействия меняют энергетику, экономику и мир в целом. Альпина Паблишер.
  • Документ (2005) «Этические аспекты имплантации средств информационно-коммуникационных технологий в человеческое тело» 2005 год. АНГЛ: «Ethical aspects of ict implants in the human body» Opinion №20 of the European Group on ethics in science and new technologies to the European commission. 16 March 2005. The European Group on Ethics in Science and New Technologies (EGE). Источник: http://edz.bib.uni-mannheim.de/daten/edz-du/gew/EGE%20Opinion20.pdf
  • Новость (2018) Заседание Совета по развитию гражданского общества и правам человека от 11.12.18. Источник: http://kremlin.ru/events/president/news/59374
  • Статья (2018) «Фантастические сериалы сбываются: китайская слежка за гражданами поражает воображение» от 11.12.18. Источник: https://fishki.net/2799160-fantasticheskie-serialy-sbyvajutsja-kitajskaja-slezhka-za-grazhdanami-porazhaet-voobrazhenie.html

 

Примечания:

[1] Возможно, стоит отметить, что подобные мысли Клауса Шваба пересекаются с «советами» Римского клуба о том, что количество людей на плане пора сокращать, так как в «новом, дивном, цифровом мире» достойная работа будет доступна лишь небольшой прослойке наиболее образованных и активных людей, видимо, лояльных к подобной системе. Остальные станут неким балластом для национальной и глобальной экономики, и скорее всего, по широко раскрученным представлениям американской писательницы Айн Рэнд, «атланты мира сего» устанут оберегать этих людей социальными гарантиями и защитой и «расправят плечи», дабы уже не нести на себе тяжести этих «бесполезных», безработных людей.

 

 

 

1
Оставить комментарий

avatar
1 Цепочка комментария
0 Ответы по цепочке
0 Последователи
 
Популярнейший комментарий
Цепочка актуального комментария
1 Авторы комментариев
Евгений Авторы недавних комментариев
Евгений
Гость
Евгений

На основание чего делается вывод о 4 «косвенной» цели?

«Третьей целью приводится мысль о глобализации. Однако, под всеми этими тремя целями просматривается четвертая, косвенная цель третьей революции: а именно, снижение или полное уничтожение спроса людей на государство, перевод их на некий глобальный рынок…»

Смотрите также