Презентованный доктором экономических наук, ученым, писателем-публицистом Валентином Катасоновым труд «Православное понимание экономики» доказывает невозможность построения земного рая.
По словам автора книги и руководителя Русского экономического общества имени С.Ф. Шарапова Валентина Катасонова, написать труд, подобный его новой книге «Православное понимание экономики», каких-то лет 100 — 150 назад было гораздо легче, поскольку Россия была православной страной, и многим тогда казалось, что до построения православной экономики буквально «рукой подать». Однако все тогда, как известно, закончилось отнюдь не этим, а трагедией 1917 года, путь русского общества к которой начался задолго до начала двадцатого века.
«Сергей Федорович Шарапов, в честь которого названо наше общество, в молодости имел пиетет к экономическим наукам, но, переосмыслив «грехи молодости», увлечение западными социологами, Марксом – все это тогда активно насаждалось в русском обществе, пришел к выводу, что именно эти знания формировали будущих бомбистов-революционеров, – рассказал автор книги на заседании Русского экономического общества, приуроченного к ее выходу. – К счастью, он не дожил до тех переломных лет, но задолго до них предсказал, что подобное может случиться с Россией именно на почве увлечений такими теориями».
Теперь же мы – обитатели России нынешней, живем в постхристианскую эпоху, и нам четко понятно, что до идеалов православной экономики нынешнему поколению также далеко, как до солнца.
«Мы сейчас бьем себя в грудь, рассказывая, что, вот, мы – православные! – говорит Катасонов. – Но нет, как говорил святитель Николай Сербский, на деле мы – крещеные атеисты. Не более того. Мы даже не дотягиваем до нравственной планки жестоковыйного еврейского народа, которому Господь дал всего десять заповедей, а мы порой на исповеди признаемся в нарушении сразу всех десяти. То есть и этот минимум – не выполняем».
Как сопоставить это человеческое несовершенство с совершенными идеалами хозяйствования, и в чем они заключаются – об этом и о многом другом в книге «Православное понимание экономики», которая стала третьим трудом серии «Метафизика Истории». Мы же приведем ряд интересных высказываний автора, прозвучавших во время встречи с потенциальными читателями.
Разоблачая лженауку
В 1991 году я защитил докторскую, мне исполнился сорок один год и я честно сказал себе, что наконец-то я смогу заняться выяснением того, что же это такое – экономическая наука? Помню, как еще во время учебы в вузе нам, студентам, говорили, что атрибут любой науки – это наличие законов. Если нет законов, то это не наука, а просто рассуждения о чем-то. Я изучал политэкономию, поэтому знал, что есть закон стоимости, закон спроса и предложения, закон денежного обращения, закон возвышения потребностей, а также основной экономический закон капитализма и основной экономический закон социализма… Но когда после защиты докторской я стал более глубоко погружаться в изучение этих вопросов, то невольно пришел к пониманию, что многие эти законы – откровенно смешны, и они и не законы вовсе, такие «законы» можно в большом количестве открывать самому, исходя обычного здравого смысла. Например, закон, согласно которому солнце утром восходит на востоке, а вечером – восходит на западе…
Тот же закон стоимости – это некая устойчивая причинно-следственная связь, которая, кстати, не настолько устойчива, чтобы существовать везде и всегда. Невольно напрашивался вывод, что если никаких законов нет, то что тогда остается от экономической науки?
В итог, еще через пять лет спустя я пришел к окончательному выводу, что никакой экономической науки не существует. Но если это так, то почему и по сей день существует сам институт экономической науки? Следующие пять лет я размышлял насчет того, кому выгодна подобная ситуация. И лишь после шестидесяти лет нашел серьезные книги, прочитав которые понял, что не изобрел велосипеда, не открыл Америки. О подобном говорили многие наши русские мыслители.
Вот, например, Василий Кокарев, у меня как раз недавно вышла книга, посвященная его наследию. Он прослушал лекции по политэкономии в Московском государственном университете, и пришел к выводу, что это не только бесполезное, но еще и вредное времяпрепровождение, которое разрушает сознание русского человека. Именно читая Кокарева, понимаешь, кому было выгодно это разрушение.
Или Владимир Соловьев – мыслитель, который определил вектор развития русской философской мысли на десятилетия, имел множество учеников и подражателей. Я, конечно, отношусь к его наследию несколько критично, в его идеях очень много еретического, та же ересь софианства присутствует. Но сильные стороны Соловьева были мало кем замечены, например, его работа «Оправдание добра», где шестнадцатая глава как раз посвящена экономике. И четко показывает что это – лженаука.
Мне было легко и радостно читать эти работы, я находил в них подтверждение своим «крамольным выводам», после чего стал озвучивать их уверенно, опираясь на работы русских мыслителей.
Сила слова
Против России продолжается война, раньше она называлась холодной, теперь именуется гибридной, и в арсенале ее методов – информационные на первом месте. Где подмена слов и понятий – основной инструмент. Потому что слово – не просто инструмент коммуникации, как нас учили пятьдесят лет назад на философии, нет, слово – это инструмент мышления. И русские люди имели мощь духовную и государственную благодаря тому, что опирались на евангельское слово, дошедшее до них через Кирилла и Мефодия, церковно-славянский язык, который потом перешел в язык светский. Но мы постепенно стали это богатство терять, добровольно отказываться от него. Я, кстати, предлагал филологам – займитесь анализом площадки, где изучают экономику, финансы, бизнес, там практически ни одного русского слова не осталось. А если формально и остались русские слова в обиходе, то они уже не отражают реалий нынешнего времени.
Происходит перезагрузка сознания. Люди тянутся к блестящим игрушкам под названием экономика, финансы, менеджмент, глотают большие дозы этого яда и теряют возможность рассуждать логически. Теряют время на то, чтобы изучать финансовые инструменты, но теряют возможность постигать то, как устроен мир в целом. Естественно, человека, у которого отсутствует цельная картина мира, легко обвести вокруг пальца.
Вот даже многие экономисты-патриоты любят словосочетание «экономический рост». А это словечко, кстати, однокоренное со словом «ростовщичество». И ничего не значит. Сущая бессмыслица. Об этом, кстати, говорят и многие западные экономисты. Тот же Майкл Хадсон – интереснейший автор, которого в России практически не знают. Ни одна его книга на русский язык не переведена! Я давно заметил, как находишь какого-нибудь интересного английского или американского автора, так ни одной переведенной книги, иногда даже статьи. Я не думаю, что это случайность…
Единственным автором, кому удалось «прорваться» в России, стал Джон Перкинс с его «Историей экономического убийцы». Он прямо называет модель экономики, которую марксисты именует капитализмом, а мы, православные исследователи, — каинистской цивилизацией, «экономикой смерти». И рассказывает о том, как консультанты МВФ приезжают в страны «периферийного капитализма» и начинают «свистеть» тамошнему руководству о том, что оному нужен экономический рост. А зачем? Для чего? На деле, будучи «экономическим убийцей», Перкинс навязывал этим странам кредиты, которые им были не нужны. И первые лица государств поначалу отказывались. Тогда им аккуратно напоминали о том, что происходило с руководителями, которые уклонялись от мейнстрима. Первым стал иранский премьер-министр Моссадык, которого лишили власти в результате переворота, организованного спецслужбами. Когда не срабатывал «первый эшелон», в дело вступали те самые спецслужбы, которых Перкинс называет «шакалами», а если не получалось и у них, то следовала военная агрессия.
Зато у тех, кто соглашались, формально наблюдались неплохие показатели «экономического роста», измеряемые ростом ВВП, но кому в итоге доставался этот прирост? Прежде всего транснациональным компаниями, которые выводили проценты в офшоры. Нет, конечно, в некоторых станах какие-то крохи оставались и на местах, и хватало, например, на реконструкцию центральных улиц столичных городов – но стоило отойти на несколько километров в сторону, и можно было лицезреть все ту же нищету, трущобы. И опять же, какой ценой доставался тот прирост? Истощением природных ресурсов, загрязнением окружающей среды.
А кому он нужен? Он нужен ростовщикам. Вот, я недавно вел занятие у третьекурсников, которые в прошлом году сдали предмет «Деньги, кредит, банки» (ДКБ), и задал им элементарный вопрос: «Что такое процент и почему нужен экономический рост для производства этого процента»? Не могут ответить. Интересуюсь: «Вы денежный мультипликатор изучали»? Изучали, отвечают, но ответить на вопрос все равно не могут. Говорю им, что денежный мультипликатор – это делание денег из воздуха, махинации в особо крупных размерах. Они так на меня смотрят… Целый год изучали курс ДКБ! Там четвертая часть учебника посвящена денежному мультипликатору. Покрывать кредитные обязательства можно за счет добавочного продукта, который создается экономическим ростом, и неважно, что это за добавочный продукт – торговля оружием, порно-журналами, даже наркотиками, в тех странах, где их оборот легален… То есть экономический рост любой ценой!
О недостижимости идеала, к которому обязательно следует стремиться
Возникает резонный вопрос, существовала ли в истории человечества та самая православная экономика? Можем ли мы показать на карте мира такую страну, где функционировала бы подобная идеальная система в законченном виде? Нет, такой страны мы показать не можем. Даже в той нашей прежней России, которую мы называем Святой Русью, подобной рафинированной модели не было. Но мы должны понимать, что когда произошло первое грехопадение людей, они были изгнаны в земную юдоль, и рассчитывать, что здесь, в нашей реальности возможно построить подобие рая – это страшный грех. Поэтому, да, максимум, что мы можем сделать это, как говорили святые отцы, не допустить ада на этой земле. А вот рая-то мы точно построить не можем.
Но Господь же говорил, что «Царствие Божие внутри вас есть». Что это за царство такое, где? С границами, правителем, управленческим аппаратом? Нет, конечно. Но элементы такой модели православной экономики мы видим в реальной жизни. Например, семья. Это же хозяйственная ячейка, живущая по определенным экономическим принципам. Там нет товарно-денежных отношений, действует принцип, согласно которому справедливость важна, но выше милосердие, а выше милосердия – любовь. Можно даже объяснить, что такое модель православной экономики на примере отдельных монастырей, мини-социумов, где есть принцип, что блаженнее давать, чем брать, и любовь выше всего.
Конечно, существуют и закон стоимости, и закон денежного обращения, но Россия до поры не знала политической экономии, экономических теорий, но строилась, созидалась, росла, потому что жила по законам Божиим.
Никаких других законов в сфере экономики, кроме Божиих заповедей быть не может. А мы все думаем, как усовершенствовать денежно-кредитные отношения или полагаем, что если сменить Эльвиру Набиуллину на Иванова или Петрова, то все изменится. Нет, ничего не изменится.
Лечение нужно начинать от первопричины.
https://tsargrad.tv/articles/katasonov-jekonomika-jeto-lzhenauka_88584
Оставить комментарий